в-Миру-Монахи, - плюс...

 Монах-в-Законе из цикла «Диплоиды»
               
 Мы с тобой молодцы, сделали всё, что могли.
Осталось ещё сделать всё, чего мы не можем,
и тогда успех гарантирован. 

                Макс Фрай

Жития Грешников-в-Духе... ……………………………...Мирская-Жизнь-Монахов
               
Монахов жизнь Мирская,
поверьте, НЕпростая,-
Когда кругом бушует Смута,
В Миру Монахи - это круто!

                ДВА МОНАХА,- плюс...
                к проекту «Хвала – Врагам!»

Все, чего ты касаешься,                Кто друг, кто враг?... так ошибиться просто…
       Все, что видишь…                Бывает – доверяешь всей душой,
Все, что ты любишь,                И кажется, что вместе до погоста
       Все, что ненавидишь…                Дойдёте вы дороженькой одной!
Все, что создаешь,
       Все, что уничтожаешь…                И вдруг – удар, предательство, как бритва
Каждый, кого встречаешь…                Черкнёт по сердцу, запечётся кровь,
       Каждый, с кем борешься…                И было что надёжнее гранита -
Все, что ушло,                Рассыпалось в обмане лживых слов!
      Все, что приходит –
Все это в гармонии под солнцем.             А враг – на то и враг, что без обмана
     Но солнце скрыто луной.                И честно ненавидит вас душой,
                Доверье не «ворует» из кармана,
            Роджер Уотерс, «Затмение».        Прикрыться чтобы дружбою большой!

                Он за свои слова всегда в ответе,
                Он вам и не родня, не друг, не брат!
                Нет более надёжного на свете,
                Чем верный, закадычный старый враг!
 
                Елена Ларская «Верный враг!»
   
            Нередко случалось и прежде, что люди, утратив веру в преходящие ценности жизни, уходили от них в монастырь навсегда. Скорее, сие было обычным делом, когда жизнь не заладилась. Так же и в два последних десятилетия стали известны множественные примеры, казалось бы, немотивированного уединения особей самых различных социальных формаций, порою, всенародно известных  и вполне состоятельно успешных – в коммунах и единолично. Исходят людишки в «монаси» и поныне, не мудрствуя лукаво. И образуют там общины и даже кадетские корпуса для отроков. Только, видать не всем по нраву сия юдоль. Иные видят себя в ином качестве и, запутавшись в своих пристрастиях, становятся отщепенцами-в-миру, но не обмирщения ради.
            Для каждого времени характерны свои особые приметы и явления.
«…вопреки Расколу и западнической «секуляризации»…русская вера всегда включала в себя не только пафос молитвы за мир, проповеди в миру, но и построение реальной земной, посюсторонней социальной системы, мощной цитадели против разрушительных сил мира. Отречение от мира означало не бегство от него в леса (маргинальная тенденция), а миродержавие (магистральный путь русской цивилизации)». /см. сн. 1/*
И вот - налицо наглядный пускай не тандемный, а однородно-различный пример еще не освещенного явления последних десятилетий во всей динамике их перемен.
            Эти двое, оставаясь в миру, отошли в полу-маргинальную тень суетного потока бурлящей житухи, пассивно-философически наблюдая ее со стороны. Монахи-в-Миру. Видимо, не настолько бесспорны принятые в массе приоритеты,- вот Истинная Ценность Бытия и пребывает скромнехонько в сторонке. А может, это и не так, только отнюдь, не случайно все так выходит. Не без ума и способностей,- но с явной претензией  на обладание Истиной – такие похожие и настоль различные «самостийные монахи», имея явно схожий «уклонизм» при явственном различии ценностных установок, где идя, а местами, катясь, уже под гору по различные ее стороны,- каждый своим путем, однажды все же «пересеклись» на перепутье. И пошло веселье…

С тобою мы, дружище, снова!
Обоим вместе станет «клёво»!
Достаточно мужского слова,-
его мы взяли за основу.

Ты в рассуждения пустился,
и я ничуть не удивился,
а ухмылялся да резвился.
Тебя нагнули – ты отбился,
но ненароком наклонился…
Потом сюжетец повторился,
но я тогда не преклонился.

В итоге ты заметно злился
и вот опять не застрелился,
а «сделал вид» и притворился.
Ты и потом не удавился,
и в монастырь не удалился,
зато по новой огорчился,
когда урезали зарплату,-
решил: «Буржуи виноваты!»
Ты не напрасно горячился,
всё проклинал, опять молился…
но все-таки не опустился,
И у врачей ты не лечился,
а медитировал: "целИлся".

Проспавшись, с мыльцем ты умылся
и, вроде, заново родился,
как будто б снова в мир открылся,-
но по буржуям «отбомбился»…
Чем "возникать", ответить впору
да поскорее "двигать-в-гору".

И вот, когда народ сплотился
да новой «веркой» вдохновился,
тогда ты с ним  «совокупился»,-
я и тогда не удивился,
а просто ближе подступился
и к брату…присоединился.            
               
Но, наконец то!..удивился:
Давно бы так! Ты исхитрился,-
видать, в страданьях просветлился.
Да как я сам не умудрился?..

        © Copyright: Верлибр Орденский http://www.stihi.ru/2014/05/04/7348

Сами-Себе-Послушники.
------------------------------
          Давно уж настало время нести послушание не в пещерах, скитах да кельях, не на амвоне и не на монастырском огороде, а непосредственно среди мирян – в самой круговерти событий, в самом пекле соблазнов,- посреди повального греха да засилья страстей – вот Подвиг! Вот Задача! А ну, испробуй, кто горазд!
Видать, как раз в ту пору в пределах одной епархии и появились эти двое – всяк сам-по-себе. То были два довольно-таки странных монаха – как раз из тех, что сами себе – магистры и приоры, а заодно - и Пресвятая Богородица вместе с Бого-Рожденным. Из тех, кто сами выбирают себе духовных Учителей и сами же назначают себе Наставников. Но оба-два не принадлежали ни к одному из монашеских орденов и ни к одной из монашеских братий. Эти дерзали по разному: один – духовно, с применением скрытых практик, второй – интеллектуально, с привлечением явных моральных установок. И Монастырь у каждого из них был на-особицу-свой – личный эксклюзив статуса «ноу хау» - «знаю, как». Ничего не скажешь,- послушники и впрямь весьма особенные, хотя в серой массе обывателей распознать их весьма непросто. Возможно, есть и другие, подобные этим, да нам о них неведомо. Мы знаем только этих. О них и ведем речь.
            Что ж, поглядим на них не в пустыни, не в бурсе, не в храме, не на монастырском подворье, а в случившихся житейских обстоятельствах – непосредственно в Миру. Посмотрим, что за монахи такие… Перед нами двое: Bad Monk & Frie Monсh – Бэд Монк (англ.) и Фрай Монх (нем.) – по мере тяготения того и другого. Скверный монах и Вольный, как будто бы, тоже монах. Как ни верти, выходит вольная-монашеская-братия генерации поколения хиппи. «Хиппанутые» /неслухи,- разве что без «пойла», «наркоты» да папкиных «бабок». Зато оба – приверженцы «свободной любви» да при том - с рок-пророками в стерео-наушниках. У обоих за плечами – буйная молодость,- у каждого на-свой-лад. Давно вполне  самостоятельные, к тому же перезрелые, но все еще живущие прежними заморочками – каждый со своими «тараканами» в редко стриженых головах. Многое в них с той поры сохранилось, лишь под разными «соусами». Кто в те годы не увлекался восточной мистикой!.. Вот и эти – туда же. Другие -прочие давно переболели поветрием 60-х, но эти двое, по-всему-видать - из ушиблено-упертых, несут былые ценности дальше, видя в них немало стоящего.
             Итак, ни к одной из конфессий ни один из них не принадлежал. Один довольно рано через «Книгу книг» пришел к «Раджа-йоге», другой,- нехристь, сумел минуть библейство и много позже – через «Живую Этику» «Агни-йоги» - вплотную подступил к фатализму и биоэнергетическому мистицизму в лучшем его понимании, - уже с понятиями психо-гигиены.
            Весьма скверно, видать их воспитали «семья-и-школа», равно как не сумели повлиять партия-и-комсомол, раз они пусть даже не постриглись в монахи, но ни на трибуну, ни в президиум – ни ногой, ни мыслью… Зато оба-два приобщились каждый по-своему к поздним версиям ведизма и «йоги-нства». И всё ж-таки в какие-то несуразные монахи, но наладились они по доброй воле своей, на что им путёвки ни один райком ни по какой разнарядке никогда бы не выписал.
             Один - во многом циник-ниспровергатель. Другой – скорее, киник-искатель,- книжник, но не только. Оба они в свои зрелые,- уже пореформенные, годы никак себя не проявили: ни-за-тех, ни-за-этих - ни нашим, ни вашим. Ни себе, ни другим. Зато и ничем особо себя не замарали при этом. Несомненно, то были два явления одного порядка, но…с различно направленными векторами раз-вития. На той почве как раз и возникло меж ними соперничество. Один превозносил буржуинские ценности, но в  «гламуризованной» упаковке «Хули-Вудского» толка,- без оглядки на издержки мерзостных реалий родимой буржуазности, на кои он лишь изредка не-хотя досадовал. Он изрядно знал и любил всё в устроении и культуре Востока и Запада: и там и там всё его вполне восторгало, потому он и не желал ни знать, ни менять своего отношения к укладу жизни в «стране пребывания». Другой же носился с ценностями общечеловеческими, но с преобладанием приоритета национальных интересов – типичный немотивированный патриот «по умолчанию». А из этого явился и повод к противостоянию по извечной схеме «Запад-Восток» меж двумя индивидуями: «почвенник» - «западник». Но Запад  это Материя, Восток есть Дух, а мы, посередке – есть Мера, которой отмеряем то и другое. Вот они и от-мерили – каждый своё. Один неколебимо стоял на твердокаменном фундаменте «раджа-йоги», другой, оттолкнувшись от биоэнергетического «трамплина» «Живой Этики», воспарил в Свободном Полёте.
           Скверный монах еще смолоду помышлял «свалить-за-бугор», но за всю жизнь, кроме столицы да малой родины, так нигде и не побывал. Пожалуй, оттого и называл Вольного монаха «мытарем» и «адреналиновым наркоманом» за его молодецкое пристрастие к экстриму и странствиям. А уж по музыке и фильмам и вовсе Монк был «повернут» на все 180 «градусей»-«за бугор». В свое время служить срочную не хотелось обоим, но Фрай «оттянул свою лямку» в сержантах и особо о том не тужил,- обретя всячески-полезный опыт. Бэду пришлось куда как хуже: не снеся пристальной «опеки» «дембелей», заносчивую гордыню не смирил, вот и был комиссован до срока с урезанным желудком,- едва не инвалидом, не пройдя даже «курс-молодого-бойца». С тех самых пор и стал нудно-желчным педантствующим мизантропом, исхудав и озлобясь. Всячески превозносит жидву,- расчётливый под-жидок «в затворе».
           Фрай, с младых ногтей набравшись различных навыков, изведал «в миру» множество профессий и увлечений, всюду утверждая себя «на людях». Бэд же, никогда не работавший ни на одном производстве, также был на-все-руки, умея все сделать в-лучшем-виде, но как-то больше для себя-любимого. В итоге оба были кропотливы-и-прилежны – каждый по-своему. Для одного трудиться в коллективе было нормой, другой же неким непостижимым образом сумел избегнуть подобной необходимости, но при всём притом всё же демонически норовил наставлять-да-поучать соперника с апломбом гуру. Сам же, по сути, был «премудрый пескарь», притом, что и второй из них стал едва ли не «человеком-в-футляре». Оба не пили, но один смолоду баловался «травкой», тогда как другой пристрастился к «курятине». И всегда оба были не прочь «полакомиться» изящной женской плотью. И после придёт ещё время, когда им обоим сполна представится такая возможность – в обличьи непослушной «послушницы».
           С одинаковыми именами при небольшой разнице в возрасте и близких интересах, но различно ориентированные по ценностям жизни: один – из раскулаченных, другой – из репрессированного рода. Оба-два – отнюдь, не испорчены регулярным образованием, но при этом системно и небезуспешно всю сознательную жизнь занимались само-образованием. По масти воззрений одного из них можно было бы отнести к светло-серым, другого же – к темно-белым. Но, кто-есть-кто, они до последнего времени решить не умели, ибо на дворе стояла 1000-летняя Цивилизационная Ночь на своем излете, когда она особенно темна, а «ночью,- как известно,- все кошки – серы». А поскольку мнилось обоим ощущение некого мировоззренческого противостояния, то и жили они в постоянном «напряге», даже просто памятуя друг о друге,- не говоря уже о встречах, нагонявших адреналин в неизбежных идейных схватках. При этом Фраю случалось проигрывать излишне многоречивому Бэду в интеллектуальных дуэлях, в силу того, что тот имел обыкновение изматывать оппонента словесным «поносом», сдобренного россыпью «перлов» неоспоримой, но заимствованной мудрости об руку с иносказательной софистикой. За всем этом суесловием, перемежаемым буддийскими притчами, просвечивало лишь одно: достичь Нирваны, чтоб предаться Вечному Блаженству. Но не сделаться Бодисатвой среди-людской-«пыли»,- что предпочёл бы  его оппонент. Когда же страсти накалялись, Бэд-Монк, для которого было крайне-важно сказать «последнее слово», будучи более эмоционален, как все несостоявшиеся актеры, подсознательно сводил их перепалки на уровень эмоций, на котором Фрай был не силён. И тогда Монх вновь урезонивал «ино-верца», заодно пресекая его идейные интервенции:
         - Ну что ты все нудишь-да-канючишь? Ведь понапрасну стараешься. Наши отношения невозможно назвать приятельским – ничего приятного в них нет. Так что нет у тебя причины приходить, но ты приходишь, потому что твой мерзкий эгрегор, не имея ко мне другого подступа, подсылает тебя с искусительными подначками. Не стану я играть в ваши замечательные «игры»! Так и знай! Так что лучше не демони, иначе опять стану тебя демонизировать, а то и вовсе отрину.
 
         Последнее время у них нередки были разговоры о воздействии вируса-свойства-«прожидь», о той степени «жидовства», который он в себе несет и сопутствующего ему «паразитизма» присущего всем сущим, наличие коего они и у себя вовсе не отрицали. Вопрос сводился лишь к степени его воздействия и поражения каждого из них, а также на всех прочих, в «замерах» не участвующих. Подобным образом они вполне закономерно подошли в разговорах к «праву сильного».            
          Фрай сразу обозначил, что такое «право» он не приемлет, на что Бэд тут же стал возражать в том смысле, что: «…и тогда уж кто не спрятался…». Монх тут же задает вопрос. Монк начинает пространно и обстоятельно-развернуто обосновывать свое мнение, с мастерством искушенного софиста погрязая в слово-блудии, но Фрай, ловя паузы, сыпет новыми вопросами. «Слушай, прекрати, наконец,- возмущается Бэд,- ты меня сбиваешь!» и продолжает беседовать сам с собой, но оппонент опять сбивает его очередным вопросом.          
         - Опять ты не даешь мне ответить! Вот так всегда ты меня и побеждаешь!..   
         - Да нет у меня такой цели. Я лишь пытаюсь направить твои суждения в нужное русло. Ты ж ведь или не о том говоришь, либо начинаешь «растекаться мыслью по древу», как и теперь. А сам «порожняк гоняешь». Я и без того знаю, что стоит за твоей цветисто-пустословной демагогией – будешь и дальше упорствовать в «праве сильного». Ты судишь с позиций цивилизатора, а по сути – колонизатора, иезуитствующего агрессора. А такой подход всегда кончался по-инквизиторски – и не по-людски и не по-Божьи. При том, что Сильный должен быть добр и мудр, а не заносчив-до-спеси и нещаден-до-жути. А прилети пришельцы и завяжи всех узлами, ты готов покориться, признавая «право» их силы? Но тогда твоя позиция из несомненно цивилизаторской тут же превратится в сугубо рабо-лепную, когда одна сила ломит другую!..
          На том и разошлись после типичного для них разговора. Каждый-при-своем. До другого раза.
          Если их и могла бы привлечь жизнь в монастыре, то разве что в женском… И все же то были монахи, обретавшиеся «в Миру». И каждый в своем подвижничестве наложил на себя нравственный обет, согласно своему уставу,- продолжая жить-в-миру, как-все-прочие, разве что воздержаннее да скромнее других: у обоих – своя ограничивающая схима и некая склонность к аскезе. И платформа у каждого была своя. Один держался йогической практики и классической философии с библейской основой. Другой же был не то мистик, не то моралист – враз-не-поймешь: по-нахватал по жизни всякого,- резвой псиной цепляя репейник по «цветистым лугам жизни». Однако сумел тем не менее, вывести свою оригинальную концепцию, скомпилировав ее из всего разнообразия знаний о мире. При этом, все же будучи монахом, «сублимировал» информацию о монастырях как центрах распространения культуры, субъектах хозяйствования и фортификационных сооружениях, коих всего оказалось по стране более 800, но все же мало, что было о них известно. Оба увлекались продвинутой музыкой: один как экс-музыкант, имевший свою группу (спасибо еще, «лабухом» не стал), другой как меломан. Оба – любители кино и книг с различными в них предпочтениями. Один ходил за природной водой на источник, другой же – «заряжал словесно» отстоянную воду из-под крана. Один изучал и сполна знал культуру южной Азии, другой же предпочитал традиции юго-востока и родимой языческой былинности. Один периодически упражнялся в медитации и исследовал театральную составляющую хард-рока, другой же любил мюзиклы и, интересуясь  боевыми искусствами, увлекался холодным оружием и историей-материальной-культуры. Один из художников выделял болезненные творения И. Босха, другой почитал К. Васильева, живописно воспевающего былинное удальство и героизм Витязей. Один – ползучий прагматик.  И другой – парящий романтик. Довольно странные, заметим, монахи. Каждый носил свои особые «вериги» воззрений и «власяницу» пристрастий, которые сам же на себя и наложил. Оба «бичевали» себя за свои прегрешения, приняв на себя обет исполнения намеченного. Один жаждал достичь просветления через обретение состояния «самадхи». А через него обрести все блага и могущество Бого-равного. Когда Бэду надоедала лившаяся с экрана «Телль-Авизора» «чернуха», он уходил во «внутреннюю эмиграцию» волшебного мира DVD  или коллекционного CD-«мюзик-холла», что он устроил в укромном уголке  своего «буддийского Ашрама» – в «келье», оснащенной, как «надо».               
           Другой же стяжал состояние поэтапно-многократного творческого озарения, желая обрести в нем прояснения сознания в задымленной мифами и легендами информационной среде, в духоте которой он изнемогал,- когда все казалось истинным лишь до поры до времени, а затем накрывало ощущением тщетности усилий с удушьем разочарований. До последнего времени не имея неоспоримых авторитетов, он все же пытался обресть состояние прояснения, идя от одной сиюминутной величины к другой, настолько же скоротечной. Вот и выходило: «пойди туда, не-зная-куда, познай то, что не-ведомо-что» /см. сн.2/*- ведь он и сам не знал, чего искал. Устав вслепую блуждать, он все же надеялся остановиться однажды на чем-то истинно-достойном, чтобы, прозрев, достойно воплотить наметившуюся творческую программу. Где, как и на основе чего отыскать подобную ясность, он не знал и потому пробовал все обещающее «нечто». Теперь стал интересоваться вопросами глобальной политики и изучать методы неявного управления массами. За-чем бы это монаху? Когда душа не пела и случалось Фраю, поддавшись унынию, «выпасть-в-осадок», он выключал ТВ или отправлялся взглянуть на людской «зверинец», взбираясь на «звонницу» своей «Храмины», чтоб отрешенно наблюдать оттуда за страстями отпущенных на-волю-«рынка» «зверьков». Само-собой, что и там он наблюдал нечто безрадостное, но его это не то чтобы забавляло: так он норовил при-«подняться» над ситуацией, чтобы не чувствовать себя причастным к мерзости жития,- и все мельчало вместе с унынием проблем до рамок «ни-что»жности.
             Источники информации их были различны. И, несмотря на множество общих позиций, центр тяжести их был по преимуществу смещен в противолежащие стороны. Будучи «подкованным» мудростью эллинов и суффистов, буддистов и йогинов, младший Монк с гипертрофированным самомнением относился к старшему собрату с-высока-небрежно, весьма неискренне, и всерьез того не принимал, пока не прочел парочку написанных Монхом произведений. Тогда-то Бэд и снивелировал некие «острые углы». Но и это не могло снять главной сути их противоречий, примером чему мог бы служить еще не состоявшийся разговор после того, как Фрай недавно навязал Бэду для ознакомления видео-семинар на тему «Глобальный сценарий»:
        - Ну, что убедился в наличии глобального управления паразитирующих жидов-цивилизаторов? Кабы, не они с навязанным миру сценарием, не нужна  была бы и политика как таковая. И ты прикинь: особи могут жить и сами-по-себе, а паразиты - из тех, что ничего не могут, кроме, как только «оседлать» кого-то? Вот тебе и сценарий. Тут тебе и политика. А как достичь паразитных целей? А хотя бы через закономерности языка и общения.
          Так мог бы вещать Фрай, наглядно-доказательно обосновывая такое мнение, если бы Бэд ему это позволил, смиря свой въедливый ум, заносчивый нрав, демонизированную волю и огонь эмоций. Но разве Бэд станет все это слушать? Он станет перечить. Воздух и Вода – сами по себе две достойные стихии из астрологии. Но…каковы они во взаимодействии? Вода Воздух увлажняет, Воздух Воду испаряет. Все - в пользу Бэда: Монк – Близнец, Монх – Рак. Видать, потому Вольному и приходилось некомфортно не только с ним, но и с теми «фемина»ми, с которыми так упорно сводила его Жизнь – с матерью, с женой,- Весами. С «непослушницей» – Водолеем. С приятелем – из Близнецов. Немало в этом было некой обреченности. Что за напасть: все время то на царственного Льва нарвешься, то на Деву-начальника из мужиков. Что один, что другой – не подарок в общении для Вольно-Любца. Вот и у этих – такой же безнадежный случай.
             Такие вот, казалось бы, смешные были те «монаси». Каждый со своей «Библией», оба – с особыми молитвами, как некие «дзен-буддисты», искали успокоения в самостийных монастырях собственного духа, «возводя» каждый свой Храм-в-Душе – аккурат посередь Монастыря. И оба трепетными садовниками продолжали взращивать сады своих иллюзий, в коих продолжали усердно культивировать многообещающие сорта завиральных идей. Но, несмотря на то, оба они на самом деле были не так смешны, как может показаться кому-то с наших слов.
             Долгое время обитая в пределах одного микрорайона, они не пересекались, ходя одними дорогами в одни магазины, и, даже живя 15 лет в одном квартале, не знали друг о друге, пока не пришло время и не свело их в одном месте по работе, оказавшихся волею реформ почти единовременно в сопряженных охранных структурах. Из этого складывалось впечатление, что Жизнь об руку с Судьбой до поры разводила их по противолежащим углам ринга, пока они не набрали наивысший «градус» кислотно-щелочных реагентов, чтобы однажды столкнуть их в бурном взаимоисключающем взаимодействии. И когда это, наконец, произошло, жизнь обоих к тому времени неумолимо покатилась на закат. Никаких особых подвигов в зрелости своей они к той поре так и не свершили, но зато и себя не сронили. Но неизбежно настанет время, когда явленные – некая Дева, а затем и «кладезь-источник» проявляющими «лакмусами» различно пометят обоих.
              Буквально со второй встречи пошло бурное общение с первичной радостью братского узнавания. При этом один прежде другого прозрел  иллюзорность того родства. Вскоре и второй понял, что при всей схожести интересов, они имеют различные предпочтения во взглядах на одни и те же предметы. У каждого из Братьев-по-Разуму был свой ракурс сканирования, разные критерии и различная «глубина резкости». На этой почве стали складываться отношения, которые сложно было бы назвать дружбой в привычном понимании. При всем при том они изредка помогали друг другу, регулярно делясь тем, что имели, и все норовили согласовать свои позиции, всякий раз убеждаясь в тщете таковых попыток, ничего кроме взаимного неудовольствия не вызывавших. Фрай, в отличие от Бэда в силу большей нейропластичности был способен на более свободное пере-под-ключение от одного эгрегора к другому. И это вносило меж ними свою долю неразберихи. Но у каждого был Свой Монастырь,- вот они и искали в них прибежища и отдохновения, «отмокая» от подобного общения. До другого раза. Такая вот несуразная и смешная у них была «дружба» - без тепла, любви и привязанности – нечто «вроде интеллектуальной близости с оттенками вражды» /см. сн.3/* и соперничества. Нелепая компания - в состязании, а не в со-трудничестве. И подспудно они это понимали, но не могли они знать, что настанет время, когда их потешная «компашка» станет еще смешней - потешной по-настоящему. Потеха начнется, когда объявится меж ними в дерзостном не-«послушании» некая перелетная приживалка из аферисток.
            И до той поры и после вся суть их разногласий сводилась к единому – различной ориентации: на философию и культуру «общечеловеков» у одного и приверженность к почвенной традиции славянофильства у другого, который явственно-и-смутно ощущал, что: «Русская культура и цивилизация в целом глубоко своеобразны…как бы это не показалось странным, у России гораздо больше общих психологических черт с нехристианским Востоком, чем с христианским Западом. Но в отношении культуры Россия, конечно, ближе к Западу, хотя она и противостояла ему идейно. Россия всегда шла своим путем. Идейное и духовное давление Запада стирало это своеобразие России, поэтому западная экспансия всегда представлялась русским бедою большей, чем восточная. Монгольское иго при всей его материальной тяжести, не было для России бременем духовным. Исторически русские смогли развить в себе высокие и редкие качества натуры: широту, размашистость, щедрость, небрежение к земным благам, артистизм. В своей культуре, языке русские обладают качеством необычайной пластичности и восприимчивости. Русская языковая культура стремится к точному сохранению звучания заимствованных слов.
   По целому ряду вопросов русская народная культура примыкает к Востоку…» /см сн.1/*

У развалин церкви древней
«Три ступеньки» есть харчевня,-
пусть её хозяйка стерва,
с ней всегда мы «лечим нервы».

Кто в харчевню ныне первый?

Внутри харчевни - ложе-Храм,-
там - всякий Веркой обуян!

Моромои*Трясуны –
секта-свежей-новизны.
Фюрер их Адепт*Бэд-Монк*
Левитирует* в ГонКонг.

Он летит в астральном теле*,
Поспевая еле-еле,
как обычно, мантры* блеет,-
думку давнюю лелея.

Знатный выходец-из-йаппи*,-
У него свои понятья;
В театре-одного-актёра
Как раз теперь он «входит-в-пору».

Мирские он отринул шоры
И - ни чинов, ни прокурора!
Лишь Девы-демоны порхают,-
к себе в постель его имают*,

Фунциклируй-на-пределе.
Вконец монашки оборзели
в пределах храма-Нари-Пон*,
ты Блажью Вечной напоён.

Для Камы-с-Утры нет препон,-
там Страсти выпас-и-загон!
Там Тантра*йога – дисциплина
была и действует до ныне.

Бонза*Гуру* в-клубьем-теле*
Медитирует в постели:
Опять весталки* налетели,-
Теперь надолго он при деле…

Там реки тёмной глубины;
Там рясы есть – к чему штаны?
Ашрам* гигантской ширины;
Самадхи* есть! Нет Сатаны…

              http://www.stihi.ru/2018/03/31/225 БонзаГуру в-клубьем-теле

                http://www.stihi.ru/2018/03/31/225

            Так и тут. Разумному очевидно: в пределах одного микрорайона то были два насущных разно-полюсных явления одного из значимых проявлений текущей жизни. Что было неприемлемо-чуждо одному, то же являлось жизненно-органичным для другого. Некое соперничество с противоборством на базе сомнительной дружбы в дуальной паре «гуру Боди - агент Юта» с разнонаправленными векторами мотивации и целей.

Монахи и неПослушница.
-----------------------------------            
           Ко времени описываемой интриги, когда наступил неизбежный «момент истины», они вошли уже в пору поздней зрелости с первыми признаками начинающегося увядания. И оба – холосты. Один из них семью заводить и не пытался, давно наладив взаимоприемлемый симбиоз с маманей-настоятельницей в 1-комнатном «монастыре-ашраме».  Другой – обзавелся, было,- да не весьма неудачно: кроме двоих детей да последующих проблем за 7 лет более ничего не нажил. Вот и не знаешь, глядя на них, что лучше: одно или другое.
              И вот Фрай из извечного снобизма, из трёх возможных вариаций выбрав не самую лучшую, бездумно-небрежно вновь попал таки в «переплет»,- чтоб получить ещё один «штрафной удар» в свои ворота. При этом «фрае-рский» снобизм не помешал ему побывать в другом краевом центре по приглашению незнакомой ему особы, которой некто из общих знакомых под-добрился дать его телефон. Звалась неизвестная Тиной,- с виду простая и легкая в общении, но, как затем оказалось, себе-на-уме затеявшая с ним свою игру по одной ей известным правилам. Тогда сие Фраю было не-вдомек, но всё же выехал он к ней неделей позже, чем намеревался, презрев скверное предзнаменование, явленное ему, не выходившему из дома,- в виде утери паспорта вместе с билетом. В течение недели ни-в-какую не находилось искомое. Всю неделю перезванивались с новой пассией. Затем пропажа нашлась  буквально на виду. Купив другой билет, он оставил товарищу ключи, попросив присмотреть за домом и парой растений. Две недели он тешился в чужой постели: особа оказалась ладной, вполне приятной и лёгкого нрава. И в прелюдии и после утех она с явным удовольствием наблюдала, как он любовался «венериным пояском» поперёк её изящного живота. И обладательница редкостной отметины привычно гордилась оным достоянием и даже пыталась настаивать, чтобы он звал её не иначе как «Поясок».   
               Вскоре после его возвращения Тина на удивление легко бросила работу, дочь с внучкой, сына-студиозуса, тёплое кирпичное жилище из 3-х комнат с лоджией в пригороде, дачу и кошку - полный комплект приданного, чтоб обосноваться в 2-комнатном панельном «монастыре» иной региональной принадлежности. Но напрасно Фрай радовался прежде времени: ушлому Бэду по всему было видно,- опять «Акела промахнулся»…               
                Через сутки после её приезда, Монх отказался от немалой ценой приготовленного овощного салата, на который в итоге идиотских действий новой хозяйки, перед уходом на рынок за капустой намертво захлопнувшей дверь, ненужных разъездов по незнакомому городу на такси и попытке ночевать на вокзале, а затем ночевки у Фрая на службе, с последующим вызовом спасателей для вскрытия замка,- она растратила 1000 целковых разом. Он сказал, что не может себе позволить на завтрак такой дорогой салат. Различного рода «непонятки», вроде этой, начались меж ними буквально вслед за разудало-приятным вечером-встречи и уже не прекращались все полгода, пока «настоятель» не отлучил её от «монастыря». Первичной влюбленности им оказалось явно недостаточно. Вот когда Фрай узнал, что значит истинный Водолей по гороскопу - она лила без меры все: воду, масло, моющие, деньги, эмоции, обещания, ложь. Остановить это не представлялось возможным. Тина пыталась морочить «настоятелю» голову, что надо бы прежде прожить хотя бы год, а уж потом что-то решать всерьез. Но и он был не так прост, памятуя о её годичной задолженности для неведомо для каких нужд по кредиту, с которой она к нему заявилась. Когда же он явственно убедился, что она не собирается строить с ним совместную жизнь в общем доме, то, не дожидаясь означенного года, дал ей месячный срок подыскать себе новую обитель, пока она не набрала новых кредитов. Общий вывод был прост: с такой «штучкой» хорошо время от времени проводить досуг, но не более того…  Хотя она и не владела никакой магической Тантрой или «Дао Любви», но все же надеялась на грацию и здоровое обаяние своего ладного тела, умеющего без особых «излишеств» дарить «кошачьей» негой-и-лаской. Весьма приятными плотскими утехами ей так и не удалось смягчить сурового «настоятеля». Её лукавые уловки помогли продержаться ровно до назначенного срока, и, хотя уходить, равно, как и уезжать домой, ей не хотелось, всё же пришлось покинуть почти обжитое пристанище. Хозяин был даже слегка озадачен тем, что как-то чересчур легко избавился от ушлой «жилички». Видать, сумела сыскать «подхваты», хотя не так-то просто устроиться сносно в большом чужом городе без значительных средств, которыми она не располагала.
          Вновь наступившее одиночество «свободного парения», проводимое не-без-пользы, по-прежнему изредка  «разбавлял» скорее серой, нежели белой ориентации Бэд Монк. Прежние их и без того непростые отношения в последние полгода еще заметно осложнились. А все оттого, что Бэд после появления Тины повел себя весьма паскудно. Для начала он, увидев ее, молча, но явно позавидовал, явно «положив на нее глаз». Она тоже повела себя не лучшим образом: завела манеру при встрече с «братишкой» кидаться ему на шею, а вскорости стала бегать жаловаться на Фрая «братцу» с его маман, ничьих вразумлений, однако, все одно не слушая. Умом недалекая, она, похоже, считала себя умнее всех, принимая за ум коварную хитрость. По нраву она оказалась типичной «чувихой», с которой можно хорошо по-«угорать»,- непринуждённо провести время «с оттягом», но чтобы жить всерьёз…это уж слишком.
             Бэд в роли брата забижаемой «сестры», которую он называл Суси, стал прибегать к Фраю бороться за права «угнетенного меньшинства», «спускавшее» свои претензии в стороннюю инстанцию, от которой, однако, ничего не зависело,- даже не пытаясь решать их там, где следовало бы. «Виновная» сторона мотивировала «арбитру» на-свой-лад свои поступки, но и вслед за этим ничего не могло измениться. Стороннее вмешательство лишь на время продляло безнадежную агонию шального альянса. Один на-своей-территории стоял на своем, другая - пыталась на зыбучем песке насадить милые ей порядки. Хозяин со своей стороны изначально не скрывал, что давно склонен к избирательному общению и что она попала в закрытую автономную систему монастыря. Ей же  желалось привычной открытости «по-Шарикову»,- то бишь, непринужденного общения абы-с-кем,- лишь бы с застольем,- да так, чтоб «песняка давануть» - знатное веселье!.. Но для ограниченно-коммуникабельного Фрая подобный образ жизни был категорически неприемлем: он издавна пресытился такого рода впечатлениями с неизбежными издержками, отчего и ушел во «внутреннюю эмиграцию» своего «монастыря». В том числе и по этой причине в их мезальянсе все стало особенно безнадежно. Монк-«арбитр» вроде бы держал его сторону, но все же отстаивал интересы «сестры», как свои.  Теперь, когда все «горшки» были перебиты, и всему прежнему настал конец, Бэд Монк как-то странно переменился: стал заметно-вкрадчивым и не столь демоничным, как бывало ранее. Вскоре он, скрывая каверзу, попросил подсобить с установкой в его «ашрам-келье» купленного комплекта мягкой мебели с удобным 2-спальным диваном. Фрай без отговорок пришел и по-монашески безропотно помог.         
 
 
Монахи и Блудница.
----------------------------

Ужаленная Змием Ева,-
и днём и ночью – КоролЕва!

 Никогда не заглядывай глубоко в женскую душу, ибо нет там дна. И нет оттуда возврата. Там лишь сонмы Демонов терзают Ангела!
               
                Из наставлений служителей Троицко-Сергиевой семинарии               
                предбудущим священнослужителям.               
         
            Лишь спустя 3 месяца Скверный Монах сам открылся, что в силу сложившихся обстоятельств он оказался к тому же и скверным другом. Что опекаемая им «сестрица» «без пересадок» - прямиком, но с истинно-пролетарской непосредственностью,- перебралась к  нему в «келью-ашрам», где и «женила» его, «бэд-ного», на себе. И Вольному враз стало ясно: все было сговорено загодя. Вот и все объяснение не случившихся проблем. Так все и стало на свои места  - бывшие «заклятые друзья», благодаря связке - Тине-Суси, стали еще и «молочными братьями». Смех-и-Грех! И из этого возникла претензия. Фрай-Монх не винил её в содеянном: какой с неё спрос? Куда еще ей идти? Но к «молочному братцу» счёт был иной, поскольку для Вольного подписаться на подобную «групповуху» в означенном «колхозе» было немыслимо, но его мнения никто спрашивать и не помышлял – так что имеет место быть явно-лукавое нарушение Закона Свободной Воли. И не то чтобы он был против подобного «родства» как такового, но его мнения не спросили, не поставив даже в известность,- видимо держа за «пустое место». Явно недружественный акт обоих блудо-деев, сошедшихся в общей игре друг с дружкой в обход него. И как только ей удалось «пустить пыль в глаза» двум опытным «пескарям» - и Бэду, и его «настоятельнице»?.. Вот и выходит,- ловкая бабенка! Только и с ними она вела свою игру…

ТинаСуся-пионерка,
выступая-под-фанерку,
песню спела на премьерку.

В эту горестную эру
Не потребны пионеры,
что давали нам примеры.

Полководца-кавалера
Изменилися манеры,-
Таковые ах-вицеры!

Стала Суся-пионерка
в-возрасте-пенсионерка,
соблазняла, как гетерка,

И бывала - офицерша,-
волонтёр-миссионерша –
гастролёр-легионерша.

Наглядно-смачная мамзель,-
с такой всегда понятна цель:
монетка закатилась в щель…

Сидя или лёжа
     на мандель похожа...

           Мало того, так «братец-приятель» коварным пауком сидел в своем углу, сплетая сети интриг и выжидая когда червивый плод сам падет в его мохнатые лапы. Нехай брателло кувыркается-ездит-тратится,- суетится – Бэду остается только через дорогу перейти в соседний квартал, слегка поинтриговать и ты - «в дамках»… А, чтобы «братец» ничего не заподозрил прежде срока, пришлось перед установкой брачного ложа попрятать сусины вещички. Так Бэд не единожды, но вполне преднамеренно сподличал  в отношении Фрая, зато теперь закадычные дружбаны даже шутейно не смогут назвать его «голубцом», как случалось не раз. «Ну и бог с ним!» - решил Фрай понимая, какому богу тот возносит молитвы. И ему тут же припомнилась притча, озвученная в фильме «Игры Богов». Видимо, Бэду при всей его эрудированности все же неведома притча о монахе, шедшем по миру с одним-единственным предметом – кружкой из тыквы, пока тот, увидев пьющего с ладошки ребенка, не выбросил кружку, ибо понял, что человеку в жизни не нужно ничего, кроме общения, что общение – это и есть жизнь. Или он не знаком с выводами из данной притчи. Его обожаемые греки, объединив понятие жизненной энергии - «жизненность» буквой «тэта» с «духовностью», сделали их синонимами. Но «духовность – это не то, что появится потом, а то, что здесь-и-сейчас, в процессе общения независимо от разных суждений» /см. сн.  5/*/

Бэд Монк, чтоб знали вы – не Олигарх,
badmonk – по-англицки – скверный монах,-
уже не мирянин, но не Патриарх.
Это не стрёмно, пока не Монарх.

Ютился Ашрам наш в высотных горах,-
в суровости с нами постился Монах.
Его перемкнуло однажды в мозгах,-
опять шевелится чего-то ф штанах...

Сей Маньяк – маньячней прочих,-
И маньячит и пророчит,-
Так усердно корки мочит,-

День и ночь соитья хочет -
Нещадно психику курочит:
Целибатно с ложа вскочит,
Лампион любви песочит.

Фемина примнится спросонок впотьмах,-
МанИт искушенье её - на устах,-
опять вожделение в членах-перстах .
Качало Монаха в любовных волнах,-

он, позы меняя, следил в зеркалах,
как-будто уже побывал в неБесах;
с лапшой на ветвистых оленьих рогах
готов был носить он её на руках.

Так тяжко с прорехою в наших рядах,
так тема навязла у всех на зубах:
меняет Конфессию Скверный Монах…
Намедни Монаха преследовал страх,

когда потерпел он по-мужески крах:
случилось с гидравликой что-то в трусах,
как только заклинило реверс-рычаг,
он вспомнил про участь кончины и прах

Напрасно уныние в наших рядах:
Адепт воротился, хотя и в слезах.,-
согбенно-поникши с виною в очах:
едва не загнулся, и бант в волосах;

ресницы чернёны и клипсы в ушах;
на пальце колечко, помада в усах;
в браслетах запястья, духами пропах;
в ногтях маникюр и тату на плечах:

желал приобщиться к сиянью в лучах.

Грех плоти, вкусив, он едва не зачах.
Такой неуёмный имея замах,
дабЫ не посеял смятенье в умах,
посажен в ШИЗО* непутёвый Монах.

Вокруг ещё много симпотных девах
они по Ашраму ютятся в углах:
нам видятся тени девиц при свечах,-
не в Яви,- в астрально-ментальных пирах:

их видим порою в сияньи,- в умах:
среди откровений - в виденьях и снах,
в смятении чувств или в  грёзах-мечтах,
живя без соблазнов в разгульных Мирах.

http://www.stihi.ru/2018/09/07/2017

        «Человек мертв настолько, насколько он не способен общаться. Он жив настолько, насколько общаться способен. До того, как появится возможность действительного общения, должно присутствовать, как намерение послать, так и намерение воспринять. Поэтому возможна ситуация, которая производит впечатление общения, но общением не является. Должна быть некоторая расположенность к человеку, должна быть некоторая основа для согласия,- и тогда может возникнуть Общение. Но если у человека неприятности из-за общения, он должен…продолжать общаться. Больше, а не меньше общения – вот ответ». /см. сн. 5/*/            
            Сквозь призму таких рассуждений ясно было видно, насколько Б. Монк способен быть духовным в общении – по жизни в Миру, в котором  «монашествовал» (тем не менее, Фрай оставлял пальму первенства за Бэдом как эксперта на ниве религии). Судя по всему, Вольный, предполагавший некую кармическую завязку меж ними и смолоду несущий на себе грех парочки примеров неискреннего, искусственного – без приязни общения, должен был, наконец-то, получить Урок от Скверного. И получил. И не единственный. И сделал выводы. Вполне вероятно, и сам сумел кое-что преподать идейному оппоненту.
            Бэд-Монк, не знавший своей роли, но сознавая свою аморальную низость, еще долго маялся своей виной, но отказаться от временами вредной, и все же несравненно сладостной плоти,  был просто не в силах: изголодался,  седеющий мастурбатор-со-стажем. «Что ж – пущай потешится на старости лет, блудо-дей»,- рассудил Фрай вполне по-«братски», хотя мог бы при желании поворотить все обратно. Но его решение о разрыве было вполне осознанным: дрессировать да воспитывать шалую бабу на шестом десятке – крайне бесперспективно-неблагодарное занятие – себе дороже. А ведь, вполне  возможно, что она в ее положении и «женила» их посредника, поскольку Бэд все же попытался поступить порядочно-нейтрально: повез «сеструху» на смотрины к любезному дружку-мирянину – вовсе не монаху, чтоб и ее пристроить и другу потрафить. Но тот предпочел остаться с имевшейся в наличии, крайне вульгарной, подружкой. К тому же он показался Суси староватым. Вот и пришлось «братцу» самому ублажать «сестрицу» - вот как бывает, когда пытаешься быть «полезным» да к тому же еще и порядочным. Но, похоже, он не очень то сопротивлялся ее «родственному» напору. За 30 лет в портовом «полу-миллионнике» другой тетки для такой каверзы, вот странно, ему не нашлось – невероятно, но факт…  Это надо суметь, однако. Но ему это удалось.
             Позднее Монх, встречая их поврозь, снисходительно выслушивал негодования  вероломных греховодников, которые не скрывают обоюдной праведной неприязни пополам-с-презрением и выплесками негодований друг на друга,- но все продолжают  длить несуразное недоразумение, притом что «сестрица» была изрядно старше «братца» и к тому же явно недовольна принудительными периодами воздержания заведенной Бедом секс-практики. Общего у них было немного – помимо постели, разве что еще Воздух - единая стихия по гороскопу, в которой Монк имел более зрелый знак. Но Фрай даже и не пытался встревать во все их «терки»: «А получите то, чего хотели – то, что «сообча» заслужили»,- весьма резонно подытожил он, поразмыслив. Не имей Тина «подхвата» со стороны «братца», глядишь, и повела бы себя изначально иначе – был бы какой-никакой шанс. И уж, раз так вышло, пускай прозябает теперь в юдоли, если и не старой «дуплистой» коряги, так «надувной бабы» - уж это точно. Не напрасно за неполные полгода Фрай низвел ее в «под занавес» «сезона любви» из статуса «подруги жизни» через положение «Жучки»-приживалки до уровня «дворняжки», каких без неё немало. Так и есть: погнали с одного двора – прибилась к другому. Вот только и в «ашраме» ушлую «Сусю» отчего-то никто особо не жалует.
              Последующие полгода натянутого общения в новоявленном «братстве» закончились полугодовой размолвкой. Потом «братья-монахи» кое-как общались еще полгода, на которые их только и хватило. Нельзя было сказать, что Фрай прикипел к «яблоку раздора»: принять Тину с ее плебейскими повадками он бы все одно не смог,- она все же не стоила подобного мезальянса, но с другой стороны ничего иного взамен нее он так и не обрел. Зато получил никчемный опыт. И, если бы «сестрица Аленушка и братец Иванушка» относились бы к нему по-доброму-участливо, то пособили  бы и ему сыскать какую ни на есть «послушницу» – тогда бы, глядишь, у всех все и наладилось – ко всеобщему удовольствию. А покамест, что стоило бы «младшому» «по-братски» прислать иной раз «сеструху» к «старшому» - «разговеться» посля-поста-воздержания в «родственном общении»? Отчего бы и ей самой по-«сестрински» изредка не наведаться на совместную «молитву-Богу-Любви»?.. Но за усобьем тем было не до него – до того они были заняты начавшейся вскоре меж ними враждой. Сколь ни твердил Иванушка, чтоб не «пила» Аленушка из «копытца», она все одно «опивалась» всякой мерзостью – уже этого для ссор вполне достаточно, не считая бытовухи.
             А позже Монху стало точно известно от «брата-соперника», что напрасно он не винил их «сестрицу», когда Бэд подтвердил однажды как раз самые худшие его давние опасения. Еще до Фрая она, живя не-по-средствам, набрала кредитов, понаделала долгов и, скрывшись за 700 верст, решила, распушив перышки, поправить свой бюджет за его счет, чего он ей как раз и не позволил. И всё же, пока он «въезжал-в-тему», залётная аферистка успела слегка попользоваться доступным «ресурсом» и кой-чего отщипнула от него на покрытие долга по платежам: при её запросах и особом складе психики жить иначе у неё никак не получалось. Этим всё и кончилось. Ну а с другим «братцем», при его хилом окладе знающим счёт деньгам,- такое и вовсе было нереально. Но она все же, как и с первым, норовила принизить планку своих доходов, кладя половину на карточку. Уж она-то умела блюсти свои интересы. Так за хитро-мудрыми маневрами с постановкой дымовой завесы в виде скандала или, наоборот,- напускной благости минуло 3 года с тех пор, как один, не заметив, невольно передал блудницу «эстафетной палочкой» другому – пожалуй, еще-не-лучше него. Сладострастный Бэд помалкивает об обретенном счастье обладания желанным «телом», но для Фрая в том секрета нет: он знает – «сестра»-жена для того - лишь телесная оболочка жидовствующей «сучности», «бытовой прибор» для утех,- не более того. И «предъявой» тому – фото-«визитка» сусиного номера в меню его сотового: «спящая» задница в белых трусьях. Самое дорогое – всегда при себе – вместо медальона. Смачно. Но лишь стоит  Монку стравить струйку накопленного в бытовом общении с тем «телом» «пара», как Монх его тут же и «припечатает», принимаясь подсмеиваться да подначивать: «Чем ты опять недоволен? За что боролся… Бачили очи, што покупали,- ешьте, хоть повылазьте! А как я о том говорил, что она – «дворняжка», ты меня слушал? Ну, так ликуй, раз получил, чего желал – владей! Наслаждайся!..».
 
«…Так вместо обелиска он ПамятникЪ себе
воздвиг случайно. Вот стоит и ждёт, чтоб
знатно проучить бесчестно-дерзкого Гуана,
               
                чтобы каналья впредь не слал доносов.
               
                Чтоб к вдове не шлялся,- тяжёлой поступью
                его, настигнув, затем железной хваткой
                с собой увлечь – от страстей подальше…» /см. сн. 6*/
            «Братаны» уже давно не обсуждают обоим хорошо известные пристрастия и «закидоны» Тины-Суси, но Бэд все же грозится в скором времени поведать о ней НЕЧТО. Что ж, пускай поведает, как поведал некогда о лукавых женах в своих писаниях Преподобный Ефрем Сирин, веселый православный поп из Дамаска: «Нет зверя подобного жене лукавой, самое острое оружие дьявольское… И аспиды, если их приласкают, делаются кроткими, и львы, и барсы, привыкнув к человеку, бывают смирны; но лукавая и бесстыдная жена, если оскорбляют ее, бесится, ласкают – превозносится…»

                Craig Chaquico - Bad Woman

В предВкушении подМазки
                - от заявки – до отпада –

Суся-Девочка сначала
Просто так себе порхала:
В предвкушеньи Идеала
Суся-Девушка мечтала,
Ловко ножкою махала,-
Стала Королевой Бала.
Но нашла себе нахала   
И совсем не замечала,
Что всё ближе у Провала.
В окружении зеркал
Всё мерещился обвал.

Там, где был лица овал,
Обозначился оскал.
Где был прежде хо-хо-тальник,
Проявляется оральник.
Суся-Бабочка порхала,
От Москвы и до Урала,-
Всё ей, Сусе, было мало:
Что нарыла, всё склевала.
Сусе-Бабочке казалось,
Что ещё осталось малость…
В предВкушении подМазки
Суся верит даже в Сказки.

В ожидании Финала
Суся-Бабушка устала,-
аж, запнулась и упала:
Стало тело, словно шпала.
Вовсе с танцами порвала
И давненько за-пропала:
Старичков себе шукала,-
Тех, что вывезут из шквала
Или выведут к Порталу.
Всё в Портале бликовало,
Цветовое Аракало...

Не напрасно Суся-Шпала
Всё поблизости шныряла,
Напрягаясь, блефовала:
Оказавшись у Портала,
В изумленьи хохотала,-
Сусе всё теперь хватало,
Не совсем ещё завяла.
Благ в Портале – до отвала.
От заявки - до отпада,-
Больше ни-че-го не надо!

© Copyright: Верлибр Орденский, 2015
Свидетельство о публикации №115060902815
 
                Истоки Силы и Прави.
                ---------------------------

«…а злому Бог не дает зрения. И тот будет,
 словно слепой, и не будет иметь с нами счастья»
                (Крынь, 7:2).

            При всей условности их дружбы, Бэду сполна было дано право на ошибку и прощение, как водится меж добрыми друзьями. Для Фрая проблема  прощения сполна была решена через полгода, когда он простил-таки «молочного монаха» и он сам позвонил изнывающему в грехе Монку, предложив лишнюю упаковку сдвоенных боксов для дисков. Монх уже не сердился, а вполне смиренно-мудро принял все-как-есть и лишь временами потешался над всей «молочной» троицей. Нечастые нынешние встречи «братьев-поневоле» проходят уже пореже и не столь напряженно. Как и бывало, они обмениваются добытой информацией, фильмами, мнениями, оставаясь каждый-при-своем. Главное – теперь они реже спорят, несколько сблизив позиции. Но так и остались, как были: ни друзья, ни враги, ни приятели – два монаха - всяк в своей обители - на-свой-лад. Молочно-монашеская-братия - по случаю и недоразумению. Как же в миру иначе-то?
            Перестав раскачивать похотью природное либидо,- по-монашьи смирив свою плоть, Фрай всю имевшуюся у него энергию души обратил отныне в другом направлении, трансформируя ее на Общее Благо. Как раз в канун расставания,- однажды и сразу приобщившись к Братству Концептуалов, он теперь без устали продолжал носиться с убойными идеями Концепции Общественной Безопасности. И не напрасно: Концепция была способна любого желающего исцелить своей «Мертвой водой». Концептуальные знания, на-ново формируя миро-понимание приверженцев, впредь не оставляли место двусмыслице. Двоякими «истинами» всякий «виртуоз» мог публично под аплодисменты вертеть и так и эдак – жонглируя по произволу и подменяя одно другим, а то и третим. Но Концептуала не проведешь: благодаря трезвым установлениям он способен, особо не напрягаясь, здраво и уверенно распутать затейливые кружевные сети благо-желательных «цивилизаторов», стремящихся ко благу исключительно для себя и себе подобных. Концептуалы Фрая не просто вдохновляли – они его окрыляли. Кроме крыл и направления полета они давали со-ратнику вместе с «рычагом» и «точку опоры», и некий универсальный «якорь» - тот, что на все-случаи-жизни: и на грунте и на плаву удержит – и в бурю и на течении. Концепция неостановимым «гироскопом» держала едино-мышленников на верном курсе - прямиком к Праведному ЖизнеСтрою, являясь мерилом и «золотым стандартом» в оценке любой информации. Она же была для общинников репером-ориентиром. И не одному Фраю всегда было на что опереться – в любом споре, в разнузданной стихии дикого «рынка». А уж направлений у него, Вольного – не меряно! Хорошо Фраю со товарищи,- не то что Монку-единоличнику-эгоцентристу. И Монх до того «достал» Бэда, что вогнал того в панику, внедрив концептуальный «вирус» в саму систему его ценностей: так по-кармической-завязке настал черед Монка получить свой урок. Монх до того вошел в раж, что на волне «шведско-молочной» темы вновь вернулся к вопросу о нравственности. Фрай вовсе не случайно придавал немалое значение как личным, так и общественным нравам,- в отличие от Бэда. И, вот недавно он, наконец, опираясь на один из известных ему источников, решительно взялся доказать ему значение морали и этики,- ее теории:
             «Общественное благосостояние,…долгосрочные перспективы любой из стран и даже цивилизаций…определяются господствующими в обществе нравственностью и соответствующим ей мировоззрением…Именно мировоззрение является системой координат и отправной точкой целей развития, концепции управления. Мировоззрение определяет не только внутренние взаимоотношения в обществе, но и отношение общества к окружающему миру…На основе праведной или порочной нравственности и соответствующего им мировоззрения люди деятельно формируют Концепцию организации жизни общества (его жизне-строй) и воплощают ее в жизнь…Концепция определяет культуру, а культура – правовую культуру, законодательную базу, нравственность и миропонимание будущих поколений. То что поощряется в одной культуре, может рассматриваться как тягчайшее преступление в другой…ростовщичество, получение дохода без создания чего-либо общественно полезного, считается нормой в библейской культуре и запрещается, как тягчайшее преступление и грех, в коранической культуре. Общество не осмыслившее нравственной обусловленности положения дел в экономике не имеет будущего…вектор целей управления… должен быть адекватен нравственности, мировоззрению и культуре...народа…планы, вытекающие  из порочной стратегии, будут на каждом шагу спотыкаться о нравственно обусловленное противодействие  со стороны организаторов и самих исполнителей…В основе наших проблем лежит проблема нравственности…все происходящее в сфере экономики (политики и культуры – от авт.) определяется не абстрактными теориями, а нравственностью, господствующей в обществе…Из правовой культуры вытекают законы, которые в свою очередь и определяют все экономические процессы. У общества нет будущего, если оно поддерживает устойчивость безнравственных законов (когда производители получают 3 тыс. «рубле-тугриков», а нефтяные магнаты около 3 млн. «гринов» - авт.). «Принципиально иной по своему содержанию является общественно-полезная экономика…такая система знаний…должна иметь в своей основе внеэкономическое по своему существу нравственное начало». /см. сн. 7*/
             Ошарашенный Монк попытался остановить этот «железный поток» аргументации: «Я всего лишь хотел сказать, что у меня…ну, своя…особая мораль…». Но Фрай был неумолим в своем нравственно-воссиянном обличении: «Можно считать, что - никакой!»- и продолжал безжалостно метать «семена» этических установок, жалящими «дротиками» отскакивающими от задубело-циничной «шкуры» оппонента:
             «Нравственность – это альфа и омега общественно-полезной экономики…нравственность всегда определяет мировоззрение,…господствующее в обществе, как представление о мире в образах, и миропонимание, как отражение мировоззрения в сознании человека в словесных, в лексических формах. В свою очередь миропонимание формирует концепцию (замысел - авт.) или жизнестрой общества. И ее составная часть – правовая культура, все законы, в том числе и экономические. Экономика является всего лишь следствием тех законов, которые субъективно по произволу установлены в обществе…отношения между людьми по поводу производства и распределения продукции, нищенское существование…и безумное обогащение представителей банковских структур…имеют в своей основе внеэкономические предпосылки, связаны порочной нравственностью и вытекающими из нее законами»…«…изменения из разряда нравственных категорий приводят к принципиально иной математической модели управления народно-хозяйственным комплексом». /см. сн. 7*/
            Так, Фрай, опираясь на одного из своих авторитетов, все пытался донести до Бэда  основополагающее  значение нравственных установок, но в итоге наталкивался на реакцию, характерную для всех «жидовинов», и с точностью описанную там же: «Информация…заведомо недоступна и неприемлема для тех, кто профессионально кормится на ниве нынешних экономических псевдотеорий и стереотипов. Она неприемлема для них по нравственным причинам, а восприятие этой информации заблокировано на бессознательных уровнях психики. На уровне же сознания это выразится в бессодержательной истерике по поводу излагаемого материала, в общих словах без каких-либо конкретных возражений по существу». / см. сн.7*/
           Так все и вышло – по писаному. Молчком признавая правоту аргументации, Монк уперся на своем, но «крыть» ему стало нечем. «А не пошли бы вы куда подальше с вашими концептуальными «тараканами»?!..»,- в сердцах ругнулся он и, досадуя, уполз под свою «корягу» - подальше от неистовых «концепт-адептов».
            До последнего времени они так и не решили, кто из них светло-серый, а кто темно-белый. Может, раз уж они стали «молочными»,- так они оба – белые? Так и не определившись, «братья-монахи» не могли знать, что у них, казалось бы, появился шанс это сделать, когда Монк, решив отвлечь неуемного справедливца, «притаранил» ему на флэшке 2-том концептуальной парадигмы, якобы, древнейшей из мифологий С.А.- Вед. /см. сн. 8*/ Вольный Монх в свой черед подсуетился в Рунете со 1-м незавершенным «свитком», все забросил и нырнул в эту «лабуду» с головой. Так «бэдный» Монк, сам того не зная, вывел вольного Фра-ера на увлекательный образчик, будто бы, ведического знания, тесно примыкавшему к его концептуальным установлениям. Вольный необычайно увлекся предложенной расовой теорией, вытекающей из вновь обретенных мифов и изысканиях автора восходящей к генной инженерии Ариев. С тщанием изучив откровенное, он сумел разом совокупно охватить всё суще-явленное от начала времен. Наполняя неофита новым содержанием, воспринятым как откровение, Веды впредь, казалось, никаких иллюзий уже не допускали. Так патриот-«по-умолчанию» стал патриотом-«по-преданию». Припомним-ка, чему учили древние маги индейского племени Яки: они видели смысл жизни в расширении Света со-Знания, и по их словам, есть лишь «единственная пища для Неисповедимого и Бесконечного», символически названного красными братьями Орлом. То – Путь Воина. Тому же учит нас исконная Вера, которая и есть – Просветление Знанием. И Воину на-Тропе-Войны оно – не помеха, а подспорье. К тому же концептуальное «посвящение» монаха-воина, помноженное на ведический «замес» патриота, привело к образованию «гремучей» смеси в его воззрениях. Что с этим делать и к чему это могло повести, он пока не знал, но как и прежде, желал докопаться до корней Рода по отцовской линии из западенских славян в самом центре Атлани, начав с  поисков родовой общины, а заодно и замка.
           Скверный Монк тем временем «нарезал круги» вокруг-да-около 1-го свитка, как котяра вокруг кринки со сметаной, сытной и вкусной. Но осмеливался лишь изредка лапой ворошить страницы 2-тома, не то что бы языком лизнуть. Изрядная сила воли. Но сила-то – чья? И воля – на что? За чем же дело стало? Ненатуральное поведение.         
            Так они, того не сознавая, дошли до края, за которым их монашеству настал конец. Чтобы затем со-обща  вполне закономерно подойти к тому водоразделу миро-воззрений, за которым хранился тест-ответ к вопросу: «ху-из-ху?», когда они оба разом очутились перед выбором на затуманенном берегу некого Рубикона, спозаранок, меж Светом и Тьмой, – перед рубежом некоего терминатора крайних суждений. Явленное им Толкование способно было привести к толковищу - до крови. Но все решилось куда как более мирно. Что там,- на другом берегу, обоим было не разобрать. Но мудрые суровые Предки, зная-все-наперед, молча ожидали действенного выбора, и один из якобы-монахов, нимало не раздумывая,  рванулся в поток, правя к другому берегу. Теперь у него прибавилось сил не столько от того, что он скинул вериги и сорвал власяницу, сколько от нахлынувшего импульса-про-яснения, к коему так долго он стремился, растрачивая себя понапрасну. За то ему наградой и стал совершенный порядок в почерпнутых сведениях, при котором у всех системных фактов были свои предпосылки, равно как и далеко ведущие следствия. Их совокупность на время неким наваждением взяла в полон Вольного монаха, пробудив в нем Дух Воина. Он и не противился.
                А тут ещё ему ресурс открылся: 
Сенсация! Расшифровка Русских сказок! 3 уровня смыслов Иван Царевич серый Волк и
БРАТан-Скоморох да Сером Волке!.. Ещё верный Вектор, Источник Силы-Бодрости, Кладезь уМудрённости.

                Другой,- будто бы монах, - все еще бродил по берегу, так и эдак пробуя воду потока-реки и озираясь на 1-й книго-свиток, все еще обещал последовать следом. Но, так и не намочившись, остался на месте: его не только смущало то, что несли в себе мифы, но еще более настораживало, как автор-академик их интерпретирует - то были весьма опасные воззрения для установившегося порядка вещей. Давно и тщательно скрываемые, а зачастую – извращаемые Кем-Надо, истины и выводы, пред которыми бледнеют в камне и летописях на-века-утвержденные  ценности, рассыпаются во-прах.  Ведь Фрай, основательно «въехав в тему», «подключился» к ведическому эгрегору и, ненароком обойдя Монка на случившемся повороте, тут же ушел-в-отрыв. Бэда такой удручающий «облом» не мог не огорчать: безумно хотелось вникнуть в ЭТО, но он опасался наложенного Уставом Ордена табу на подобные сюрпризы. Ибо даже «на-вскидку» зрел: сие чревато легко предсказуемыми следствиями в виде подвижек сознания: в областях истории, естествознания, расовой теории, религии, культуры, словесности, политики – безумно завлекательно!- но на ТАКОЕ он санкции не имел... И посмей он только решиться на своеволие,- его враз настигнет кара гестаповцев из Иезуитствующих Инквизиторов. На сопутствующий докладу рапорт «куда-надо» ответ с запрошенными полномочиями пока не получен. 
           Вслед за тем, как поднялась завеса тумана, а налетевший порыв ветра развеял его остатки, в голове Бэда рефреном все еще звучали установки его картаво-лукавых наставников от Святой Инквизиции. Фрай же те временем, одолев Рубикон, без оглядки, непредсказуемым воителем, ринулся в самую сердцевину явленных просторов неправедно-«цивилизованной» рабством Атлани – в самую кипень порабощенного мира. И не было у него досады на напарника, поскольку и он, подобно Предкам, догадывался, с кем имеет дело. Что там намерен делать вооруженный новымм знанием прогрессор-без-задания, поди, и самому пока неясно. Небось, начнет с просветительства, а закончит тем, что устроит мятеж, если не восстание,- как всегда случается с неподконтрольными прогрессорами. На другом берегу «Рубикона» прежде-«вольный монах» на время остановился на перегибе рельефа, и лишь на минуту оглянувшись, стал припоминать выдержки предначертаний преподобного просветителя из Сирии – по поводу ему впредь предстоящего, вглядываясь в игриво-зазывно сияющую даль: «Кто устоит против обольщений злодея, когда увидит, что весь мир в смятении,- говорил Сирин,- и что каждый бежит укрыться в горах, и одни умирают от голода, а другие истаивают, как воск, от жажды? Каждый со слезами на глазах будет спрашивать другого: «Есть ли на земле слово Правды?» И услышит в ответ: «Нигде». И тогда многие поклонятся мучителю, взывая: «Ты – наш спаситель!» Бесстыдный же, приняв тогда власть, пошлет своих бесов во все концы смело проповедовать: «Великий царь явился к вам во славе!» Все его последователи станут носить в себе печать зверя, только тогда они смогут получить себе пищу и все потребное… Для привлечения к себе станут прибегать к хитрости: «Не беру от вас даров, говорю о зле со гневом»; и многие сословия увидав добродетели его, провозгласят его царем… И станет злодей на виду у зрителей переставлять горы и вызывать острова из моря, но это будет обман, ибо люди не смогут находить себе пищи, а жестокие надзиратели будут стоять повсюду, и начнут младенцы умирать в лонах матерей, и от трупов, лежащих вдоль дорог, распространится зловоние…»
            Предсказанное давно свершилось. Мало того, почкуясь-и-ветвясь, зло-деи  серые, из-мрака-пришлые, подспудно таятся, прикинувшись «белыми да пушистыми». Нет, зло-чинцы, отнюдь, не боятся, но под-маской, за-ширмой, из-за кулис куда-как сподручнее «свинячить», «рулюя» так-и-эдак. Что сможет поделать со всем этим один-в-поле даже не воин, тем паче не Витязь, а неофит-новобранец?... Ни коня,  ни доспехов, ни меча, ни оруженосца…Что за рыцарь? Ну, прямо - cavalery di grazzi /см. сн. 9*/ - как есть, «рыцарь-по-призванию», уверовавший в Право-Славие-Предков, ринувшийся в стороны пра-Родины.  Впору б ему воротиться, только он уж не виден в ярких лучах восходящего солнца…

М.Задорнов - Иисус,Атилла, Кабалла, Веды... https://youtu.be/fuYOoRn_gCE
 
Последний Выбор.
-------------------------
Не напрасно сказано: «Если ты не в Вышине, то ты со мной внизу –      
                в Бездне!"               
                Цвели цветы,росла морковь,-
Искрилась радостно любовь.
Но вот прошла: остыла кровь,-
Цветы увяли...и морковь
                12/*
          Тем временем Скверный экс-Монк, из «сек.сот.-ов» иудных,- потоптавшись по бережку, побрел, все ускоряя и ширя шаг, в милые его сердцу «палестины» Паленого Стана… Теперь он, москит нудный, «засвечен», и не стало более ни нужды ни возможности далее «пасти»-да-«окучивать» своего цивилизационного противника, к которому он был приставлен Кем-Надо, ибо тот сорвался с поводка, на котором Б.-М.  долго пытался его «выгуливать»: никак, прогнил ветхозаветный  «поводок» жидовинов за истекшие 2 тыс. лет нещадной эксплуатации. Самому бы прежде вникнуть в означенную парадигму: что там да как?.. Но как тут вникнешь, когда там такое…а за спиной - призраки палачей из Гестапо… Она его уже изначально чем-то пугала, но с того дня, как он понял, что это за «подарок», он так и ждет исспрошенного позволения на доступ к нему. Притом, разве мог он полагать, что по сию пору не пересохла живительная струя Потаенного Знания?.. Теперь его, пожалуй, не похвалят Хозяева, раз уж возложенная на него высокая миссия была безнадежно провалена. Вместо высокого дозволения им в итоге получено указание о сдаче копий Источника в орденский архив. Да что толку-то, когда все это «подвешено» в «мировой паутине»?.. Бюрократы от инквизиции, мать их…так!
           Так в единой географической точке не сразу сошлись два монаха, разошедшись не разом,- новобранец Ведического-Право-Славия 11* Светлых-с-Востока и адепт  Библейского-Западенства-Атлани из ушлых Темно-Серых, рядившийся в «одежки» монаха-йогина. Отныне не стало прежних монахов. Один, дозревая, поплутал стороною еще немного, чтоб опосредованно воротиться, когда не-вмочь припекло, к чертогам да святилищам ведических Предков. Три месяца «вольным казаком» неистово «гарцевал» он по самой сердцевине Атлани, пока не махнул рукой на её жидовски-прикормленных католикосов и лютеран, живущих трава-травою,- оттого и не сгодились там никакие его наработки. Остатки общинного Рода венедов неумолимо растворялись во вторгшейся из-за моря с севера культуре,- по преимуществу со стороны ассимилирующейся молодой поросли. От минувшего величия остались  лишь два крохотных округа – Большая и Малая Лужицы да руины родового замка. Зато, воротясь, блудный сын к своему изумлению нашел искомое Жречество как раз там, где искать и не помышлял - на прежней стезе глобальной аналитики, которой по-прежнему оставался верен – посреди Круга Братства Концептуалов – в самом Его Изголовье. А с таким водительством он и вовсе кураж обрёл неимоверный, став приставленным-к-делу Сталкер-Скоморохом, а не самостийным партизаном. А Фрай и рад идти по веками минированной предрассудками «ниве» агит-пропа,- с «посевом» концептуально-ведических каламбуров, всходящих следом радостными росточками.   
                - вертикультяпно –   
                опять холостой
               
                Верлибр Орденский

Тебе надоел я своей простотой,-
Опять угол в сердце остался пустой:
Сегодня ушла ты со-всей-Красотой –
Опять невпихуем – совсем холостой!

Не нравится мне по всем членам застой!
А что вы хотите? Ведь я ж не святой!
Никем-не-разбавлен,- излишне-густой,
Пейсателем стану, как Лёва Толстой:

Стану лаптёжно ходить и босой,-
Так про-шагаю версту-за-верстой,               
По школам ублюдков* кормя колбасой.
Чтоб легче пахалось, есть способ простой:

Каренину Анну беру-на-постой,-
Ведь вскорости Аннушка станет звездой!
Потом надоели мне выходки  Анны,-
Бельё замочила и - занята ванна...

На рельсы под поезд пристроил нежданно.
Один прозябаю покуда – Нирванно…

Вот Маслову Катрю с косою тугой
В роман "Воскресенье" в-веду чередой.
Уж, как умаслю Катерину,
так она нежней перины.

Лесковым побуду,- в себя у-глублюсь,
А к Батьке в обратку уже не вернусь.
Мценского-Уезда-Леди
за-нырнёт, как белый лебедь.

От КосмосОв-ф и – до Глубин,-
для них ТиранецЪ - три-един!
                http://stihi.ru/2017/03/22/4198

полукровка
                Александр Вертинский

Мне нужна не женщина, мне нужна лишь тема.
Чтобы в сердце вспыхнувшем зазвенел напев.
Я могу из падали создавать поэмы,
Я люблю из горничных делать королев.

И в вечернем дансинге, как-то ночью мая,
Где тела сплетенные колыхал джаз-банд,
Я так нежно выдумал Вас, моя простая,
Вас, моя волшебница из далеких стран.

Как поет в хрусталях электричество,
Я влюблен в вашу тонкую бровь…
Вы танцуете — Ваше Величество,
Королева-Любовь.

И в душе Вашей низкой убожество
Было так тяжело разгадать…
Вы уходите, Ваше Ничтожество,
Полукровка, ошибка опять…
                1930 г.



https://ok.ru/profile/530539501744/album/552388146864 Владислав Медяник - Полукровка

 Бэд же на перепутье дорог между «воргой» Героев и участью Жидриков так же не растерялся, а исхитрился таки избрать третий путь - кривую тропку «под-жидающих».
            Мудрый экс-монах с мефистофельским профилем из мизантропов в итоге был отозван к кумирням и курильням хозяйских храмов,- оставаясь агентом влияния в ожидании инквизиторского «разбора полётов» в предварении нового кураторского задания Тех,-Кто-Знает, как-надо. Непутевую блудницу Сусю пришлось, таки, сдать наложницей в гарем как подношение Шах-Кардиналу. Да только её оттуда скоренько за вздорность характера, изрядный возраст да свое-корыстие поперли в лупанар для бедноты - ублажать не-имущих. Сам же адепт-агент не столько за провал задания да половую невоздержанность, сколько за любо-знайство и интерес к Запретному теперь по приговору Орденского Трибунала «мотает срок» в «штраф-бате» храмовой прислуги, прислуживая да воскуряя фимиам с благо-вонь-ями своим шепеляво-картавым наставникам. А на досуге настырно упражняется, завязываясь узлами в позах-асанах и медитируя,- стяжает, нагнетая, дух «самадхи». Но если он светел и чист, на кой ему просветленье? Чтоб прозреть То, что ещё тогда узнал Вольный Фрай из найденного Монком-невольником 2-ого тома? Ку-ку, Гриня!

Обыденные бредни снов:
Сошлись они,- была любовь.
Она пришла,- он был таков -
Ни сожаленья, ни оков.   
                12/*
       Уже будучи в опале, Яма-Каси /см. сн. 10*/ все же сумел добыть копию Запретной Крамолы и ознакомился с ней, но так и не проникся тем, что разнило их с Яма-Буси /см./сн.7*/, не допустив её ни к сердцу, ни к уму, хотя к сведению все же принял,- явственно узрев всю бездну пропасти, которая на затуманенном берегу Рубикона пролегла про-меж означенных монастырей. «Чушь-ня все это»,- умудрено решил про себя Яма-Каси. На том и успокоился. «Так и помрет «жиденком». Как ни жаль, но конформной «сучности» никогда не отрешиться от конформизма,- подумалось о нём Яма-Буси,- и впредь придется ползать: не воспарить ей над Бездной». Но все же вскоре Яма-Каси таки доползёт до Вершины Горы, чтоб бесстрастно взирать оттуда на недостойную Нагов Майю – иллюзию Жизни, в коей все предопределено Свыше и происходит вовсе не по воле ни-чтожных. Когда же Он пресыщается Своим Величием и начинает скучать в Самадхическом Недеянии, то изредка «снисходит» с Вершины Мудрости по-ту-соваться в «Моем Мире» и тогда, как крокодил Гена, под прозвищем Badmonk Vidyadev (скверный монах ВсеВидящего Бога) затевает переписку и ищет, с кем бы по-дружиться - из тех, кто знать его не может, прикинувшись «белым да пушистым», не зелёным да чешуйчатым.
            Теперь уже не важно, что, разогнавшись в своем броуновском стремлении, Яма-Буси без-оглядно доверился провокационной фальшивке и впопыхах рисковал проскочить на нежданном повороте мимо цели, которой неосознанно-нечаянно уже достиг тремя годами ранее. Пускай ему понадобилось ещё некоторое время, чтоб вполне осознать это. Не беда. Он уже у Цели. Он давно при Деле. И он собой доволен: нашел, что искал.
           По большому счёту на мировоззренческом приоритете  примирить Яма-Каси и Яма-Буси, даже очистившихся в добровольной аскезе, принципиально невозможно – они изначально антагонистичны по умолчанию.

           Так на пересечении координат одной корневой системы разошлись две Вершины одного Ствола – каждая со своей развитой кроной,- роняющие листья, устилающие подножье. Перемешанная ветром, потемневшая от непогод ковёр отжившей листвы страстей со светло-серой окантовкой контура, но тёмно-белой середкой, с уже опробковевшими тканями, утратившими прежние цвета,- смотрелся блекло и уныло, наводя тоску неприятия  предзимней осени с её неизменными депрессиями для многих.

           Гляньте. Стремится к заливам Вечности Река Времени, а о бок с нею – Дорога Жизни. Вот над уходящей вдаль Дорогой ветерок закрутил легкий пыльный вихрик. А вскоре наперерез ему – другой. И следом третий, заверченный в другую сторону. Закружились. Резвятся, ликуют, пританцовывая каждый по-своему. Сбегутся, покружат, разбегутся. А над ними, сгущаясь свинцовыми клубами, нависают искрящие разрядами тучи Прозы Жизни. Понемногу  домчали оба-три вихрика до развилки Дороги, где без лишних реверансов и разбежались – каждый в свою сторону,- прежде, чем ударил «из-под Тучи» всё-сметающий Шквал. Такой вот обычный случай. Пара штрихов – зарисовка. Так и в жизни людской зачастую бывает. Вот и весь сюжетец. В одном абзаце – безо всяких излишеств и антимоний. Умному – достаточно. Будем учиться. /14.04.99/
         
Дети на дороге исканий. Дети Отца ВсеСущего. «…дети без отца, что дом без крыши» /см. сн.10*/  Вся жизнь наша – Путь к Нему,- к своему Я. Путь может быть прямым, как полет стрелы, или извилистым, но непопадание в цель – и есть Грех. Помни об этом в своих исканиях! Наше Вышнее Я не оставит нас, но до Цели еще далеко…
      Дети ВсеВышнего!
               Дерзайте!
                Любите!
                Мужайте!           Живите проще!
                Живите на-бело!
                И жить станет радостней!

         - И все это – в соседних кварталах, разделенных «Рубиконом» проезжей дороги? Просто уму непостижимо!..


Цеппелины облаков –
От мечты для простаков:

Несбывшиеся сказки снов
Явь унесла. Ты стал суров,-
Ты – за веслом в-цепях-оков
Сегодня, как в глубИ веков.

Облаками парусов
Ловим ветры лучших снов:
За опорами мостов
Хором райских голосов
Встретят нас среди лесов.
                12/*
             
P.S.  Первая рецензия.
      
        К утру, закончив повествование, Ф-Монх тут же «е-мэйлом» отправил Б-Монку письмецо: «Получи, фашист, «гранату»! Ставлю тебя перед фактом, как и ты меня некогда. Что хочешь с этим то и делай: хоть удавись. Чао, пупсик! Хой!», прикрепив к нему первую версию «Монахов».

Через неделю послал новую,- изрядно доработанную версию и  намедни  получил в ответ: «Хай-Хэ! Фраю – низкий поклон от Бэда! Прочитал только что «Два монаха». Под впечатлением! Вот это да-а-а-а… Эко завернул-вывернул, бродяга!!!!! И страшно…. и интересно… и убойно..!! Хвалю Создателя, рука крепка, и танки наши быстры. Жду новых, таких же мощных и убойных поэм-битв ПО_ ПРАВДЕ. А-У-М! Твой Темно-Серый Собрат. 24.05.10.»

Фрай не замедлил с ответом: «Бэду – от Фрая. Все писано по-Правде, сам знаешь,- излишне откровенно даже. Толкование - прогрессорское, но тобой же и спровоцированное: достал ты своим жидовским лукавством! Если я и способен быть Зерцалом, пускай даже кривым,- ты не можешь пенять на свое отражение. Может, и переживешь подобную трактовку. Хау! - я сказал! 24.05.10.»               

25.05.10. – в ответ «е-мэйлом»: «Творческих успехов! Чао-какао!»
Ответ по «е-мэйлу»: «Хай-Хэ, братья-и-сестры! Сегодня впервые в вашем монастыре - аукцион! Впервой в этом сезоне! Вниманию уважаемой братии – лот №1 – пост-модернистская трех-угольная «опупея»! Проездом в Европы! Внимание! На кону – «2 Монаха -3»! Ставка всего один «лимон» еврейских «тугриков» под названием «еуро»! Смешная цена за такой шедевр! Кто больше, братцы-монахи?! Ну, торгуйтесь же, братья и сестры! Итак… Раз!... Два!... Три! Опус «Два Монаха» уходит к брату Бэду в первом ряду». Гони «шуршики», Монк! С комиссионными, само собой. Если не хватит, одолжись у Суси – из ее «припасов». Чао, Пупсики! Только заклинаю: не читайте, на ночь глядя – весь пыл пропадет. Ведь это – путь к катарсису и релаксации. Фр.-М. 25.05.10.»

26.05.10. – передачка с оказией - из-устно: «Прими, брат, к чаю фаршированные творогом блинчики с нашей монастырской кухни. И давай пиши - почитаем.»

25.05.10.- «е-м»: «Фрай – Пупсикам. Это что – комиссионные за лот №1? Это несерьезно! А где мои «еврики» на «евр-ейский ремонт»? Гляди, Монк, «счетчик» включу… Но все равно премного благодарен: блинчики смачные. Даже если отравлены, то яд весьма вкусен. Слопал с чаем. Сижу жду, чем кончится. Пока терпимо. По-любому благодарен за халявную сытость. Хороша ваша монастырская кухня!  Даже если и «крякну», так хоть не на пустой желудок. Шлю к 3-летней годовщине на вечную память о себе 55-ю версию «Монахов с Блудницей» со всеми правками и добавками. Привет «шведской семье»! Ф.М.»

26.05.10. Бэд – «е/м-ом» - Фраю: «Ценю юмор! Сюрпризы впереди. Хой!»

P.P.S.   А только и этим все не кончилось, поскольку Яма-Буси вскоре на новом витке своего лит. творчества, ступил на путь крамОлы. Тогда то Яма-Каси после ознакомления с парой его крайне-резких работ вновь вздумалось подначить «друга». Так Яма-Буси получил очередной привет с периферии  «за-кулисья»: «Привет матерому автоматчику от подпольного анархиста-одиночки. Стреляй на поражение по надлежащим целях и не думай о последствиях. Слишком уж ты, сэр, много тереотизируешь!!! Побольше практики!!!! Огонька!!!!! И именно по ЦЕЛЯМ. Вспомни классика: «Я цели намечал свои на выбор сам,/ а вот теперь из колеи не выбраться!!......./ я кляну проложивших ее,/ скоро лопнет терпенье мое,/ и склоняю, как школьник плохой,- / колею в колее с колеей! Огонька…брателло!»

         Но Яма-Каси к месту поединка так и не явился. Вряд ли он признал своё поражение. Счёл противника недостойным? Скорее, рефлексирующему ортодоксу просто не с чем было выйти на состязание, так что напрасно он делал вид, что ему просто лень. Но однажды день для поединка всё же настал.

На краю.

И так всякий, идущий ко злу, со злом до конца и пребудет
                (Крынь, 7:2).

           Тогда то их уродливо-неестественный мезальянс и распался - в одночасье. Публичный турнир не состоялся в силу того, что Яма-Каси было лень расходовать себя на столь серьезный проект: куда как проще тусоваться в социальных сетях, где никому ни до кого, по сути, нет дела. Но вскоре их отношения дошли до края. И тут на самом их краю сама собой случилась итоговая битва, когда Яма-Каси, накопив по жизни яду, пришел к «другу» впрыснуть его «под шкурку» непутёвому праведнику. Но «шкурка» оказалась бронированной «шкурой»: она выдержала все удары ядовитого жала.
           Поначалу говорили мирно-продуктивно, пока Яма-Каси не принялся высокомерно выставлять оценки компьютерной «дремучести» Яма-Буси. Начав с невинной малости, он уже не смог остановиться ни в чём, будто его «пробило»-на-искренность. Так они вновь вернулись к основам основ - мировоззрению. Тут Яма-Буси ему и ответил сполна:
           - Ну, какого ты всё яришься? Все хаешь прежний режим. Ваш нынешний, что ли лучше? Ну, раскулачили вашу семейку. Не вас одних, заметь. Моего деда вон тоже расстреляли, не знамо за что. Чтоб через 50 лет реабилитировать. А годом ранее его мать – экс-фрейлину с Дворцовой, 4. И батёк с братовьями рос сыном «врага народа»,- так и не выучившись толком. И все же за 30 лет никто его в начальственном кресле заменить не мог. Но батя  никогда на власть не возникал и прожил без обид.  Ещё и меня урезонивал да осаживал. Вот я и не возникаю. Потому что с рождения по сию пору остаюсь по жизни и душой с народом в единении – в его величии и бедах.
            Ты же всё дыбишься да зубами скрежещешь, и через то их уже до корней стёр, поди… Можно подумать, из-за того, что от крепкого хозяйства тебя оторвали, от земельки да от плуга с пашней тебя отстранили. Я ведь так могу подумать, что ты расстраиваешься от того, что в тебе наследственного хлебо-роба убили, с земли согнав. Или впрямь к земле стремишься, дабы людишек укормить «от пуза»?- вот бы не подумал. А я уж было грешным делом решил, будто злобишься ты с того, что лишили тебя навеки возможности миро-едом быть да простолюдинами помыкать, презренно поучая их до бесконечности за их естество. А под это дело, был грех даже «Дурацкую-кулацкую» «слабал». Не читал? С твоей подачи грешок случился. А всё с того, что нет у меня веры в твоё добро-нравие да благо-намеренность. Одна демагогия в тебе троцкистская: возглашаешь одно, а по умолчанию имеешь в виду совсем иное. Потому твое благо обращается злом да паскудством. И тебе подобные,- таковы же – жидовиты до нЕльзя. До того ты достал своим неизменным лукавством, что и побудил меня обрушиться на весь класс ваш в тех графоманских куплетах, как учили.
            И речёшь мне всё это с таким апломбом, будто это не меня, а тебя лишили титулованной фамилии да герба с родовым имением в предместьях столичных.
            Знаю и спорить не стану, что элита дворянская, как и помещичья была не лучше кулацкой, являвшейся такой же паразитной, а по масштабам ещё и вреднее. Не думал ли ты, отчего в одних и тех же обстоятельствах различны наши суждения и поступки наши? Знаю, что отнесешь ты всё это на счёт компетентных различий в духовности нашей. Только ведь тут всё намного проще выходит: мы являем с тобой типические иллюстрации двух основных психотипов. Ты – явно демоноидного склада. Вот тебе и весь мой сказ.
             Мало того, так мы в твоем лице имеем ещё и все признаки ехидно-потаённого активного вампиризма. Хватит с меня мамаши моей. Иль ты вместо неё ко  мне приставлен? Так знай: с ней я школу прошел по высшему разряду – по всем универсалиям вампирских приемов. А уж вампиризм, помноженный на психический троцкизм, как раз и дает мерзостную разновидность явного жидовина и потаённого сатаниста с риторикой йогина – Vidya-Dev. И психо-троцкист, возведенный в степень солнечного вампира, никак не может одарить меня искренней дружбой. Вот таким тебе станет напоследок мой расклад…  А теперь попробуй меня как-то «обштопать» или же чего-нибудь мне навязать.
             Ни согласиться, а уж тем паче принять подобное отношение Яма-Каси никак не мог, уже откровенно явив злобную сущность мизантропа. Он и погнал разогнавшуюся  «телегу» «под гору» и вдрызг,- уже не в силах сдерживать свое негодование, с головой выдавая свое истинное отношение и вконец проваливая «миссию», если таковая имела место. Но Яма-Буси быстро пресёк его бурливый поток вопросом: «Ты за ЭТИМ и пришёл?». Тут незваный гость словно бы очнулся, осекшись в монологе. Сфокусировал взгляд на объекте нападок и, явно растерянно молвил: «А я уже и не помню…зачем»…Теперь он, извиняясь, тотчас же стал, не глядя прощаться.
             Тут-то Фраю и припомнилось одно из немногих откровений незадачливого йогина: как в одной из углублённых медитаций, тот лицезрел, перемогая потрясный ужас Самого…Князя Тьмы. «Вот тогда-то тебя и скрутили нечистые,- подумалось Монху,- стало быть, я вовсе не заблуждался на предмет твоей одержимости. И ты это только что наглядно продемонстрировал».
             Хозяин, всё ещё держа себя в руках, неловко засуетившегося и вконец словно потерянного Монка удерживать не стал. И ответствовал со значением:
             - На том и прощевай. Обижаться не стану: себе дороже - энергию понапрасну терять не имею пристрастия. 
             Таковы могут быть «рога-и-копыта», в противо-действенной готовности - встречь зубатой бестии-из-засады. В маневре уклонения, но без бегства.
            
             Теперь все точки расставлены: дуэлянты из сёдел - повыбиты, пистоли - разряжены, копья - поломаны, шпаги - окровавлены, лица - разбиты в кровь, самолюбия - уязвлены. Все возможные уколы - нанесены, все выстрелы - сделаны. Самый что ни на есть обычный мужской «базар»,- далеко не монашеский: с пресловутым «треугольником», в коем случилась отнюдь не святая «Дева». Затянувшаяся битва-с-дуэлью завершена. Фифти-фифти. Все живы, и каждый – при своём. Но уже - по-врозь. Хорошо бы,- навеки вечные. Адье, милорд! Адью, Мэм! Чао, пупсики! Вместе и в отдельности.
             Казалось бы, абсолютная бессмыслица их усилий по выяснению отношений - налицо. Чего же ещё? Чего выяснять, когда с самого начала и так уже все было ясно… Но они всё же шли до конца, тратя время и силы,- получая каждый свой урок. Видимо, в том и состоял самый смысл всей этой канители. Кому-то зачем-то так было нужно. Они оба сполна отработали свою кармическую завязку. Может, больше не встретятся. Ни в этой жизни, ни в следующей. Незачем - и так всё предельно ясно: их общая карма сполна уже отработана - в текущей. Зато теперь Яма-Буси понимает, от чего таким тяжким было общение с «братцем-Кроликом», ибо тот был для него всего лишь «контактёром», передаточным «звеном», и всякий раз, соприкасаясь с ним,- приходилось иметь дело не с ним самим как таковым, а с одним из эгрегориальной сатанинской иерархии Дэвом-Демоном, за ним стоявшим - об руку с прочими. И если прочие Дэвы были причастны к противостоянию, то и Фрая  на «варге» геройской прикрывали Духи Предков – всем своим Кругом. Не потому ли ныне Яма-буси изучает ПраВеды, а Яма-Каси, не найдя искомого в социальных сетях,- намерен вернуться таки к практике йогинов и всё же стать истинным Дэвом, а не просто называться его именем?
              Но последнее время Бэду всё неприютней становится на свете: ни брата, ни маман уже нет, семьи – тоже: ни супруги, ни потомства, Суси и то лишился. Образования нет, профессия – вечный сторож, как у неформала 30-летней давности. Один друг в тюряге, другой – померши, третий – в семейном оазисе, четвёртый – по за-границам гарцует, а самый закадычный – того и гляди,- на одре окажется, куряка. Вот и Фрай избегает общения. Погано всё стало. Своего учения не создал, учеников не приобрёл – гуру «хипяное». Ни святости, ни просветления не наступило. И былого ража заодно с самомнением – как не бывало. Один такой весь-из-себя продвинутый – во всех смыслах,- а толку? «Ну, куда бедному крестьянину податься»...может, в Тибет – поближе к Д-Ламе?.. Сколь можно с этими Демонюгами якшаться да под Демиургами прогибаться? Может, ещё не поздно зажить «набело», перейдя Терминатор,- ступить на Путь Света – от Тьмы?..

1/* - Русская ДОКТРИНА, «Яуза-пресс», 2007;
2/* - из наставлений Предков;
3/* - С. Довлатов «Наши»; 
4/* - см. 4-акт фильма Сергея Стрижака «Игры Богов» - «Общение. Музыка.    
        Слово»;
5/* - «Экономическая азбука» (для…домохозяек…министров экономики и            
        финансов) - Ефимов В. А. – зав. Кафедрой теории и практики   
        управления Института Концептуально Аналитики;
6/* - W-БАРОнет, «ПамятникЪ»;
7/* - см. 2-томник Ник. Левашова «Россия в кривых зеркалах»;
8/* - с исп. – кавалер ордена госпитальеров, одна из двух категорий
      вступающих в рыцарский орден; -----------------------------------------------------
9/* -«ямакаси» – в пер. с заирского - «мужчина, крепкий духом-и-телом» - 
       (почти монах – авт.);
      - «яма-буси» – в пер. с яп. – «монах-отшельник и воин гор в одном лице»;
10/* - Оливер Стоун, «Земля и Небо»;

11/* - Славяно-Арийские Веды http://gifakt.ru/tag/slavyano-arijskie-vedy/

12* - http://www.stihi.ru/2018/02/05/1712 Верлибр Орденский, Несбывшиеся-Грёзы-Снов
------------------------------