отрывки

4(1281-82)               
Ярилы роза в зареве заката               
контрастно опадает вспышками тонов,               
и флёрной дымкой моря сахарная вата -               
когда сиренево-легка,когда тяжеловата –               
бескрайне стелется в поток эфирных снов.               
Мне грезится космическая воля               
в приятной гамме света и полутонов,               
лаская их величество и холя,               
душа пересекает голубое поле               
отчизны бирюзовых звёздных снов.               
Как хочется оставить зло в гниющем                Метрополе, *               
под общий хвост всем больше всыпать соли               
и позабыть скорей про родину слонов.


* Здесь: гостиница наших земных грубых оболочек и временное пристанище Души, В то же время – намёк на земную метрополию Зла (авт.)


5(1288)               
Зелёная вода холодных волн волами               
упрямо бьёт о скальный частокол.               
Тугое Время их бросает лбами,               
грозит нам за разрушенное нами               
И за Судьбу, забитую в тюрьму как кол.               
Весь небосвод вздыхает звёздным инеем,               
Бора старухою уселся на завалинке тюрьмы,               
и вместо семечек под парашютом свода синим,               
где мы униженно, вину свою почуяв, стынем,               
плюёт кожурки ядерной зимы.               
И вечно Зло всем будет отдаваться               
за совершённое над Волей святотатство,               
хоть в будущем и уцелеем мы.
            
 
6(1289)               
По шляпе моей тёмно-серого свода               
луна проплывает как вытекший глаз               
косого,кривого,больного народа,               
от рода не знавшего нужного брода,               
а в воду сующего жизни алмаз.               
Прости нас, Вакуум извечно-вечный,               
мольбе немой,но искренней внемли,               
над нашей сжалься верой бесконечной,               
над жизнью исковерканной,беспечной,               
не отрывай от плоти,от твоей земли.               
Создатель наш! Повымрем мы иначе,               
Как могикане, гибча и апачи,            
               
И будем мусором в космыческой пыли.


7 (1291)               
Уж четверть века как скачут техасские кони               
по русским широким, но модным задам.               
Но где-то в душевном заманчивом лоне               
мы не выносим забугорной вони               
и делим всех женщин на дам и не дам.               
С сигарами в зубах в загаженных хоромах               
вальяжно в креслах развалясь,               
толкуем важно о футболе, хромосомах.               
Не забываем о хозяевах подземных кладов –                гномах.               
О золоте трындя ,всё смешиваем в грязь.               
Как мухи в кал в общественном сортире,               
безумный мир погряз в безумном мире,               
ни Бога, ни Его пророков не стыдясь. 


8(1293)               
Тревожной синью море мерно плачет,               
прикрыв волной как веком лунный глаз,               
и тени скал о нас с тобой судачат.               
О том,что ухожу. Я не могу иначе,               
Пора кончать лишь только начатый рассказ.               
Муж у тебя – заслуженный пожарный.               
И мне, конечно, не сравниться с ним.               
Кручусь себе в системе планетарной               
На уровне частиц элементарных –               
Какой- то непонятный пилигрим.               
И вместо посоха – мольба моя опора,               
Я с ней повсюду поспеваю споро               
И не меняю  раз нанесенный на душу грим.


9(1294)               
Как в обороте денежном незримом               
рубль слепо мечется к такому же рублю,               
мильярды квантов тянутся необратимо               
от ауры моей к твоей – не мимо,               
лишь ими я тебя кровосмесительно люблю.               
Молитвой тоже я к тебе прикован.               
Она снимает с плоти липкий грех;               
в мольбу свою надежой замурован,               
не верю я в стремлении к тебе обновам               
и не ищу сомнительных утех.               
Луной закат багрово в голубое плачет.               
И звёзды светят,и не может быть иначе.               
Беременна молитва мной, во мне – успех.


10(1295)               
Как-будто кровь Всевышнего видна сквозь вены -               
ритмично так краснеющий заката плат,               
растущий в небе отблеск огненной геенны,               
купающий бока свои в чану с сиеной,               
по-бычьи давит на небесный циферблат.               
И время тихо растворяется в пространстве,               
А мы – в духовности,коль скоро не спешить,               
Не утопать в бездонном сером пьянстве,               
Но жизнь идти всегда у Веры в постоянстве               
и патера святейшего нам не смешить.               
Как-будто кровь Всевышнего видна сквозь вены -               
Идёт цунами вал бледнеющей сиеной.               
И этот вал и Сам не в силах потушить.               
               

11(1296)               
Слепящий жёлтый цвет звучит у Доменико -               
как верхнее у гениев-солистов «ля».               
И словно взгляд касается святого лика,               
Душа взлетает ввысь от благостного крика.               
В лазури спит моя и не моя земля.               
Внутри живых энергетических пробоин               
о чём-то молча плачет звёздный водопад.               
Моей молитвой,может быть, обеспокоен,               
алмазы сыплет, сыплет в вечно голубое.               
Жемчужно-голубой нетленный в нём каскад.               
Слепящий жёлтый цвет звучит у Доменико               
с накалом мощным мести Моби-Дика               
и прячет за собой мою дорогу в ад.         


12(1297)               
Теперь я близким говорю спокойно sorry*,               
уйдя в свой блёкло-звёздный маскарад.               
Души отчаянной последний санаторий –               
туда давно привёл меня memento mori,**               
 но этому я только бесконечно рад.               
И вакуум пространства время растворяет,               
В нём распадаюсь Я- квинтиллион частиц,               
А жёлто-красным мне дорогу озаряет.               
В его распад мой с радостью ныряет,               
Как в розы облаков мильярды жёлтых птиц.               
Молитва не отмечена единой вехой      
Она льёт тихий свет в меня прозрачным эхом               
И падает к ногам Его смиренно ниц.


*   Извините (с англ.)
**  Помни о смерти (с лат.)


13(1298)               
Мольбы Всевышнему цветными облаками               
плывут по голубени  стаи каравелл               
И кажутся  средь них проворными нырками/               
Их быстро не схватить и ловкими руками,               
а Я понять их смысла вовсе не сумел.               
И что в нём будет толку,в смысле этом –               
мы Бога начали бессмысленно любить.               
Молитвы пусть себе плывут за жёлтым                цветом.               
Начало Божье будет в красном нам секретом,               
и никогда в нас любопытства не убить.               
За красным облака плывут привычно белы,               
и в жёлтое скользят цветные каравеллы.               
Обратный путь нам только б не забыть.