один оркестр

(музыкальная пьеса)


Если встать удаётся рано,
если встать удаётся рано,
если музыка неизлечима,
если марта открыта рана,
то мелькает, подобно птичке,
расширяется, точно рой, –
и прикуривает от спички
одинокий его герой –
один оркестр,
один оркестр.

Столько звёзд ради пустых мест.
Так стараться над парком и тишиной
ради ветки дрожащей одной.

Кто-то ходит под ручку с тобой,
прозрачный и ледяной.
Кто-то знает, куда выводит
нить янтарная – фонари,
вот и старается ради,
но труден путь:
круг за кругом внутри.
 
Если там, за последним зданием,
вдруг откроется мира конец, конец
затяжной войны, и бессмертными станем мы
наконец,
значит, мы не зря прислушивались,
шли у ритма на поводу – ти-та –
к стене прислонясь, прислушивались,
шли у жизни на поводу – ти-та –
заслужили и навсегда заслушались –
поцелуй меня в уши, контузии красота, –
отслужили и всё прослушали,
или где-то журчит вода –
хор твой слажен и вздох твой нужен,
одиночества немота, –
след твой влажен и смех твой страшен,
одиночества немота, –
кто твои рыцари, кто твои стражи,
одиночества немота, –
кто тебе слышен, ничуть не важен,
одиночества немота, –
шу, я слышу, я слышу каждого,
и тогда…


…и тогда у самого края
затянулся прыжок.
Точно сделали снимок, играючи,
написали, смеяся, стишок.
Точно жили всё время умеючи
и ломали комедию зря.
Дорогие бесценные мелочи
на своём языке говорят.

Целый день пришивала пуговиц
ровный ряд, ровный ряд.
Целый день призывала луковиц
первый цвет, первый цвет.

И ещё мне тюльпанов охапку
принесли, но зачем, зачем?
Помнишь, как говорил хрипло,
в страсти искренней уличён,
саксофона стареющий мальчик?

Как он мог!..

Выходи покурить в коридорчик,
я тебе расскажу секрет:
рифмы нет, и едва сочетаются,
еле держатся эти странные – что? – слова,
но они остаются и жить пытаются,
отстранённые – что? – слова.

Кто меня, а никто меня
не научит заново говорить.
Это боли оскомина.
Окончаний и суффиксов еть, ать, ить.