Эх вы, годы мои...

Эх вы, годы мои... молодые,
Бесшабашные годы мои:
И нахальные! И суетные....
И блатные... и, в доску, свои.

Мне о вас вспоминать - неохотно!
Тенью кроет гримаса лицо:
Легкомысленно всё! Не добротно....
Словно вязью дурное словцо.

Ох, тоска моя, в срезе заточная
Под свирепый и острый кинжал....
А была ведь когда-то проточная -
И по крови никто не гадал.

Затомится, бывало, под кожею!
Но... пригретая солнцем весны:
Вдруг ощерится наглою рожею....
И пройдёт, как тревожные сны.

Эх ты, молодость привередная,
Непокорного ангела... дрожь:
Миловидная! Жёсткая. Медная....
Самоварного золота нож.

Но всё та же, как нищенка зрелая!
Проклиная, жалею тебя:
Ты, как тень в небесах, пустотелая....
Как холодный огонь... бытия.

Завидущая! Жадная. Дерзкая....
Всем охочая до всего:
Ненасытная! Вольная. Зверская -
Вроде волка... и боле того.

Не твориться тебе, как феерии....
И ни верой надежде служить!
А у сна золотого в преддверии,
Настрадавшись, печальницей быть.

Что ж вы, песни мои, подколодные,
Отравившие сердце в тоску?
Безразличные и холодные -
Как положено мертвецу.

Не с вершин, а в толпе не молящихся,
Скудных сутью безликих времён:
Не разборчивых и не искрящихся....
И забытых под пылью знамён.

Горячилась в надежде кровинушка
Под прощальные вздохи крыльца:
Ох ты, ива моя! Ох, ты ивушка, -
Приголубь и согрей беглеца.

Пусть округа собой раззадорится!
Пусть куражится всё и во всём....
Всё же чем-то душа успокоится:
Или вороном. Иль... соловьём.

Где-то радостью... всё охвачено!
Где-то звёздный кружит хоровод....
По долгам непутёвым уплачено -
И записано прописью нот.

Ну, а ты, моя жизнь окаянная,
От весны до зимы супротив:
И ни песня моя покаянная....
И совсем... ни вселенский мотив.