Целина

                ЦЕЛИНА

                «Вьётся дорога длинная, здравствуй земля   целинная!
                Здравствуй простор широкий, весну и молодость встречай свою!»
                Н. Солохин  (слова из песни).
               
      Не  знаю,  что  побудило  меня  совершить  этот поступок: романтика  неизведанного,  общий  порыв,  а  может  желание  самостоятельности   (а кто же  её  не  хочет  в  18 лет?).  Не  поступив  в  институт,  я  отправилась покорять  целину…
     Освоение  земель  Казахстана  началось  в 1954 году  по  инициативе  комсомола.  Был  такой энтузиазм,  что  оставаться  в  стороне  было  просто  невозможно.  И  молодёжь  со  всех  уголков нашей,  тогда  необъятной,  родины  по  комсомольским  путёвкам  прибывала  в Казахстан. 
     Шёл  1958  год. За  четыре  года  были  созданы  совхозы,  построены  дома,  распаханы целинные земли  и  залежи, получены  сказочные  урожаи  хлеба…  Город   Акмолинск   до  1950 года  был  небольшим  шахтёрским  посёлком  с  саманными  домиками.  Проживали  в  нём  в основном  русские,  украинцы,  немцы  и  казахи. В 1830  году  на  месте  посёлка была  военная  крепость  Акмола.  Она являлась   сборным   пунктом  караванов,  шедших  из  Ташкента  и  Бухары. А  в  1954  году  стала  сборным  пунктом  всех  целинников,  их  штабом.  В 1961  году   Акмолинск  переименовали  в  Целиноград.  А  сегодня  это  город  Астана  -  столица  Казахстана. В Акмолинске  формировались  бригады   и   на  машинах  направлялись   в  отделения  совхозов.
     Мне  повезло: вместе  с  заводскими  рабочими  я  попала  в  бригаду  со  старшекурсниками  из  сельхозинститута  и  мединститута  города  Рязани.  Бригаду  возглавлял  Николай  Радугин - самый  старший  и  опытный.  На  целине  он  был  дважды. Открытая  грузовая  машина везла нас по гладкой степи: вокруг поля  и  пастбища с  выжженной  солнцем  травой. Ни  кустика, ни  деревца  - ничего… Степь, да степь  кругом! А  над головой  -  белёсое  небо  с  палящим  солнцем.
Разместили  нас  в  саманном  домике. Большая  комната  была  разделена  ширмой  на  мужскую  и  женскую  половины; нары  с  матрацами,  набитыми  соломой,  и  всё..   Вода привозная  -  в  цистернах.
     На  уборке  хлеба  работали  в  две  смены.  Вставали  рано.  В  пять  утра  приступали  к  работе. Обед  и  ужин  привозили  прямо  в  поле.  Комбайнерами  ставили  местных;  штурвальными,  трактористами  и  на  соломокопнителе  работали  приезжие.  Бригадир  рассказал  об   обязанностях  каждого.  Штурвальный  -  первый  помощник  комбайнёра. Он  должен  был  стоять  на  вышке  комбайна,  следить  за  густотой  хлеба,  за  рельефом  местности  и  вовремя  регулировать  хедер (жатвенная  часть  хлебоуборочного  агрегата):  опускать  его  или  поднимать.  Не  уследишь -  случится  авария. Самая  лёгкая  работа  на  соломокопнителе:  заполнился  он  -  нажал  на  педаль –  и  солома  на  земле. Копнители  доверили  нам,  девчатам.  В  дневную  смену  работали  до темна. Донимала  жара, пыль и солома. От  соломы  чесалось  всё  тело.  Привыкали  с  трудом.  Самыми  тяжёлыми  были  ночные  смены:  хотелось  спать,  педаль  почему-то  не  срабатывала чаще  ночью,  приходилось  прыгать  в  копнитель,  а  потом  догонять  комбайн.  От  усталости  валились  с  ног. Однажды  в  мою  смену  под  утро  сломался  комбайн.  Разбуженная  техникой  степь  успокоилась,  улеглась  пыль.  И  я,  впервые  за  много  дней,  встретила  восход  солнца. За  матовой  дымкой  горизонта  оно  шевельнулось,  приподнялось  и  выглянуло  одним  краешком,  а  затем  разлилось  лазоревое  море  и  озарило  всю  степь  от  края  и  до  края. Зрелище  незабываемое!
Жизнь  показала:  одной  романтики  мало,  нужна  была  выносливость,  а  её  как  раз  и  не  хватало!  И  случилось  то,  что  должно  было  случиться:  я  заболела. Как  меня  доставили  в  больницу,   не помнила.  Очнулась  под  капельницей.  Вокруг  хлопотали  врач  и  медсестра.
« Ну,  наконец-то,  очнулась!  -  услышала  слова  доктора -  Инфекционный  шок,  продолжайте  капать».  Осмотрелась:  темноватая  палата с  низким  потолком,  много  старых  кашляющих женщин.  «А  чем  они  больны?» -  спросила я  медсестру. 
« Бруцеллёз,  но  у  тебя  другое  заболевание»,  -  успокоила  она  меня.    
      Персонал  относился  ко  мне  хорошо.  Доктор  по-отечески  опекал:  приносил  книги,  подкармливал.  На  пятый  день  я  заявила Розе  (так  звали  медсестру):  «Выписывайте,  или  сбегу!»  И стала  собирать  свои  вещички. Врач  -  Сергей  Николаевич  -  меня  долго  отговаривал,  а  потом  сдался. Вручил  мне  конверт  и  пакет. В конверте  была  выписка, таблетки  и  зелёненькая  трёшка ( по  тому  времени  -  целое  состояние),  в пакете  -  печенье. Сколько  буду  жить,  столько буду  помнить  этого   замечательного  человека!
      До  совхозного  отделения  было  40  км.  Дорога  -  одна,  не  заблудишься.  Раннее  утро,  тепло,  ещё  цвёл  ковыль  и зеленовато - желтоватая  пелена  покрывала  степь.  С  радостью  вдыхала  запахи  степных  трав,  наслаждалась  свободой.  Догнала  попутка,  и  вскоре  я  была  на  месте.  Наш  бригадир,  казах,  коренастый, с  высокими  скулами,  доброй  сеточкой  морщин  у  глаз,  направил  меня  на  более лёгкую  работу - собирать  сено  в  валки  и  копны. Местные казашки  ловко  работали  граблями, так и мелькали их  загорелые  руки и белые платочки  на  головах. Город  из  пахучих  копен  вырастал  на  глазах. Обеденный  перерыв  растягивался на два – три часа. Пожилые  казашки  отдыхали под копнами, а молодые  - балагурили  и  учили  меня  своему  языку,  нескромно  учили…
      Нестерпимый  зной  стоял  над  степью,  стрекотали  кузнечики,  в  небе  на  упругих  крыльях  кружили   орлы.  После  полудня  опять  шуршали  грабли,  мелькали  белые  платочки.   Вечерело,  над  горизонтом  тихо  выплывала  красная  луна,  опьяняюще  пахло  полынью …
     Казахи  трепетно  относились  к  заготовке  сена  и  наше  пребывание  затянулось. Вечера  стали  холодными. Печка-буржуйка  согревала  и  скрашивала  осенние  вечера. Вот  тогда-то  мы  и  узнали  друг  друга  лучше.  Николай  Радугин  –  русоволосый,  с  голубыми  глазами, пронизывающими  насквозь, курчавой  бородкой  –  кладезь  знаний.  Виталий – высокий  с  неопределённым  цветом  глаз - ловелас. Саша – невысокого  роста,  круглолицый  блондин  с  белыми  ресницами, безуспешно ухаживал за Инной. С Инной  -  тёмноволосой,  голубоглазой   хохотушкой -  я  подружилась. Елена  -  взрослая,  скрытная  девушка. Рита – черноглазая,  разбитная   девица - гуляла  до  поздней  ночи  с  трактористами  в  степи. Виктор  - степенный  семьянин, приехавший  на  заработки.  Серёга - приблатнённый, хулиганистый. Видно от него избавились, послав на целину.   Вихляющейся  походкой он подходил ко мне и  говорил:  «Вот  сегодня  я  тебя  съем!»  Боялась  его,  но  виду  не  показывала,  помогала  ему:  что-то  штопала,  стирала  и  этим  спасалась.  Однако Сергей неплохо пел и играл на гитаре. Сколько красивых песен мы перепели за осенние вечера! В один  из воскресных  дней  Рита  уговорила  меня  и  Инну  съездить  в  совхозный  клуб  на  вечер  самодеятельности.  Местная  молодёжь  давала  концерт.  Звучали  стихи  Роберта  Рождественского,  песни.  Украинский  гопак  покорил  всех.  Казашки  исполняли  народные  песни  под  аккомпанемент  домбры,  и  какими  они  были  грустными  и  протяжными.  И  как  лихо  под  гармошку  отплясывала  Рита!   Темнело, пора было  возвращаться.  Но  тут  поднялся  шквалистый  ветер.  Облака  пыли  ворвались  в  распахнутые  окна  клуба.  И  обрушился  буйный  степной  ливень.  Воздух  гудел,  земля  покрывалась  вспученными  кипящими  лужами.  Немногим  больше  часа  длилась  эта   вакханалия.   Глинистые  дороги  вмиг  стали  непроходимыми.  Пришлось  остаться  в  клубе.  Было  сыро,  холодно  и    неуютно.  Рано  утром  местные  жители  принесли  нам  одеяла,  хлеб  и горячий  чай. И  только  во  второй  половине  дня  за  нами  на  тракторе  приехал  Радугин.    В  нашем  домике  промокла  крыша,  и   глиняные лепёшки от потолка отваливались  всю  ночь…
    Ливень  в  степи  -  великое  благо!  За лето  трава  выгорала,  оставались  только  ковыль,  да  типчак  (узколистное  с  длинными  корнями  растение).  После  дождя  от  корня  отрастали  новые  листья,  и  степь  вновь  зеленела.  Типчак  оставался  зелёным  и  под  снегом.  Он  был   основным  кормом  пастбищных  животных.
      Воспользовавшись  неожиданной  передышкой,  привели  дом  и  себя  в  порядок.  Вечерами,  собравшись  у  печки,  слушали  Николая.  Он  рассказывал  о  животных.  О  сурках,  которых  видел  не  один  раз,  он  знал  всё:  «Сурок – байбак,  из  семейства  беличьих.  Тело  у  него  толстое,  неуклюжее,  ноги  короткие,  сильные,  голова  большая,  шеи  не  видно.  У  него  отличный  слух  и  зрение.  Однажды  я  вспугнул  его,  и  он визжал,  как  поросёнок.  Из-за  распашки  степей  их  стало  меньше,  но  увеличилось  количество  мелких  грызунов,  особенно малых  сусликов,  которые  поедали  посевы,  разносили  чуму  и  бруцеллёз».  При  этом  Радугин  выразительно  посмотрел  на  меня.  «Вот  почему  было  так  много  больных  казашек  в  больнице!» - подумала  я.  Ещё  мы  узнали  о  степных  лисицах.  Корсак – стёганая  лисица,  так  называли  её  казахи.  Оказывается,  охотились  за  ней  на  лошадях  и  стегали  её  кнутами.  Отсюда  и  название.  « До  чего  ж   жестоко!»  - возмущались   девчата.
      Вечерами  выходили  в  степь любоваться  закатами  и  звёздным  небом. Закаты  были долгими:  то  малиновыми, то  оранжево-багряными,  Звёздам  было  тесно  на  небе,  и  они  сбегали   у  горизонта  к  самой  земле. Огромные,  притягивающие  взгляд,  и  маленькие,  мерцающие,  как  бы  дрожащие  от  холода… 
     Вот  и  наступил  октябрь. Застоговали  сено,  заполнили  силосные  ямы. Из  дома летели  тревожные  телеграммы:  «  Когда  домой?»   И  этот  день  настал.  Семнадцатого  октября  по  накатанной  дороге колонна грузовиков с целинниками отправлялась в Акмолинск. Возвращались с песнями: "Что нам ветры, что нам ливни и туманы..."
     На  заработанные  деньги  купили  родным  подарки,   а  приодеться  так  и  не  сумели:   в  магазинах  -  «  шаром  покати»,  после  войны  прошло  всего  12  лет.  Свой  девятнадцатый  год  рождения  встречала  в  поезде.  Мне  вручили  почётную  грамоту  и  подарили  фотоаппарат  «Смена»,  который  верой  и  правдой  служил  не  один  десяток  лет.
     В  Рязани  состав  встречали  с  оркестром.  Родные  сгрудились  у  вагонов.  Когда  я  вышла  на  перрон  в  обветшалой телогрейке,  из-под  которой  виден  был  красный  сарафан,  в  коричневых  чулках  и  тряпочных  синих  босоножках,   с выгорешими распущенными  волосами,  сестра  и  мать  заплакали.  Мы  долго  не  могли  разомкнуть  объятья,  скрывая  слёзы   радости.
     В  течение  пяти  лет  целина  щедро  отдавала  всё,  что  копила  веками.  Страна  была  досыта  накормлена  хлебом.  Но  форсированная  необдуманная  распашка земель  привела к  нарушению экологического  равновесия,  к  эрозии  почвы.  Пыльные  бури  сметали  огромные  посевные  площади.  Сократились  сенокосные  и  пастбищные  угодья,  пострадало  животноводство.  Это  привело  к кризису  сельского  хозяйства  в  последующие  годы.

16. 03 2012.г.