Ягода

   
                К. из Александрова.

Отравление в детстве какой-то чёртовой, лесной  ягодой
          привело к неимоверным головным болям в юности.
             И к гибели.

          ...
Помню: была сторонка ягодная, лесная.
В росах поляны, листья в каплях ночных дождя.
Кто же торопит время, торопит про то и не зная,
А просто железнодорожные стрелки переводя.

Сами сцепляем судьбы: радости, беды, боли.
Ягоде, что в ладонях – крови пятном цвести.
Где же решают, Боже, в дальние лес и поле
Две траурно-чёрных ленты, два рельса вплести?!

Гибельно всё, что будет! Проклятых горстка ягод.
И в безысходность боли с лязгом войдёт беда.
Перерезая поле, тянутся рельсы, лягут.
Составом неумолимым летят навстречу года.
         ...
И...к лицу ладони быстро прижала.
И...решилась, и  мгновенье спустя,
На грохочущую насыпь вбежала
Ты, страдалица, девчонка, дитя.

Вперекор бездонно-длящейся боли.
Что ж, решимостью и только? - права.
Помню: чёрное, рассветное поле.
Словно кровью заалела трава.

Лживой сладостью погублена…ягод.
Было – минуло! Сказалось поздней!
Отчего же не позднее хоть на год?
Отчего же это, Господи, с ней?!
      
По надеждам прогрохочет, по муке,
По мольбе глухой состав, по тебе.
Повесть гулкая в колёс перестуке
О сложившейся так жутко! – судьбе.
        ...
Что нам чужое горе? Боль и не вспомним эту!
Было, на миг встряхнуло; снова спеши, лети!
Но разнесли составы давний твой крик по свету.
И снова расслышу где-то, как выбежишь на пути.

               
            6.1981.  11.11.93.