сдерут подковы...

*     * *

… сдерут подковы.
Старого коня –
на колбасу, глаза закрыв рогожей.
Вот так, должно быть скоро и меня
снесут за стену, чтобы подытожить
недлинный список краденных вещей:
из Сада, из шкатулки, из кармана
отцовской куртки, что еще старей
меня сидящего у желтого дивана.
Снесут за стену, как за волнорез
снесет волна гниющие останки
хромого краба, что на берег влез
из глубины, сбежав от перебранки
волны и рыбы. И его следы
через полоску мокрую, как будто
последний всплеск волны, но не беды,
что вор, крадущий нужные минуты.

Дуй, ветер, дуй! Срывай мои следы
с земной поверхности. Неси их дальше. Дальше!
Туда, где воск подобием слезы
стекает по щеке и дальше. Дальше! –
к воде холодной – камешком на дно,
по пене разбросав остатки крыльев,
отцу оставив только лишь одно,
что лишь годится, чтоб его забыли.
Дуй, ветер, дуй. Гони свою волну
подальше в море. От людских подальше
досужих вымыслов. И только синеву
оставь свободной, как и было раньше.
Оставь мне небо… - если до воды
не дотянуться воском или камнем,
иль отражением, в котором и игры
небесной не дотронуться руками.