Воспоминание..

Л. Д.

1
Гостиница в маленьком городе, пропахшая нафталином,
как следствие: мертвой молью, дешевой водкой.
Такой же дешевой жизнью – к счастью недлинной:
в маленьких городах жизнь может быть только короткой.

Здесь мертвая даже пыль на мебели, стенах зданий,
которые вдоль дороги стоят с пустыми глазами
окон. И сей пейзаж не размочить слезами.

Вокруг лишь поля, поля с полынью сухой до срока.
И кажется, что земля здесь брошена и одинока
без пахаря, чья рука бывала порой жестока.

И в этом пейзаже ты, вступая в траву по пояс –
приемлем. Твои черты. Но только с травой освоясь.

2
Холодный немой ландшафт с редкой семьей пернатых,
знающих эту местность лишь по рассказам старших,
живших среди полей, как горб верблюда, горбатых
еще до того, как выросли могилы за землю павших.

И стой поры – ни-ни – лишь ветер меж трав гуляет,
цепляясь за край земли, как за траву руками
тот, кого среди трав никто уж не вспоминает.

Тот, кто скакал в пыли, не пробуя остановиться:
перевести дыханье, вглядеться в чужие лица,
спросить у того, кто с краю – сколько пейзаж сей длится…

За ускакавшим, вслед пыль оседает наземь,
как пепел. И кто-то вслед глядит пустыми глазами.

3
Маленькие города, которым нет мест на карте,
льющиеся в никуда, как жидкость из всех сосудов,
как где-нибудь в феврале, или чуть позже в марте
смотришь на грязный снег, как ожидаешь чуда:

исчезнет – ищи-свищи в круговороте природы,
в вымыслах о любви, в сказках, где лишь свобода
смысл войны, игры… И вообще – исхода.

Маленькие города, откуда лишь можно сгинуть
с помыслом – в никуда, но неизменно в могилу,
в другой холодный пейзаж, где ветер лишь гонит в спину.

В маленьких городах все сходится на погосте,
куда лишь трава и вода к переселенцу в гости.