Массандровская слободка

         

На Массандровский пляж смотрят виллы в чаду кипарисов,
алычи, изабеллы, инжира, айвы и хурмы.
Поликуровский холм столько помнит Елен и Парисов,
что Троянской войны просто чудом избегнули мы.

С этих мест началась, чтоб прославить места эти, Ялта,
от слободки рыбацкой до южной столицы самой;
можно было оглохнуть от чаек, их ора и гвалта,
когда полные рыбой баркасы спешили домой.

«Иоанн Златоуст» куполами впечатался в небо,
колокольню его знают лоции все на земле,
когда Чёрное море рычит и буянит от гнева,
мореходам она – Божий перст во спасенье во мгле.

 По Дражинской, Руданской, по всем Слободским* и
задворкам,
проходными дворами ходил, чтоб вошли в этот стих
перламутровых мидий слегка приоткрытые створки
на подводных камнях и огромные крабы на них.

Здесь в одном из дворов, под акацией белой и тентом,
познакомились мы, плыл над морем апрельский туман;
здесь у нас под луной было столько интимных моментов,
что об этом писать надо целый любовный роман.

Прямо к берегу к нам подплывали дельфины, чтоб с нами
поздороваться, видно, – я в этом поклясться готов,
они стали навеки моими счастливыми снами,
когда был я вдали от друзей и родных берегов.

Мы под грецким орехом, бывало, встречали рассветы,
и всплывало светило из моря, по небу скользя,
и, наверно, недаром я вышел сегодня в поэты,
непоэтом в местах таких быть, согласитесь, нельзя.

               
На Массандровский пляж смотрят виллы в оградах ажурных,
о хибарках бедняцких лишь ветер расскажет и прах.
Сколько помнит событий печальных и праздников бурных
Поликуровский холм – наша память о юных годах!

И, когда мне тоскливо, когда неуютно на сердце,
когда долго не вижу желанный знакомый пейзаж,
обходя «Интурист» – эту Мекку крутых иноземцев,
я всегда прихожу на весёлый Массандровский пляж…