Прогулки по Вселенной

ВЛАДИМИР  СТРУНСКИЙ0

ПРОГУЛКИ  ВО  ВСЕЛЕННОЙ

В  МИРАХ  ПАРАЛЛЕЛЬНЫХ

Взаимодействие цивилизаций
Может быть, лишь в параллельных мирах,
Но кулуарно, без всяких оваций
Только Владыка предчувствует крах.

Есть у него ли миры запасные,
Если на случай вселенской войны.-
Истины ведаем мы лишь простые,
Тайные истины нам не даны.

Неукротимые силы природы,
Словно соратники мне по перу.
На слабый огонь обрушаются воды,
То ли тону я, а то ли горю.

Неочевидное мне очевидно.
Что обозначено – не по пути.
Солнце над морем встаёт серповидно
И на Луну обращает лучи.

Время, какое совсем непонятно.
Можно ли мне со стихией на «ты»?
Даже на Солнце случаются пятна,
Не говоря уж о пятнах Луны.

Кто не лукавил, тот был не бездельник.
Только наврядли приблизится даль.
Что происходит в мирах параллельных?
Явно, сбивается в них вертикаль..

НЕ УПОДОБТЕСЬ  МИКРОБАМ

Умирают вирусы в постели
На телах скончавшихся людей.
У микробов разных нету цели.
Что там цели, даже нет идей.

Безыдейность многих погубила.
Не всегда идеи глубоки.
Но в идеях внутренняя сила.
Безыдейны только дураки.

К судьбам мира трудно равнодушным
Оставаться, когда мир кипит.
Смерть и боль затрагивают душу,
Если ваша совесть не молчит.

Положенье вирусов убого.
Нет у них ни веры, ни идей.
Вирусы познать не могут Бога.
Но ведь точно также у людей.

Всяк безбожник вирусу подобен,
И, как говорится , сразу в гроб.
Для чего вообще живёт в природе
Пресловутый человек-микроб?

ПРОРОЧЕСТВА  МАЙЯ

В бездействии всех четырёх стихий
Взошла звезда всемирных одиночеств.
И пишутся компьютером стихи
В преддверии несбывшихся пророчеств.

Нефритовые Стержни бытия
Драконовы Врата пронзают светом.
Вселенная от буквы «А» до «Я»
Стихийно вдруг становится поэтом

Метафоры космических систем
Слагают  Галактическое Слово.
А звёздные огни мыслепатем
Меняют даже творчества основы.

Начало есть, но не видать конца,
А может быть, и не было начала.
Произошло всё волею Творца.
Творить его десница не устала.

Стираются все грани бытия
Вселенная – единое начало.
И лишь душа – субстанция огня
Поэзии корабль зафрахтовала.

Зло мировое – это пустота.
Добро  же мир собой заполонило.
В бездействии стихии – маята.
А у поэтов действенная сила.

Никто ещё не ведает о чём
Он думает и что ещё напишет.
Уже не нужно прежний мир на слом.
Прислушайся, он даже и не дышит.

МЕТАМОРФОЗЫ  ВЗГЛЯДА

Фасетка развернулась  в параллель.
И стал обзор в четыре раза шире.
Непостоянны ощущенья в мире.
Меняются концепции и цель..

Меняется порой мировоззренье,
Меняется космический эфир.
О, как изменчив нестабильный мир.
И засуху меняет наводненье.

Судьба меняет зачастую нас.
Становимся иными мы, чем прежде.
Мечты иные, впрочем, как надежды.
Меняемся мы каждый день и час.

Не верим в то, что видели воочью.
Не верим даже мы в самих себя.
Вращаются и небо и Земля
И точка зренья стала многоточьем.

Хотя душа не кварк, а только сверк,
Нам хочется из грязи, прямо в князи.
И, как философ алогичных связей,
Читает душу неба человек.

В  ПОЛУПЕРИОДЕ  РАСПАДА

В полупериоде распада
Душа готова к обольщенью.
И золотого нет сеченья
Меж зноем ада и прохладой.

Ослабевают связи с Богом
И в душу проскользнёт лукавый,
А вместе с ним желанье славы
Сравнимо с хваткою бульдога.

Окутывает душу подлость.
И нет в душе ни капли света.
И нарушаются обеты,
Гордыня сталкивает в пропасть.

А в сердце будет День Печали,
Источник глупости и бреда.
Никто не знал, никто не ведал
И ангелы в душе молчали.

Зато резвились злые бесы.
Реальность превратилась в мнимость.
И ко всему непримиримость.
И совесть не имеет веса.

Не надо, Господи, не надо.
Пока закон твой не нарушил,
Спаси отравленную душу
В полупериоде распада.

Я  В  ЖИЗНИ  НЕ  ВИДАЛ  СВОБОДЫ.

Кручусь, как белка в мясорубке
И чувствую себя филе.
Судьба показывает зубки,
Как правило, не только мне.

Свои же я кладу на полку,
Не с голоду, а от тоски
Печали тонкою иголкой
Пронзают пакостно мозги

Соскучился я не по хлебу.
Его, как раз-то ел всегда
Но мне дороже хлеба небо.
Свобода радует меня.

Мои идут к закату годы
Проходит в вечной жизнь борьбе.
Я в жизни не видал  свободы,
Хоть не был никогда в тюрьме.

ВРЕМЯ  ВСЕЛЕННОЙ

По энергетической структуре
Время приближалось турбулентно
К фугам Баха, что звучат в цедуре,
Неизбежно, но амбивалентно.

Страждущим оно казалось долгим,
Испытавшим почему-то кратким.
Кто пред Богом верен чувству долга,
Время не почувствует крылатым.

Протекает время без амбиций.
Для него века, что и мгновенья.
А несуществующих традиций
Время ощущает появленье

Время держит за душу струбциной.
Все равны и в радости, и в горе.
Трансцендентное неоспоримо.
Да и кто осмелится с ним спорить.

Измеряя мир по меркам строгим
Невозможно в чём-то быть беспечным.
Мирозданье создавалось Богом.
Время же существовало вечно

ДЕНЬГИ – ЗЛО

Мёртвый модуль живого мира
Конвертирует жизнь в смерть.
Энергетику псевдо-эфира
Попытался я запереть

Деньги – совести Зазеркалье
Тянут в потусторонний мир.
Сконцентрировано вниманье
На  богатстве страны Офир.

Непотопленную, чью душу
Тянет золото в бездну тьмы?
Деньги мир способны обрушить
Мёртвым модулем сатаны.

Оглянитесь  назад. А мимо
В небесах плывут облака.
Наши души, как клубы дыма.
В них сплошная уже чернота.

Судьи ада – подобье клира.
Запах алчности не угас.
Мёртвый модуль  живого мира
Конвертирует деньги в нас.

Гибнут души в безумной погоне.
Льётся чья-то невинная кровь.
Деньги разве души достойны?
В них убийства и нелюбовь.

Не нужны деньги в Божьем Царстве.
Деньги есть имплантант сатаны.
Какова денег роль в государстве?
Моделировать чувство вины

СВИДЕТЕЛЬ  ВСЕЛЕННОЙ

Жизнь, как подобие игры,
Чтобы понять уходят годы.
Поэт не создаёт миры.
Он с них лишь считывает коды.

Уже Создатель мира есть.
К тому же он Творец нетленный.
Душа поэта – это рейс
Причём, по времени Вселенной.

Пространство – это только путь,
А время – двигатель Галактик.
Поэт пронизывает суть
И он стратег, не только тактик.

Но суть меняется в стихах.
Меняются модели смысла.
Кто не испытывает страх,
Слова переиначит в числа.

И слога качественный звук,
Как будто бытия картины.
Поэты впереди наук,
Когда творили вне рутины

В стране слепых – он поводырь
В  стихах стремительный, ка кветер
Восставший против чёрных дыр,
Он не судья, а лишь свидетель

ПРОВАЛЫ  В ПАМЯТИ

Я сам себе пообещал
И обещанье я исполню,
Но в памяти моей провал,
И, что я обещал, не помню.

И стала память неземной,
Она стремится в Космос к звёздам.
Она мне не даёт покой,
А вспомнить то, что было,  поздно.

Одно мгновение ушло,
Но появляется другое.
И заполняет, что прошло.
И вот непомнящих уж двое.

Не помнит ни второе «Я» ,
Ни сам, всё прошлое забывший.
Господь всё знает про меня,
Но не напомнил мне Всевышний,

Что должен знать и, что забыл,
И, что мне предстоит нетленно,
Как жаль, что не имею крыл,
Чтобы летать во всей Вселенной.

Но, слава Богу, есть душа,
Она по-своему крылата.
А память потому плоха,
Что это за грехи расплата.

МУЗА  И  ЗУБНАЯ  БОЛЬ

День изо дня травлю себя таблеткой.
Нет, не наркотик, просто зуб болит.
Пишу стихи в тетрадь я,  как конспекты
А ночь не сплю,  а делаю лишь вид.

И боли посочувствовать приходит
Ночами Муза, я её не звал.
Моей рукою по тетради водит,
Но я её ни разу не прогнал.

Мы с нею спелись, как в едином хоре.
Я ночь не сплю, она со мной не спит.
И у меня одно лишь ночью горе –
Как ни крути, зуб всё-таки болит.

БАЛЛАДА  О  ДУРАКАХ

Что ты с нами делаешь эпоха?
От бессилья я сжимаю кулаки.
С дураками жить на свете плохо,
А у нас сплошные дураки.

Только дураками быть обидно.
Им, наверно, это не с руки.
Может, чтобы не было их видно,
Они умным клеят ярлыки..

Скажем, к дураку придёшь на подпись
В его слишком уж роскошный кабинет.
Но свою он не поставит роспись
И, конечно же, он скажет «Нет».

А , когда начнёшь ты возмущаться,
Обзовёт тебя он дураком
« Нечего тебе в дела соваться,
Ты дурак, а значит, выйди вон»

С дураками трудно жить на свете,
Оттого меня сжимает страх
И в его державном кабинете,
Оставаться будем в дураках.

Лечь, заснуть бы, а потом проснуться,
Чтоб на них не тратить лишних  слов,
И своим же мыслям улыбнуться
Раз – и вдруг не стало дураков.

Я  ЕЩЁ  И  ФИЛОСОФ

Мне говорят, что лирик я,
Но я ещё и философ.
Мои стихи – моя стезя,
И мой же дорожный посох.

Я продираюсь сквозь дебри душ:
Добрых и злых – человечьих.
Сколько в них зноя и сколько в них стуж,
Тех, что друг друга калечат.

Сколько пророчеств ещё не сбылось,
Сколько ещё будет горя?
Сколько судеб оборвалось
В волнах житейского моря?

Мчится корабль под названьем «Земля»
Сколько на нём матросов?
Все говорят мне, что лирик я,
Но я ещё и философ.

ХОЧУ  ИЗВЛЕЧЬ  СЕРДЦЕВИНУ.

Хочу извлечь я сердцевину
Первоосновы бытия.
Но мир весь взором не окину
И перед ним бессилен я

Вот  только на сердце тревожно,
Что будет не постигнут он.
Жаль, если путь был выбран ложный.
Каким же мне идти путём?

Кто я философ, иль страдалец,
Что вторгся в тайну не свою
Я солнечный протуберанец
Принял за новую звезду

Чем для меня моя ошибка
Чревата будет на пути?
Всё это шито белой ниткой.
А оборвёшь – куда идти?

МНЕ  ДОСТАЛСЯ  ДВАДЦАТЫЙ ВЕК

Почему  мне достался двадцатый наш век?
Почему в девятнадцатом не жил?
Я от страха ночами не смеживал б век,
Я б эпоху лелеял и нежил

И писал бы стихи только лишь  о любви,
А другие забросил бы темы.
Но, как брошенный камень, оставил круги
Век двадцатый сплошной теоремой.

Почему я доказывать должен мой век?
Из эпох он ведь самый жестокий.
В нём богатства одним, нищета же не для всех.
Неудачный мой век, однобокий.

Но другой век примерить, увы, не могу,
А в другом никогда я и не жил.
Что  поделать, я в веке двадцатом живу
А другие века, словно небыль

Проклинать ли мой век или благодарить?
Ведь ему я обязан рожденьем.
Я в двадцатом родился и в нём надо жить,
И о жизни писать с вдохновеньем.

Но прорвётся случайно обилие тем,
Злободневно не очень прекрасных.
Словно вновь пред потоком сплошных теорем.
Я стою, а писать что неясно.

И ночами от страха не смеживал век.
Я б эпоху лелеял и нежил
Почему мне достался двадцатый мой век?
Почему в девятнадцатом не жил?

ХИТРАЯ  ВОРОНА (Басня)

Послал вороне Бог,
Не то, чтоб наудачу,
Что Он хотел и мог,
Но Бог послал ей дачу.

Не терем, не дворец,
Но всё-таки жилище,
Что оценил Творец
Рублей, наверно, в тыщу.

А, может, в две и в три,
А, может ещё больше
Но домик изнутри
Хорош, стоит он в роще.

К ней в гости не пришли
Ни заяц, ни лисица
Ни серый волк на щи,
Ни даже кобылица

Есть у вороны дом.
А личный дом как крепость.
И пусть хранится в нём
Малейшая нелепость

Есть у вороны дом
Но, как в нём жить огромном?
Решила сдать внаём
Ворона дом влюблённым

Но где влюблённых взять
Среди берёз и елей.
Решила полетать,
Авось найдутся звери,

Что в доме захотят
Друг с другом поразмяться.
Как люди говорят:
Любовью заниматься

Но звери не идут
Ни косвенно, ни прямо
Понятно стало вдруг,
Что тут нужна реклама.

Подумав, на крылечке,
Чтобы не сесть на мель,
Ворона на дощечке
Начёркала «Бордель»

А пропаганду после
В лесу она вела
О сексуальной пользе
Для  всякого зверья.

Сперва к ней потянулись
За рубль в час ужи.
Потом ещё косули,
И зайцы и ежи.

И волки и медведи,
И, выпучив глаза,
Пришла хитрюга, следом
Красавица лиса

Ворона богатеет.
К ней денежки рекой.
А звери-то, а звери
В вороний дом – гурьбой.

Но, как-то раз однажды,
Заслышав про бордель,
Что может в доме каждый
Поразвлекаться зверь.

Пришла туда кобыла
Из дальнего села
Свой рубль заплатила
И ёжику дала.

Но, если знал бы ёжик –
Обманчив внешний вид.
Его стало корёжить
И подхватил он СПИД,

А после с кабанихой
Тот ёжик побывал,
С лисицей и с зайчихой,
И стал в лесу развал

Поумирали звери,
И захирел тот лес
И, если сплетням верить,
Попутал их всех бес.

А что ж тогда ворона,
Хозяйка бардака?
Ест с мясом макароны
За рюмкой коньяка.

Она читает книжку
С названьем «Мойдодыр»
А Бог простил плутишку,
Послав уже ей сыр

Далее читайте басню Крылова  «Ворона и лисица» и вы узнаете дальнейшую судьбу сыра.

ГОРОДУ  МОСКВЕ.

Я пришёл, чтоб  попрощаться,
Нашей родины столица.
Я хочу с тобой расстаться,
Чтобы снова возвратиться

По музеям пошататься,
По булыге площадей.
Не хочу я расставаться
С бедами моих друзей.

Я запомнил многих лица,
Но осталась улиц грусть.
Не грусти моя столица,
Я к тебе ещё, вернусь.

ОДЕССКАЯ  ФАНТАЗИЯ

Я хотел бы всё начать сначала.
Побродить с тобою у причала.
Пить вино одесского разлива
С привкусом  солёного прилива.

Погулять по старой Ришельевской,
Что мне так  напоминает Невский.
Поклониться Командору Дюку,
Чтоб потом почувствовать разлуку.

Загорать на пляжах Лонжерона
В это море Чёрное влюблённый.
И на рынке, чтоб не приставали,
Пару штук купить себе кефали.

Побродить по порту Ильичёвска,
Где твоя промокла бы причёска.
И спускаться долго исердито
Лестницею самой знаменитой.

Самому себе устроить пьянку
Где-нибудь в районе Молдаванки
И переходя к житейской прозе,
Просто потолкаться на Привозе.

ПЕРЕКОСЫ СУДЬБЫ.

Жизнь дала трещину и крен.
У судьбы бывают перекосы.
Спину распрямив, встаю с колен.
И судьбе я задаю вопросы.

Но судьба, смущённая, молчит.
На вопросы мне не отвечает.
А потом ехидно говорит:
«Ты не знаешь, тогда кто же знает?»

Все мы в ожиданье перемен.
Есть у каждого, наверняка, вопросы.
Жизнь дала трещину и крен.
У судьбы бывают перекосы.

ЭЙ,  ГАРСОН

Обтерев чистой тряпочкой стол,
И набросив скатёрку лениво,
В сюртуке ресторанный гарсон
К посетителям бегает с пивом.

Эй, гарсон! Эй, гарсон!
Мне, пожалуйста, пива и раков
Мне солёных орешков, гарсон,
Я охоч до изысканных лакомств.

И по залу несётся гарсон
На подносе и пиво, и раки.
И зовут его все: эй, гарсон,
Как на улице кличут собаку.

ПАДШЕМУ  АНГЕЛУ

И снова мне ангелу падшему
Выпало в душу залезть.
Где же ты, где был раньше?
Господи даждь нам днесь.

Дай Бог свершиться были.
Дай я тебя обниму.
Падшего ангела крылья
Я всё равно подниму.

Пусть он с небес на Землю
Грешную нашу ступил.
Я всё равно приемлю,
Ты не здесь согрешил.

Дважды Бог не осудит.
Праведных в мире нет.
Если вдруг выйдешь в люди,
Крылья отдай в Горсвет.

Пусть они там летают,
Делают виражи
Ночью они зажигают
Над городами огни.

Все мы ангелы падшие,
Даже, когда не грешны.
Где же, где были раньше
Порывы моей души?

ПРОЦЕНТЫ  С  ДОЛГОВ

Не ведом мне покой.
Плачу с долгов проценты.
За то, что был судьбой
Оторван от плаценты.

За первородный грех,
Определённый Богом,
Плачу я свой процент,
Неся в душе тревогу.

За то, что родился
В моём двадцатом веке.
Зато, что занялся
Душою человека.

Я делаю акцент
Не на рациональность.
И свой плачу процент,
Забыв про ирреальность.

Реальность такова:
Не пользуясь моментом,
Заплатим мы сполна
Высокие проценты.

Хочу наоборот,
Чтоб было всё иначе.
А то вдруг смерть придёт,
А долг мой не заплачен.

И с каждым днём судьба
Обходится  дороже.
Вся жизнь моя в долгах.
А вдруг со смертью – то же.

ИНЖЕНЕР  НА  ПОБЕГУШКАХ

Закончила ты институт –
Диплом в руках с отличьем.
Пора уже настала тут
О жизни думать личной.

Побегала туда-сюда –
Одно тебе расстройство.
Случилась личная беда
С твоим трудоустройством.

Всем наплевать  на твой диплом.
Нужны не мозг, а руки.
Но что определил закон
Рабочим от науки?

И вот считай,, что повезло
И появилась вера.
Есть на заводе Горстекло
Полставки инженера.

Что делать? Ты туда пошла.
Хоть при каком-то деле.
И вот уже сидишь полдня
В каком-нибудь отделе

Сидишь, покуда не пошлют
Куда-нибудь  с бумажкой.
Потом обратно отошлют
С такой же промокашкой.

Негоже брать с тебя пример,
Бедняжечка подружка.
Хоть ты  в отделе инженер,
Но лишь на побегушках.

                                У  СМЕРТИ  СВОЯ  ПРАВОТА.

Был человек – и нет человека.
Жить бы ему, да жить.
Жизнь нас делает калекой.
Как же её любить?

Смерть застаёт у станка и в постели,
Когда её и не ждёшь.
Ей всё равно: дышишь ты еле-еле
Или на смерть ты плюёшь.

Жизнь сильна и сильна красота,
Яркая, как райский свет.
Только у смерти своя правота.
Смерти сильнее и нет.

ДАЧНИКИ

Трубач играет «Кукарачу»
Подряд всё лето от тоски.
Взрослеют девочки на дачах
И расцветают от любви..

В тумане, что над тихой речкой,
Расположились рыбаки
Свернувшись у крыльца колечком,
Лохматый кобель видит сны.

А на веранде в воскресенье
Стоит над дачей сладкий дух
То в медном тазике варенье
Готовится гурьбой старух

Играют в домино мужчины,
Слегка от водки разомлев.
 И пахнет в клумбе благочинной,
С ночной фиалкой львиный зев.

И по ночам на этих дачах
Любовный шёпот до зари.
Трубач играет «Кукарачу»
Подряд всё лето  от тоски.

Я  ЗВЕЗДУ  ПОЙМАЮ  НА ЛАДОНЬ

Длится ночь до самого утра.
Звёзд мерцают огненные знаки
И по небу катится Луна,
Бледная красавица во мраке.

В небесах космический огонь
Неземною светится загадкой.
Я звезду поймаю на ладонь:
«Звёздный зайчик, поиграем в прятки»

Вот  упала звёздочка с небес.
Не успел я задать желанье.
Силуэтом чёрным хвойный лес
Ясно обрисовывает грани.

Вдруг сверкнули в небе два луча.
И зависло что-то там над нами.
Двигаться не мог я и кричать.
Это были инопланетяне.

Медленно я в небо взгляд ввинтил.
Два луча, казались золотыми.
Но Тарелки надо мною след простыл,
А ещё назад секунду были.

Воздух, словно съёжился густой.
Две звезды искусственных погасли.
Инопланетяне надо мной
Были или не были – неясно.

Вновь по небу катится Луна,
Бледная красавица во мраке.
Длится ночь до самого утра
Звёзд мерцают огненные знаки.

СОСЕДСКИЙ  КОТ  МОРТОЛОТ

У соседа золотистый кот.
И зовут его престранно  Мортолот
У него длиннющие усы.
Он большой любитель колбасы

Он большой любитель молока,
Но мышей не ловит он пока
Разленился этот толстый кот
С именем престранным Мортолот.

Его как-то выгнали взашей,
Не ленился, чтоб ловить мышей.
И тогда домой он в уголок
Мышь, испачканную кровью, приволок.

И решили от него отстать,
Чтоб такую не носил он «благодать»
До чего же хитрый этот кот
С именем престранным Мортолот.

Целый день теперь, свернувшись, спит.
И во сне мурлычет от обид.
А обиды у него просты:
Он украл кусочек колбасы

НО хозяин не намял ему бока.
А лишил его на ужин молока.
Вот такой живёт соседский кот
С именем престранным Мортолот.

НОВОСВЕТОВСКИЙ  ЗАВОД

С этих пор и с этих скал
Вдоль береговой границы
Вдаль смотрели русский царь
И российский князь Голицын.

Сколько сложено легенд
Про  божественный напиток.
Повышенья ждём мы цен
Но «Шампанское» в убыток

Очень сложен техпроцесс
В леденящем подземелье.
В общем, около трёх лет,
Созревает это зелье

Но зато созрев, вино
Вызывает удивленье.
Вкус не повторим его,
И оно уже не зелье,

А амброзия  богов
С поразительным Букетом.
Кто отведает его,
Станет сразу же поэтом.

НЕПОВТОРИМЫЙ  УГОЛОК

Если б был я иностранцем,
И моих хватило б сил.
Политическое, братцы,
Я б убежище просил.

В этом дивном, словно сказка,
Экзотическом краю,
Где играют буйством краски.
На земле я, как в раю.

Мне не нужен рай небесный,
Если есть он на Земле.
Прославляя край чудесный,
Поклонился  я тебе.

В чём политика же братцы,
И о чём ми мечты?.
Я не буду святотатцы
Этой дивной красоты.

Я б, действительно, всё бросил,
И, наперекор судьбе,
Окунулся б в эту просинь,
В этот рай, что на Земле.

КРАЙ,  ГДЕ  БОЖЬЯ   БЛАГОДАТЬ

Бесконечно мне родной
Край благословенный.
Разделить хочу с тобой
Все мои поэмы.

Это ты мне даришь грусть
И благословенье.
Я не сплю ночами. Пусть,
Если вдохновенье.

Не даёт мне ночью спать,
Мучает поэта.
Край, где Божья благодать,
Будешь мной воспетый.

КИММЕРИЯ

Быть может, киммериец древний
Точи стрелу или копьё.
Там на скале растут деревья.
Они, возможно, помнят всё.

А может, костяной скребницей
Здесь тавра юная жена,
Коня, распрягши, с колесницы,
От пыли каменной, скребла.

И эхом отразясь от крыши
Или от древних скал седых.
Стрелы татарской посвист слышен
И Пушкина чеканный стих

О, Киммерия, боль людская
И человеческая блажь.
Меня ты тоже привлекаешь
И я хочу попасть в этаж.

Твоих безумных наслоений,
Пронзивших многие века.
Пускай я не великий гений,
Но всё ж поэт, наверняка.

Ты многими была воспета.
К тебе не знавшей перемен.
Ты вечно будешь для поэтов
Не преходящею из тем.

ЧЁРНАЯ  ИКРА

Три раза в день одно и то же:
Вкушаю чёрную икру.
Чем для меня она дороже,
Тем больше я её люблю.

Наверное, мне сон приснился,
Что буду этот есть продукт.
Со мной удар бы приключился,
И где такую я возьму?

Она не просто дорогая,
Её ещё нигде и нет.
Но, если кто-то покупает,
Она в душе оставит след.

Я  ПРОЧИТАЛ  СТИХИ  САФО

Я прочитал стихи Сафо.
В них целый шквал любви обрушен.
Но стало на душе легко,
Хотя стихи пронзали душу.

Я  написал бы ей письмо,
Прося её благословенья
На остров Лесбос, где светло,
От благодатного волненья.

Она волшебница любви
С высокой царственной осанкой.
И дивны у неё стихи,
Но не пишу я лесбиянкам.

ШАМПАНСКОЕ

Вино бродило и играло,
Как недовольный зверь урчало
В неукротимой темноте.
Путь к результату непреложен,
Хоть очень долог он и сложен,
Осуществиться, чтоб мечте.

Три года всё же срок немалый.
Без света в ледяных подвалах.
В бутылке запертой лежать.
Так трудоёмки техпроцессы
От сусла до высокой мессы,
Когда наполнит благодать.

Как тяжело вино лелеять,
Смотреть за ним и тьму рассеять
Прикосновеньем чутких рук.
Да не пребудет труд бездарен.
Напиток буден благодарен
И вызреет прекрасный брют.

МАССАНРОВСКИЕ  ВИНА

Где  бесподобные закаты,
И вызревают, где мускаты,
Долина дивная была.
Не Знала вещая Кассандра,
Где расположится Массандра –
Край благородного вина.

И даже греческий оракул
С тоски, наверное, заплакал,
Отведав розовый мускат
Но есть ещё прекрасней вина
Из благородной группы «Пино»,
Что не названьями манят

У них букет неоднородный.
Напиток самый благородный,
Что удивил бы и богов.
На выставке в самом Париже.
Гран –при взял «Пино – Гри» и выше
Наверно, не было его.

КАМЕНЬ  У  МИСХОРУ

Русалочка на камне у Мисхора.
Купая, держит бережно дитя.
И чайки над водой нестройным хором
О чём-то непонятном нам кричат.

И омывают бережные волны
Ребёнка и тоскующую мать.
И материнскою любовью полны
Её глаза и брызги в них блестят.

И салютуют яркими  флажками
Плывущие по морю корабли.
И знают все, что этот чёрный камень
Есть символ материнства и любви.

ПОСЛЕДНЮЮ  ЗАБЕРИ

Когда пулю приму я на вздохе,
Или чей-то  заржавленный нож.
Я не плюну в лицо эпохе,
Но отдам ей одну из кож.

Если вдруг установят порядок,
При котором смерть выше любви.
Что же драть с меня шкур десяток?
На, последнюю, забери.

Всё равно я когда-то воскресну.
Не затопчешь меня сапогом.
Я ещё возвернусь или песней,
Или грозным, чеканным стихом.

Не буди во мне зверя, эпоха.
У меня не осталось кож,
Но приму твою пулю на вздохе
И от крови заржавленный нож.

В  НЕАПОЛИТАНСКОМ  ПОРТУ

Порт огромный. Белый лайнер у причала.
А вокруг снуют в лодчонках рыбаки.
Им случайно сети разорвало,
Море, что угрюмое штормит.

Труд рыбацкий, до чего ж тяжёлый
И опасен, горек и суров.
Море – испытание и школа
Для иных отчаянных голов.

Руки их, изъеденные солью,
Ставят на лодчонки паруса,
Как рубцы, тяжёлые мозоли
На ладонях от тяжёлых вёсел.

Рыбою гружённые лодчонки
Целый день  вдоль берега снуют.
Выгружают на берег бочонки,
Прямо с пирса рыбу продают..

С голубыми спинами макрели,
Красноглазы, словно фонари
С чешуёй облезлою на теле
Грудою в корзинах луфари.

Горкою насыпаны креветки.
Заплати за них и забери.
Осьминога маленькие детки
Щупальца раскинули свои.

И в порту идёт своя работа.
Белый лайнер всё ещё стоит.
На него глазеют с неохотой
Белые от соли, рыбаки.

НЕАПОЛИТАНСКИЙ  ЗАЛИВ

В долине, где старый Везувий
Уж многие годы молчит,
Устав от своих же безумий,
Раскинулся чудный залив.

Его берега живописны
И моря колышется гладь
Вода здесь прозрачна и чиста
И как на картине корабль.

С развёрнутыми парусами
В парадной своей белизне.
И раковины с жемчугами
Лежат на взбарханенном дне


И чувствуют шорохи моря –
 Отлив, а за ним и прилив.
На вольном лазурном просторе
Неаполитанский залив.

ОБЫВАТЕЛЬСКОЕ

С мира по ниточке, с бору по сосенке.
Ставятся меточки штампиком осени
Падают листики, как сумасшедшие,
Люди живые, почти, как умершие.

Мальчикам хочется малой свободочки.
Думают мальчики только о водочке.
Думают девочки вместе о тряпочках,
Модных, красивых, но только не святочных.

Вырастут девочки, вырастут мальчики,
Женятся, вместе устроят скандальчики.
После захочется им переменочки,
Будут и пьяночки, будут изменочки.

Будут объятья в любви изобильные,
Родятся деточки, может, дебильные.
Старость подкатит с какой-то хворобушкой
Совесть охватит беззлобно стыдобушкой

Время отстукают старые ходики.
Как пирамидочка сложатся годики.
Что ожидает нас сразу за осенью?
С мира по ниточке, с бору по сосенке.

НЕ  МОГЛИ  БЫТЬ  ПЕДАТЕЛЕМ

Кто цену познал, что такое война,
И часто заглядывал смерти в глаза

Не кланялся пулям, но смерть не искал
И не был взнесённым он на пьедестал.

Умели те люди не просто прожить
Умели жалеть и умели любить.

И можно всегда положиться на них
Умели они жить всегда для других.

И жизни чужие умели спасать.
Умели ещё за других умирать.

Умели и землю родную пахать,
Не только её от врагов защищать.

И запахи слышать умели земли,
Вот только предателем быть не могли.

ЦАРЬ  НИКИТА

Правил нами царь-дурак.
Всё ни эдак, всё не так.
Взяв в наследство от злодея
Нашу матушку - Рассею.

Он когда-то у  Кощея
Был в холопах и в лакеях.
Но, как помер царь Кащей,
Влез на трон его лакей.

Правил царь со всем семейством,
Уважая, лишь лакейство.
Но вполне сказать уместно,
Что дурак был наш нечестный

Чтобы взять побольше власти,
Ведь лакействовал не зря,
Заклеймил со всею страстью
Предыдущего царя.

Тот убийца и тиран, мол.
Я же, братцы не таков.
Не богат я , прост и гол,
Родом я из дураков.

Златоглавая столица
Всё дивится и дивится,
Как российская пшеница
Уплывает  за границу.

Все российские богатства
Вывозил в другие царства.
Мол, российский наш народ.
Стерпит всё и в этот год.

Разрушаются дорого,
Повышаются  налоги.
И протянуты в тревоге
Были рук, после ноги.

Со своей ближайшей свитой
Жил неплохо царь Никита,
И, как русская пшеница,
Часто ездил за границу.

Он налево и направо
Водку продавал и сало,
И горбушу и кету,
И конечно же икру,

Но не ту, что с кабачков,
А с каспийских осетров.
Её ели за границей
В Европейских всех столицах

По империи-союзу
Лихо сеял кукурузу,
Так сказать, взамен пшеницы,
Что он продал за границу.

Раз на выставке в Манеже
Авангард глаза размежил.
И тогда к царёвой пользе
Был использован бульдозер 

Поэт в стране был Пастернак
Талантливый  и не дурак,
Но, чтоб не умничал он много,
Перекрыл ему дорогу.

И в газеты и в Литфонд –
Не помрёт, не фон-барон.
«Пусть ещё спасибо скажет,
А то жизнь сильней накажет»

А какое представленье
Учудил в ООНе он
В подтверждение решенья
Колотил он башмаком.

Мол, я царь простой, народный,
Не какой-то  граф, иль князь,
Но я тоже парень гордый,
Не ударю рылом в грязь.

Царь Никита очень боек,
Понастроил новостроек
В пять пусть тесных этажей,
Но зато без миражей.

Словно огород лопатой,
Целину при нём пахали.
На луну же мы, ребята,
Мы же первые летали.

Обещал он свой царизм
Переделать в коммунизм,
Мол, народ, поверив мне,
Обретёт рай на земле.
 
Время не ползёт, а мчится
Перестал по заграницам
Ездить непоседа-царь,
Как в былое время встарь

Царь наш горе-непоседа
Стал обычным домоседом.
Стал слабеть он головою,
Захотелось  вдруг покоя.

Стал он трудно управляем,
Недовольны им Бояре
Править стал он кое-как.
И утратил власть дурак.

ИГРА  В  СЛОВА

Играют все, играю я,
Но кто во что, а я – в слова.
В какие , сам не знаю,
Но всё равно играю.

Игра моя проста для всех.
И ждёт в ней каждого успех
.А суть игры  моей проста:.
Из слова делаешь слова.

Кто больше всех придумал слов,
Тот победил своих « врагов».
Как хорошо играть в слова,
Но только, чур, без словаря.

ПОГОВОРИМ  О  ПУСТЯКАХ

Давай  с тобой поговорим
Не о космических лучах
Слова рассеются, как дым.
Поговорим о пустяках.

Не о погоде, как всегда,
Не о серьёзнейших вещах.
Серьёзность – это ерунда,
Поговорим о пустяках.

Мне мир серьёзный надоел,
И от него устал я, ах.
Чтоб отдохнуть от важных дел,
Поговорим о пустяках.

Ну так вот просто ни о чём,
Под музыку, что пишет Бах.
Поговорим с тобой вдвоём
О милых сердцу пустяках.

БЕЗ  ВЕРЫ, НАДЕЖДЫ,  ЛЮБВИ

Как живёте вы без веры,
Своих жизней изуверы,
Как живёте без надежды,
Двух затяжек плана между?

Если нет в душе тревоги,
Нет ни веры, ни любви.
А надежды, как дороги,
Разрушаются они.

Вера гибнет, а надежда,
Хоть и чахлая, живёт.
А любовь, не зная лежбищ
На асфальте упадёт.

Но, как живёте без любви
Вы, алкоголики души?

УБИЙЦЫ  СОВЕСТИ

Мы порой, друг к другу безответственны,
На судьбу другого наплевать.
Но ведь все когда-нибудь из детства мы
Вышли, научившись только лгать.

Так давайте станем посерьёзней
И к чужой, как к собственной судьбе.
И соседу вы не стройте козни,
Лишь за то, что не помог в беде.

Выпадают все из актуальности
Добрые и нужные слова.
Мы давно не говорим «Пожалуйста»,
«Извините», «Только после Вас».

Заглушаем часто голос совести,
У которых она есть пока.
И передаём, как сплетни, новости.
Собеседника приняв за дурака

Неуклюжи мы в своей слоновости,
Толстокожесть взяв, как жизни стиль.
Не объять весь мир в его огромности,
Ведь для нас действительность – не быль

Жизнь свою иллюзиями метим.
На детей похожи старики
И берут пример со взрослых дети,
Вырастают в хамов дураки.

Мне совсем не хочется витийствовать
И валять пред вами дурака.
Но мне кажется, что стали мы убийцами
Милосердья, совести, добра.

ЖИВЁМ,  КАК  НА  ГОП-СТОПЕ

Не в цивилизованной Европе,
А себя, спустив на тормозах,
Мы живём, как будто на гоп-стопе,
Оставаясь вечно  в дураках.

И храним мы, как зеницу ока,
Глупость несусветную свою.
Потому, что  жизнь невдомёк нам.
Мы считаем, будто мы в раю.

Но наступит  общее прозренье.
И, когда поймём мы, кто есть кто,
Вся страна дойдёт до исступления
И кому-то станет горячо.
 
Мы ещё не отошли от спячки,
Верим мы пока ещё словам
Если среди нас найдётся зрячий,
По его мы  все пойдём стопам.

ПЕРЕСТАНЕМ  ЛГАТЬ

Не делая из мухи слона.
Не делай из мух и корову.
Это всего лишь слова,
Что повторяешь ты снова.

 Не поверил тебе,
Мне не поверил ты тоже.
Истины нет на земле,
Той, что всего нам дороже.

Где же нам правду искать?
Хватит кричать о строе.
Может быть попросту, лгать
Нам перестать обоим.

СОБЫТИЙ  ЗРЯ  НЕ  ТОРОПИ

Событий зря не торопи.
Всему приходит свой черёд.
Всё может быть наоборот,
Когда посмотришь  с высоты.

Но с высоты не свысока,
И, стало быть, не надо мной.
Прольётся дождик золотой
А времени течёт река.

Мир ожидает перемен.
Боясь остаться в дураках,
Испытываем с сердце страх,
Иллюзий покидая плен.

Всё видится наоборот
Когда посмотришь с высоты.
Всему приходит свой черёд.
Событий зря не торопи.

У  СМЕРТИ    ОСТРЫЕ  ЗУБЫ.

У смерти широкий оскал
И крупные острые зубы.
Об этом уже я писал,
Товарищи жизнелюбы.

Но, если тупою косой
Внезапно она ударит.
Уже не страх, а покой
Плитою могильной придавит.

Не огорчайтесь друзья
Случившемуся в природе
Мы только из бытия
В небытие переходим.

НЕ  ШЁЛ  ТЫ  В ПОВОДУ  СУДЬБЫ

Не шёл  ты в поводу судьбы.
И никогда ёй не сдавался
Чего-то жаждал впереди,
Но никогда не сомневался.

В своём ты выборе  пути
И не жалел о неудачах.
У жизни не срезал углы,
Не представляя жизнь иначе.

На веру принимал добро,
Во зло же никогда не верил.
И слово веское своё
На чашах жизненных измерил.

На пройденный тобою путь
Ты не оглядывайся ныне.
Не позволяй, чтоб сердце грусть
Сумела превратить в пустыню.

Ты жизнелюб и жизневед,
Приблизившийся к тайне йоги,
Торил тропу. Судьба вослед
Тебе свои тащила ноги.

Ты был, ты есть, ты будешь впредь,
Неисчерпаем, как планета.
И дай Господь душе гореть,
Лучась неистребимым светом.

Я поднимаю свой бокал
С вином, дарующим нам бездны
За то, чтоб ты в душе черпал
Любовь и веру, и надежду.

МЕТАМОРФОЗНО  НЕВИДИМКОЙ

Метаморфозно невидимкой
Скакать, кочуя по сердцам.
Вести украдкою интимно
Беседу с кем-то по душам.

О безнадёжном и о вечном,
Что так тревожит и болит.
И притворяться так беспечно,
А, может, только вид.

Быть хитрым или откровенным,
Быть ласковым и всё же злым.
И подсмотреть, как кровь по венам
Стыдливо тащит лести дым.

В чужой душе поковыряться
Без спроса, якобы ни в чей.
И откровенно прижиматься
К душе наивностью своей.

Чужую боль к себе примерить,
А после и не отдавать
Заставить в правду сердцем верить.,
Любить и даже ревновать.

И рассыпаться мелким бесом
И без нужды и по нужде.
И быть отчаянным повесой
В чужой доверчивой душе.

УТОПИЯ ЗВУКА.

Хоть в жизни раз себя представить,
Пусть вопреки любым наукам,
Распятым , словно в серенаде,
Летящим траекторно  звуком.

 Не отклонившимся ни разу,
Признав законы тяготенья,
Как будто недопетой фразой
Лететь к свободному паренью.

По звуковой волне спуститься,
Подняться , словно по ступеням.
В немом пространстве очутиться,
Не чувствуя прикосновенья.

Как мысль пронзать насквозь эпохи,
Притормозив на поворотах.
И думать, что не так уж плохи
Дела, когда ты вне заботы.

И перекатываясь звуком,
Скользить восторженно по граням.
И вопреки любым наукам
Звучать чужими голосами.

АУРА-ЗНОЙ

Солнце, круглое, как дурак,
В небе случайно застряло.
Туча, свёрнутая, как кулак,
Солнцу грозила скандалом.

И на солённых лучистых глазах
Вечность осела слезою.
Я не пред нею испытывал страх,
А пред своею судьбою.

Непредсказуема мною никак.
Нервы, как струны, трепала.
Солнце, круглое, как дурак,
В палевом небе застряло.

Зноем струит золотые лучи.
Воздух недвижимый, жаркий
Туча угрюмая, где же дожди?
Сделай свои нам подарки.

Солнечный зной так похожий на мрак.
Нам лишь дождя не хватало.
Солнце круглое, как дурак
В небе случайно застряло.

ОДА  УНИТАЗУ.

Тебя назвали унитаз
Так прозаически и грубо.
Никто не знает про экстаз,
Текущий медленно по трубам.

Не облегчение души,
А облегчение для тела.
Но кто познал в земной глуши
Твои урчащие пределы?

Мы, так погрязшие во зле,
Отрывочно бросаем фразы,
Не увидали в белизне
Твоей молитву унитаза.

Мы посещаем туалет
Совсем не зная восхищенья.
Нам никакого дела нет,
Что ты – интимное сиденье..

Ты прозаический предмет,
Но кто подскажет нам решенье,
Что исторический момент
Не только нам для облегченья.

Лишь страстный коллекционер,
Познавший красоту экстаза,
Восславит, возведя в пример,
Урчащий голос унитаза.

ВЕСЫ  ИСТОРИИ

Эпоха мстит за самоуниженье,
За то, что мы не верим ничему.
Когда возьмём реванш за пораженье?
Кто не солжёт себе же самому.

Мы разделили веру и природу.
Не замечая, словно наших бед.
Но, кто ответит перед всем народом
За нанесённый обществу ущерб,

За пролитую кровь, за  преступленья,
За бедность, что на грани нищеты?
Вступили мы в эпоху обновленья,
Но, где же её зримые плоды?

Единства нет, уже распалось братство,
И идеалы нам не дороги.
Лишь дикое осталось азиатство,
Друг другу люди – хуже, чем враги.

Скрываем свои мысли за словами
И пьём ещё застойное вино.
Куда качнут весы самообмана,
Чья чаша перевесит? Кто— кого?

ПЕВЦЫ,  ПОЭТЫ  И  ПРОРОКИ

Певцы, поэты и пророки –
Вы пасынки родной страны.
И ваши золотые строки –
Крик вашей собственной души.

Нет, не живёте вы на дачах.
Как птиц, вас убивают влёт.
И редких радостей удачи,
У вас, увы, наперечёт.

Певцы, зовущие к свободе,
Кто вас поддержит и поймёт?
Стараетесь вы для народа,
Но спит ещё пока народ.

Хоть пробужденье и назрело,
Но голос ваш пока что слаб.
Народу не понять пределы,
Где может стать свободным раб.

Скажу, что жизнь – это плаха,
Я не для красного словца.
А слава – ветхая заплата
На жалком рубище певца.

СТОЯЛО  БУДДИЙСКОЕ ЛЕТО.

Стояло буддийское лето.
И с Богом общалась природа
Как будто пронизано светом,
Творение каждое Бога.

Был день удивительно ясным,
И небо казалось прозрачным.
Душа уносилась к прекрасным
Пределам, а вовсе не мрачным

И воздух был свеж и напоен
Чудеснейшим из ароматов
Дыханье пленялось левкоем,
Жасмином и чем-то приятным

Цвели незатейливо вишни
И яблони, словно невесты.
Как будто бы Будда и Кришна
На Землю пришли к Благовесту.

И солнце распластано в небе,
Как будто бы в нём растворилось.
И облачко лебедем белым
По небу беззвучно катилось.

Всё нежным пронизано светом.
И таяли в  теле тревоги.
Стояло буддийское лето.
И с Богом  общалась природа.

АНТИФРЕЙДИЗМ.

Кто истину познал физической любви,
Не хочет ничего он, кроме наслажденья .
И глубоко в душе останутся следы,
Но почему любовь желает продолженья.

Кто сможет объяснить причины либидо
И как мне распознать зовущее желанье
Но как соотнести понятие «Любовь»
С естественным в природе увяданьем?

Желания темны, но ведь причинна связь.
Природы вечен зов, а сны, как отголосок
Порочен мыслей круг набором пошлых  фраз,
О том, что наша жизнь природы лишь набросок.

Пробиться б сквозь заслон тех принципов любви,
Что вопреки молве, как будто в зазеркалье.
Желанья внутри нас, они текут в крови
Но как же подсмотреть ту сторону желанья,

Где человек не раб ещё своих страстей,
Где он ещё не слаб и бьётся с искушеньем,
Проходит, где предел в сознании людей,
Когда они ещё следят за поведеньем?

Читаю Фрейда я, но непонятен мне
Тот принцип бытия, что он зовёт любовью.
Как можно объяснить, что было лишь во сне,
Природе вопреки, и вопреки свободе?

Нет равенства полов, а значит во плоти
И в жажде удовольствий нет единства
Природа объяснит структуры все любви.
Влечение полов – стремленье к материнству.

Лишь продолжая род, мы повторим себя
В каком-нибудь грядущем поколенье.
И только для того, страдая и любя.
Возможно, объяснить взаимное влеченье.

ХАОС  ВСЕЛЕННОЙ

Длиться падения миг бесконечный.
Время не приближает концы.
И Абсолют, не похожий на вечность,
Не оставляет на теле рубцы.

Перемешалось пространство и время.
Мир был трёхмерным – безмерный вообще.
Преобразуется хаос Вселенной.
Все исчезают, рождаются все.

Смерть одного – для другого рожденье.
Даже живое сошлось с неживым.
Зло и добро – абсолютные звенья
Вовсе не связанной с жизнью цепи.

Солнце  не светит, зачем это нужно?
Мрак излучает свеченье своё
Сотни комет пролетая, натужно,
Рвёт на кусочки его бытие.

Мир разделился на «левых» и «правых».
Камни, планеты, иные тела.
И в Мирозданье ничто уж не здраво,
И раздвоенья желает душа.

Самосознанье не нужно природе,
Хаос сильнее в Галактике всех.
Рвутся структуры навстречу свободе.
Лишь разрушенье имеет успех.

Макромиры превращаются в слепки
Вслед за пожаром возникнет пожар.
Рвутся молекулы, словно из клетки.
Даже вода превращается в пар.

Мир, обезумев, вновь хочет родиться
Смерть никому не несёт больше зла.
Всё перемелется, вновь расплодится,,
Даже останется , если зола.

БЕЗНРАВСТВЕННАЯ  МОРАЛЬ

Мы попадаем в нравственные топи,
Они экономических страшней.
Морали жёсткой мы давно холопы.
О будущем не думаем детей..

Как жалки наши слабые потуги
Безнравственность на веру принимать..
Престиж и «честь мундира» знают люди,
Любой ценой готовы отстоять.

Устали мы от нравственной заботы,
Что ловко навязали нам верхи
Жестокосердно говорят  «Работай,
Иначе одолеют нас враги».

Мы чересчур напичканы дурманом,
Что так упорно лили нам в мозги.
И мы ослепли от того обмана,
А впереди не видим мы ни зги.

Без милосердья, доброты и веры
Идём не нами выбранным путём.
Куда ведут нас и к каким пределам
Сквозь топи зла мы всё-таки придём?

ПУШКИНСКИЙ  ДУБ

Стоит огромный старый дуб
Свидетелем веков.
Корой своей на ощупь груб.
Ему ведь лет пятьсот.

А, может ,более чуть-чуть,
Всего-то лишь на  век.
 Пришёл однажды отдохнуть
Под ним один поэт.

Под дубом Музу приласкал
И написал вирши.
И каждый дуб тот узнавал
В прохладе и в тиши.

У Лукоморья он растёт.
И грозен его вид.
Который век, который год.
Русалка там сидит.

В  ЗООПАРКЕ

А в зоопарке больше нет вольеров.
Есть клетки-одиночки для зверей
Лишь нет у клеток милиционеров.
А в остальном всё так, как у людей.

Всё те же всюду ржавые решётки,
А возле – посетителей толпа.
Кормёжка по часами крик из глотки.
И о свободе жалкая мечта.

Толпа смеётся, даже веселится
И смотрит на зверей из-под тишка.
По клетке грозно мечется тигрица,
Но у тигрицы грустные глаза

Из-под печенья в грязной клетке-пачке,
Где скорчилось с десяток обезьян
И жалостливо молят о подачке,
Вожак их стаи – старый павиан.

А волки, как бездомные собаки,
Друг к другу жмутся, чешутся от  блох.
Их кровоточат раны, видно в драке
Один другому вырвал шерсти  клок.

И даже лев с косматой царской гривой
Не чувствует себя царём зверей.
Какой-то он затравленный, пугливый.
И не рычит он больше на людей.

Наверно, каждый смог бы удивиться,
На птиц взглянуть, не посчитав за труд.
Какие здесь диковинные птицы,
Они, увы, в неволе не поют.

И старый крокодил, как пень-колода
Лежит и прячет от людей глаза.
И от печальных мыслей о свободе
Скатилась крокодилова слеза.

Вот только кролики взирают равнодушно,
Не пряча свои красные глаза.
Они грызут морковь и лист капустный.
Наверно, им свобода не нужна.

Лишь воробьи вспорхнули стайкой с веток,
Оставив без внимания людей.
Снуют туда-сюда меж разных клеток,
Воруя хлеб у птиц и у зверей.

ЧТОБЫ  Я  СКАЗАЛ  РОБЕСПЬЕРУ

О, неподкупный Робеспьер,
Ты, сокрушающий господ,
Великий революционер,
Ну, почему ты так жесток?

На власть тирана посягнул.
Народный слыша сердцем плач,
Ты в революцию шагнул,
Но сам тиран стал и палач.

Ты гильотины был отец.
Ты столько жизней погубил.
Но в небе справедлив Творец.
За смерть Он смертью отплатил.

НЕ  ТА  МУЗА

Я Музу ждал ещё ребёнком.
И, наконец, она пришла.
В прозрачном одеянье тонком,
И вдохновенье принесла.

И ей, восторг свой выражая,
Свои стихи я подарил.
События предвосхищая,
Я чем-то ей не угодил.

Подобно рыночной торговке,
Она мне грубые слова
Произнесла и мне неловко
Вдруг как-то сделалось слегка.

Я её про соловьёв и розы,
И про поэзию любви.
Она в ответ мне грубой прозой.
Завяли уши и цветы.

Я называл её богиней,
Но проза жизни такова,
Что оказался я разиней.
Не Муза вовсе, то была.

Верней её-то Музой звали,
Но все достоинства её,
Что после рюмки «Цинандали»,
Она вмиг сбросила бельё,

Что было даже легче пуха.
Она к «любви» меня звала.
И Муза оказалась шлюхой,
Да, Муза всё-таки не та.

ВЕРШИНА (Сергею Бершову посвящается)

Время нам дарит свой взгляд свысока.
С мудрой усмешкой глядят облака.
Звёзды мигают над самой горой.
Лезь на вершину и будешь герой.

Сходят лавины одна за одной.
Смерть ощущается даже спиной.
Но не безмолвен Небесный Чертог.
Кто обитает здесь: дьявол иль Бог?

Люди обходят лавинную зону.
Но не даётся сегодня гора.
Крепнет у них от сезона к сезону
Тяга к вершине, и вера сильна.

Рвутся крепленья, ломаются связки,
Здесь по-особому резок мороз.
Сыты усталостью все под завязку,
Но не сдаются и лезут вперёд.

Раз неудача, и два неудача.
Ветер порывом собьёт со стены.
От неудач альпинисты не плачут,
Да и не видно замёрзшей слезы.

Гнутся колени, пронзает боль спину.
Чувствуешь остро желание жить.
Только покой не дарует вершина.
Если, как нужно её покорить.

Южная стена Лхатзе 8511 метров ( Гималаи)

НА  ПОИСК  САМОГО  СЕБЯ

Душа влечётся в примитив.
И нет полёта мысли темы.
Пойти ли пить аперитив
В подвале чокнутой «Богемы»

Супрематизм не с руки,
А авангард – не та эпоха.
Куда на выставку идти?
Всё неталантливо и плохо.

Легко ль быть в жизни молодым?
Стартует время, как ракета.
И тает сигаретный дым,
Как от сгорающей кометы.

На всех тусовках скукота.
От споров началась икота.
И не достичь нам никогда
Вершины западного рока.

Киношники рожают смысл
Какой-нибудь суперэлиты.
На дубли не хватает чисел,
Воображенье их размыто.

Что воду бестолку  толочь
В огромной бескультурья ступе?
Имеет смысл только ночь.
Всё остальное просто глупо.

Я убыл в ночь под шум дождя
Стремясь попасть в свою «берлогу».
А в это время на меня
Чуть не наехала дорога

С потоком суперярких фар
Последних западных моделей.
А над дорогой вился пар,
И в небе облака редели.

О  ВДОХНОВЕНИЕ  ПОЭТА

Откуда вдохновенью быть?
Полдня горбачусь на работе.
Но ночь придёт, и сон бежит.
И пишутся стихи  без квоты.

Пока я Музой не забыт,
Хоть и забот  домашних масса.
Ещё не раз мне, может быть,
Придётся оседлать Пегаса.

Я, божьей милостью поэт.
Но в этом не моя заслуга.
Когда днём вдохновенья нет,
Приходит ночью в гости Муза.

ОБ  ИНВАЛИДАХ

Не стало сестёр милосердья в больницах.
Одни медицинские сёстры.
К страданиям глухи их постные лица,
А боль ощущается остро.

Никто не судья, чтоб решать за другого.
Палаты похожи на клетки.
Но лечит порою и доброе слово,
Не только одни лишь таблетки.

А, если годами прикован к постели?
И вот, несмотря на страданья
Душа, хоть и еле, но держится в теле,
И только бы выжить, желанье.

Куда подевались вы, добрые люди,
Ге ваше к больным состраданье?
Ведь Бог он всё видит, и вас он осудит.
Куда вам с такою моралью?

Решают глобальные всюду проблемы
О благах  для индивида.
Вот только забыли, что в этой системе.
Нет места для инвалида.

А он, как и вы, ему только похуже,
Но жить он желает не меньше.
Уходят врачи после смены в загулы
С одной из распущенных женщин.

И где-нибудь там, в дорогом ресторане,
Где джаз и напитки, и свечи
С какой-нибудь очаровательной дамой,
Свободно проводят свой вечер.

А в тесной палате, забытый врачами,
Свою, проглотивши обиду,
От боли, мечтающих о люминале,
На койках лежат инвалиды.

А  У  НАС  ВО  ДВОРЕ  (бытовая  зарисовка)

После работы вечером,
Ну, если ты е псих,
И делать, скажем, нечего,
То думай «на троих»

Возьмёшь винца иль водочки
Стаканчик-лилипут.
Нарежешь хлеб, селёдочки,
Дружки уж тут, как тут.

Ты никакой не пьяница.
И зря кричит жена.
С друзьями ты общаешься
За рюмочкой вина

Под старою акацией,
Где сложены дрова.
Кому уж где понравится,
Рассядутся друзья.

И начинаешь бражничать.
Тут я уж не поёму.
Наверно, чтоб поважничать,
Тост первый – за жену.

И разговоры запросто
Польются по душам
Как дивно летом в августе,
Как сильно пьёт Иван.

Когда же по последненькой
Допьют вин друзья,
Сидишь такой ты бедненький,
Что даже жаль тебя.

Льёшь слёзы крокодильи
По поводу всего,
Что нет уже идиллии
И кончилось вино.

И расходится, кажется,
Уже давно пора.
И из окошка яростно
Ругается жена.

ПРЕНЕБРЕГАЮ  МЕЛОЧАМИ  БЫТА

Такая видно у меня судьба,
Как впопыхах вручённая награда.
Но так уж получилось, что всегда
Я делаю не то, что надо.

Рассеян я? И это может быть,
Хотя, наверно, думаю: не очень.
Ведь я стихи пишу про скользкий быт,
А я в стихах всегда сосредоточен.

Значенья просто я не придаю,
Пренебрегаю мелочами быта.
Я ухожу  в стихи, когда творю,
В мир неземной меня уносят рифмы.

Где рядом и покой и благодать,
Где сердце не сжимают мне тревоги,
И потому так хочется писать,
Когда  строка рождается от  Бога.

КТО  МНЕ  ПОМОЖЕТ?

Обстоятельства хуже дерьма.
И на сердце не тает тревога.
Неужели судьба мне дала
Всё от дьявола, а не от Бога?

Может стать адекватным судьбе,
Опуститься до низменной мести
И копаться в житейском дерьме,
Без надежды, без совести, чести?

Не могу я такого желать
Как бы зло надо мной не нависло.
Сам себя я бы стал презирать.
И такая мне жизнь ненавистна.

Мы посмотрим ещё :кто кого.
Если жизнь отдавать – подороже.
Если Бог был с судьбой заодно,
Неужели мне дьявол дороже?

ЗЛО  РЯДОМ  С  ПРАВДОЙ

Перед смертью, говорят, не надышишься.
Пред разлукой не налюбишься всласть.
Рядом с правдою  зло долго пыжится,
Из щелей и из дыр лезет мразь.

Заменяют любовь грубой скукою,
Очерняя на земле всё подряд
Не налюбишься всласть пред разлукою,
Не надышишься пред смертью, говорят.

КАК  СТАТЬ  АГЕНТОМ  ЦРУ?

С визитом едет  в Новый свет
Товарищ Иванов.
Хотя он дома много лет
В деревне пас коров.

И временами сеял хлеб,
Как будто невзначай.
Но только не было побед
В борьбе за урожай.

Теперь невзгоды  позади,
Хоть закричи: «Ура».
Не гнётся больше до зари,
Он едет в США.

Кормёжка там, аж, как в ЦК,
Или в Политбюро
Учиться едет в США,
Чтобы пасти коров.

И по науке сеять хлеб,
Он едет в щедрый край,
Чтоб был впервой за много лет,
Высокий урожай.

Английский выучил язык
Товарищ Иванов,
Чтоб есть в Америке шашлык
Из молодых коров.

Чтоб женщин тамошних любить
И ездить, чтоб в авто,
И по-американски жить,
Пить виски – не вино.

На  ферму к Джону в штате Мэн
Приехал Иванов.
Но вот работать каждый день
Он не был там готов.

А Джон лениться не привык.
И вышел там скандал.
Английский не помог язык
И Джон его прогнал.

Скитался Иванов дня три,
И вот в Нью-Йорк попал.
Не сбылись все его мечты.
Он фермером не стал.

Работу трудно здесь найти
С России молодцу.
И доллары его , гляди,
Уж подошли к концу.

Куда ж бедняге деться тут
Без денег, без еды.
Подался к аэропорту
По крайности нужды.

Но с голоду, чтоб не пропасть
Товарищ Иванов
Решил хоть что-нибудь украсть,
Неважно у кого.

Но не умеет воровать
Ни к чести , ни к стыду.
Ему случилось обокрасть
Агента ЦРУ

К несчастью этот был агент
Ещё вооружён.
А цеэрушник, значит, мент
И очень озлоблён.

Светало. Дело шло к утру.
Бежать не стало сил.
И Иванова в ЦРУ
Агент тот потащил.

Его пытали много раз.
Кто? Что? И здесь зачем.
Синяк поставили под глаз,
Измучили совсем.

Потом пытались вербовать
Крестьянского сынка.
Волюту стали предлагать,
И снова мять бока.

Но ведь не из железа был
Товарищ Иванов.
Он только родину  любил
Чуть меньше, чем коров.

Когда же предложили пай
И стадо в сто голов,
Тогда согласье невзначай
Своё дал Иванов

И там бумагу подписал
И даже не одну.
И Иванов в мгновенье стал
Агентом ЦРУ.

ФАТАЛЬНОСТЬ

Плыву я по теченью жизни,
НЕ открестившись от беды.
Под знаком роковой судьбы,
Справляя над печалью тризну.

Я всё приемлю: радость, грусть,
Отнюдь в детали не вникая.
Судьба несчастная такая.
Дана мне Богом. Ну и пусть

Фатальность – та же непременность,
Но речку переходят вброд.
И у судьбы свой поворот.
И нипочём мне жизни бренность

К несчастьям я уже привык
И только робкие мечтанья
В душе мелькнут, как на экране.
Хулы не возведёт язык.

И, если всё во власти Бога,
К чему любовь и красота?
Всё это сердца маята,
Пусты надежды и тревоги.

Незавершённый жизни смысл –
Прорехи в рубище судьбы.
А мы – лишь жалкие рабы
Непонятых небесных чисел.

ДИАЛОГ  СО  СМЕРТЬЮ

Смерть постучала клюкою в окошко,

«Милый, пора, я пришла за тобою
Вдаль я тебя уведу за собою

В тихий чертог, где всегда вечный май,
Люди считают, что это есть рай
И возражать не пытайся мне ты,
Я лишь слепое орудье судьбы».

«Но ведь я молод и телом здоров.
Так почему же удел мой таков?
Что за фантазии глупой судьбы.
Смерть, ты за мной по пятам не ходи».

« Милый, не я ведь решаю судьбу.
Я без тебя никуда не уйду.
Мне приказали, вот я  и пришла.
Так, что давай собирайся, пора.».

«Так не пойдёт, я ещё не готов.
Сбрасывать рано меня со счетов.
Много чего я ещё не успел.
Много ещё нерешённых ест  дел».

«Время своё ты не ведаешь сам.
Жизнь живёшь не по тем ты часам.
Ты не предвидел свой жизненный срок.
Только в часах пересыпан песок».

«Пусть я не знаю, кем послана ты.
Может, кто стрелки подвинул судьбы.
Только старуха с разбитой клюкой.
Зря ты готовишь мне вечный покой.

Ты на себя лишь накличешь беду.
Я за тобой никуда не пойду.
Дверь не открою, и зря  не стучи.
Так,  что старушка одна уходи».

ГИМН  НЕИМУЩИХ

Я, слава Богу, нищий,
Нет своего угла
Зачем мне денег тыщи?
Богатство – это ржа,

Что разъедает душу,
Творит раба вещей.
Я никогда не струшу
Пред совестью своей.

Нет ничего на свете
Прилипчивее зла.
Пускай гуляет ветер
В карманах у меня.

Земля полнится слухом,
Что деньги – это зло.
Но, как вы нищи духом.
Кому так повезло.

Вступайте люди в братство,
Коль нету ни гроша,
Ведь главное богатство
Не деньги, а душа.

ЧУЖАЯ  ДУША – ПОТЁМКИ

В душу каждого не заглянешь.
Кто что думает, не поймёшь.
Кто какие сокрыл желанья,
И захочешь, не разберёшь.

Ведь чужая душа – потёмки.
И не в каждой найдёшь ответ.
Надо чувствовать очень тонко
Негасимый душевный свет.

Надо в жизни быть дипломатом,
Чтоб философом стал поэт.
Чтобы стала душа понятной,
Не старайтесь вы в душу влезть.

Откровенья всегда интимны,
Но не стоят они ни гроша,
Если в душу полез, как за пивом,
Словно в раковине душа

А душа ведь всегда духовность.
А душа – это внутренний мир,
Что имеет свою огромность,
Заполняющую эфир.

Если хочешь постигнуть душу,
Возвращайся всё время к нулю
Мир свой внутренний не обрушив,
А чужую прими, как свою.

МЫ  ВСЕ  НЕМНОЖКО  ИНОПЛАНЕТЯНЕ.

Мы все немножко инопланетяне,
Но мы не говорим об этом вслух,
Мы ко всему ещё ведь и земляне,
Но в нас живёт Вселенной нашей дух.

К земле нас клонят беды и заботы,
Но, если вдруг сердца озарены,
Волною захлестнёт такое что-то,
Что в Космос мы душой устремлены.

Пришельцы внеземные – наши братья.
Мы во Вселенной корня одного.
Поэтому мы распахнём объятья
Тарелкам, блюдцам, прочим НЛО.

Мы все немножко инопланетяне.

СТИХИ  ИЗ  ПОСЛОВИЦЫ

Когда один с сошкой, а семеро с ложкой,
Останется видимо очень немножко.
И врядли крестьянин накормит страну,
Когда всемером к его лезут котлу.

Но, если бы семеро тех вот, что с ложкой,
Пришли бы хоть раз поработали сошкой,
Быть может, продуктов хватило вполне,
Не только, кто с ложкой, а целой стране.

Но это пустые мечты понарошку.
Но так повелось много лет исполать,
Что семеро с ложкой, когда один с сошкой,
Поэтому будем мы все голодать.

МОНОЛОГ  ДЬЯВОЛА

Хочу я овладеть душой
Твоей, но лишь, как искуситель.
Куда ты, милая, постой.
Ведь дьявол тоже небожитель.

Давно смешались ад и рай.
И сатана – творенье Бога
Не так прекрасен этот край,
Всё в этом мире так убого.

Не зная радостей земных,
Их не познаешь во Вселенной.
Весь будет мир у ног твоих,
Мир грешный мной благословенный.

Познаешь рай ты и в аду.
Греховность – это ль не услада?
Отдай же душу мне свою.
Поверь, что рай не лучше ада.

Напрасны тысячи молитв,
Когда несёшь свою тревогу.
Рай не для праведных открыт –
Для грешников, угодных Богу.

Не кается, кто не грешил,
А кто грешил, познал усладу.
Святоша попросту не жил
И он скорей достоин ада.

А рай – блаженство и любовь,
Волной я на тебя обрушу.
Не возражай, не надо слов.
Отдай мне праведную душу.

ПРОВАЛЫ  В  ПАМЯТИ

Я сам себе пообещал.
И обещание исполню.
Но в памяти моей провал.
И что я обещал, не помню.

И стала память неземной.
Она стремится в Космос, к звёздам.
Она мне не даёт покой.
А вспомнить то, что было, поздно.

Одно мгновение ушло,
Но появляется другое
И заполняет, что прошло.
И вот непомнящих уж двое

Не помнит ни второе «Я»,
Ни сам, всё прошлое забывший.
Господь всё знает про меня,
Но не напомнит мне Всевышний.

Что должен знать, и что забыл
И что мне  предстоит нетленно.
Как жаль, что не имею крыл,
Чтобы летать по всей Вселенной.

Но, слава Богу, есть душа
Она по-своему  крылата.
А память потому плоха,
Что это за грехи расплата.

ВСЁ ТЕЧЁТ,  ВСЁ МЕНЯЕИСЯ

Структура времени  менялась,
Как два металла: «янь» и «инь».
Звезда на ниточке болталась,
Лучась улыбкою богинь.

Гекзаметр воздушных линий –
Вполне приемлемый размер.
И нет надежды на эринний.
Никто не принимает мер.

Непостигаемое утро
Главенствует в раскладе дня.
И Камасутра, с Брахмапутрой
Мистифицируют меня.

Но от Бомбея до Багдада
У истины иной расклад:
Не суфия, а Аль-Джедада,
И звёздам человек не брат.

Он не космическое тело,
Хоть интересен, как субъект.
И он в космических пределах
Не изучаем, как объект.

Аспект – богатство для  Владыки.
Он препарирует инцест.
Ночной  пейзаж пустой и дикий.
Не выдаст Бог, свинья не съест.

Но на границе одиночеств
Меж галактических пустынь
Совсем не может быть пророчеств,
Там лишь космическая пыль.

Весь мир живёт безумства ради.
Как у людей, так и у звёзд.
Опасность спереди и сзади
Никто не воспринял всерьёз.

Но кто-то всё же страх придумал.
Зачем? Так просто не понять.
Молчат ведические руны.
И нам велят о том молчать.

Спонтанным всё вокруг казалось.
Шатало мир, он будто пьян.
Структура времени менялось,
Как два металла: «инь» и «янь».

МИР  ВНЕШНИЙ  И  МИР  ВНУТРЕННИЙ

Астральный мир всегда прекрасен,
Тем более, чем не один.
Для созерцания опасен,
Хотя он нам необходим.

Меняем часто устремленья
На созерцания вино.
Не для принятия решенья –
Для осознания его.

Но не понять без озаренья
Нас окружающий эфир.
Как визуальное явленье,
Порой спектрален внешний мир.

Мир внутренний иного плана,
Совсем на внешний не похож.
Иное содержанье. Грани
Его отточены, как нож.

Пусть непонятное приснится,
Но человек – венец творенья.
Не нужно только торопиться,
Чтобы избегнуть обсужденья.

Казалось что невероятным
Вчера, сегодня всё непонятным.
Все мысли наши толерантны.
Считайте светом даже пятна.

МЕНЯЕТСЯ  СМЫСЛ

За видимым реалом – виртуал,
А далее уже полёт фантазий.
Не умирает никогда Астрал,
Меняясь только в предпоследней фазе.

Условность не реальна, но живёт,
И существует уже в мнимых числах,
Но смысл меняется  наоборот,
Когда нам кажется, что вовсе нету смысла.

Сверхлогики абсурда не понять,
Как не понять нам  Хаоса Вселенной.
Как данность мы должны его принять
И станет он для нас обыкновенным..

Сверхлогику  понять сумеем звёзд,
До тайн Венеры с Марсом достучаться.
Есть скрытый смысл даже у берёз.
Со старым смыслом трудно расставаться.

А новый предстоит нам обрести.
Ничто на свете не стоит на месте.
Пусть ваши мысли собраны в горсти,
Подобно глупым курам на насесте.

Всем мыслям распекаемым не быть
И это очень знаниям мешает.
Нельзя, как прежде, по теченью плыть.
Как старый мир и смысл изменяем.

Вчерашняя бессмыслица – прорыв,
Быть может, что в космическое завтра.
Сегодняшний абсурд, возможно, взрыв
И новый смысл изобретает автор.

Абсурд фантазий – птица Алконост,
А может быть, сокровища Форт-Нокса.
Открытиям обязан парадокс,
А, может быть, открытья парадоксу.

Я – В  ПОДСОЗНАНИЕ

Широта горизонта протекает за кромкой Земли
И уходит за гранью в другое уже измеренье.
Параллельные плоскости пересекают углы,
Императивом и верой стирая сомненья.

Воображение режет пространство, как  боль,
А воспринять могут нам помешать предрассудки.
Воображение – это земная юдоль.
Я нахожусь в подсознание пятые сутки.

И извлекаю наружу коктейль тубероз.
Космос внезапно раскрыл постижимые тайны.
Вдруг раскололась Земля, как небесный кокос.
Только я знаю, что всё это мне не случайно.

Я увидал многомерность и нервы Земли,
Тайны внезапно постиг всех её катаклизмов
Я не испытывал раньше к планете любви,
Да и не знал ничего о космической жизни.

Только записывать не было разрешено,
Да и, пожалуй, что не на чем было и нечем.
Знанья пьянят, словно греческое вино
И навалились на мозг, словно скалы на плечи.

Выйду в сознанье и всё постараюсь забыть,
Если меня не вернут мои мыслепатемы
Легче прожить лишь, когда по течению плыть.
Ежели против, всегда возникают проблемы.

ЗАКОН  СУДЬБЫ  БУДЕТ  ИСПОЛНЕН

Паренье в Хаосе стабильней,
Чем положенье на Земле.
Есть в горизонтах изобилье,
А у Времени – вдвойне.

Стремятся к власти в вертикалях,
Совсем забыв горизонталь.
Куют характеры из стали,
Им никого совсем не жаль.

Закон судьбы метафизичен,
Но это всё-таки закон.
И, как бы ни был архаичен,
Всё ж исполнен будет он.

Как говорят: глядите в оба,
Смахнув слезу на рукаве.
Смахнув слезу на рукаве.
Но с человеческою злобой
Считаться можно не вполне.

ТЫ СОТВОРЯЕШЬ ЧУДО ИЗ КАМНЕЙ

(Ирине Лебедевой посвящается)

Твоё творчество трансцендентно,
Как словарный запас Лао Ше.
Ты познала радость момента,
Когда  счастье ещё в душе.

Но срываются капли счастья,
Когда всё уже завершено.
Ты познала, как в камне страсти
Превращают судьбу в стекло.

Капля страсть возвела в искусство.
Камни дивно, как хороши.
В них гармоний играют чувства.
Отдала ты им часть души.

И сияют, как звёзды, грани,
Когда всё уже завершено.
Превращаешь ты в трепет камни
И вершиной становится дно.

Горсть камней ничего не значит,
Как крупинки на дне ручья.
Красоту создаёшь  из плача.
Твои руки – твоя душа.

Эти камни – Туманность Розы,
Галактическое Естество.
Ты творишь Поэзию прозы.
Время  творчества в Космос ушло.

Восторгаюсь твоим твореньем,
Как вербальным искусством сна.
И склоняет воображенье
Турмалиновая сосна.

В  КОДОВОМ  ПРОСТРАНСТВЕ

Как бензойные кольца, чувства –
Лед скалярный в пространстве кодовом,
Непостигаемы, словно искусство
Квазиоргии Квазимодами.

В небе звёзды неисчислимые.
Не понять нам Звёздной каратности.
Ощущаю я  лишь пантомимою
Одиночества беспристрастности.

У страстей есть свои валентности,
Что слагаются в одиночестве.
И от роскоши шаг до бедности,
Но запас меняется прочности.

Безнадёжность лишь у неверия.
Ноль-кольцо судьба Прометеева
Ник кому не имеем доверия,
Оттого и судьба  не измерена.

Но воздастся разною мерою.
След скалярный в пространстве кодовом.
Измеряется всё только верою.
А без веры лишь Квазимоды мы.

В  ТУРБУЛЕНТНОЙ  ЗОНЕ

Контур порождения огня
Как в структурах нового расклада.
Есть стихийность сумрачного дня
И безмолвья тихого услада.

Безнадёга демпферных угроз,
Как пустая звёздная никчемность,
Проходила сквозь Туманность Роз,
Вакуумная чья-то безмятежность.

Вспышки света в полной темноте
Тангенсоид превращают в синус.
Только ощущения не те:
Вроде плюс, а в результате минус.

Воспаления мыслепатем,
Как вялотекущие процессы.
Отстраненье лигурийских схем,
Как закон Ньютона, перед мессой

Только в притяжении земном,
Ощущаешь действие закона.
Но меняет правила бином
В несакральной, турбулентной зоне.

ПОЧТИ  ПО  ДАРВИНУ.

Дарвин описал происхожденье
Нас от  человеко-обезьян.
Но ведь есть ещё другое мненье
Значит, что в теории изъян.

До сих пор ведутся разговоры.
Прав ли был в сужденьях человек.
А напрасны ль были эти споры,
Не узнаем, видимо, вовек. 

Может, был он всё же создан Богом?
Обезьяны, значит, ни причём.
Подходить к вопросу нужно строго
Не с дубиной, и не с кирпичом.

У теорий многих есть изъяны.
Поглядите в профиль и анфас.
Нет, не мы произошли от обезьяны,
А макаки деградировали в нас.

СТИХИИ, ЧТО ВНУТРИ  МЕНЯ.

Сливали и Алтай, и Гиндукуш
Свои отроги и теряли расстоянья.
Экстремум мысли и экстремум душ
Как будто в противостоянье.

Безумие звёзд и метанье зарниц
На фоне наразвёрнутой Вселенной
Падают, как на колени ниц.
Раз упали они, значит, тленны.

Стихии, что внутри меня
Влекут в космические степи.
Огонь любви, как и любовь огня
Непостигаемы навеки.

Механика грехопаденья звёзд,
Такая же, как и у человека.
Задумайтесь о Космосе всерьёз,
Иначе души, как и звёзды, блекнут.

ВИБРАЦИИ

Я, Вашу ауру познав,
Пытался разглядеть
Вибраций Космоса анклав –
Ни золото, ни медь.

Я не увидел ни расплав
Космических солей.
Душа кипит, как автоклав,
Бризантностью огней


Огонь души рождает мысль,
А мысль творит стихи.
Мне не понятен только смысл
Граалевой тоски.

Мир без фантазий и границ
Готов сгореть дотла.
От миллиардов единиц
До серого нуля.

А серый нуль, как кардинал.
Причём здесь Ватикан?
Душа – такой же ятаган,
Как в пустоте изъян.

И вакуум человечьих душ –
Вибраций столб огня.
Для околочиванья груш
Другая есть стезя.

Ни зернь, ни скань, и ни эмаль,
Как мера позолот.
Энергетическую даль
Не видит эцелоп.

Пусть это выдумка судьбы,
Как пересохший Нил.
Но все вибрации твои
В себе я ощутил.

КОНТАКТЫ

Контакт бесстыдства обесточен,
Фантазий – подсоединён..
Судьба, меняя многоточья,
Себе первоначальный клон.

Меняешь стыд и безрассудство
В многообразии времён
От благочестья до паскудства
Был слепок жизни отключён.

И ложь катилась в бесконечность,
Как воплощенье чёрных сил.
Всё человечество беспечно.
Никто прощенья не просил.

Но было на душе тревожно,
Что что-то вдруг произойдёт.
Подогреваемая ложью
Бессмыслица души рванёт.

Страшнее атомного взрыва
Порой взрывается душа.
Быть одиноким некрасиво,
Контакты прежние круша.

Но, кто, скажите, контактёры?
Контакта нет, и есть контакт.
Напрасны о контактах споры.
И то, что был контакт, не факт.

ПОСТИЖЕНИЯ  БОГА

Дыханьем постигаю мир, не зреньем.
Дышу всей кожей я дыханьем «ци».
Ничто не вызывает удивленья,
Согласно древним принципам тайцзи.

Огонь рождает ветви Хай и Мао
И продлевает дерево судьбы.
Через дыханье продлеваем  Дао
Природы и божественной судьбы.

Судьба со мною не играет в прятки.
Я постигаю истину тайцзи.
Дышу Вселенною буквально: через пятки,
А также через темя головы.

Дыханье парно слышанью природы
Природа впереди любых наук.
Под золотым сеченьем небосвода
Я ощущаю сердцем каждый звук.

Я ощущаю чью-то безысходность,
Как и восторги ночи или дня.
Дыхание моё даёт возможность
Полнее в мире ощутить себя.

Наполнив чакры комплексом Цигуна,
Я ощущаю солнца оборот.
И сердце моё – светлая лагуна,
Но не для рыб, а флегматичных звёзд.

Дыхание есть дух самой природы.
Себя я ощущаю, как в раю.
И, как себя, единственного Бога
Сознанием дыханья познаю.

ОБЕСЦЕНЕННЫЙ  МЕТАЛЛ

Металл богатства дух функциональности
Рождает в концентрации судьбы.
Меняется не смысл её ментальности,
А тайна ощущения любви.

Не сможет никакое потрясение
Невидимое в ней преодолеть.
Увы, но обесценен самомнением
Металл и золото теперь, как медь.

Сегодня будет хуже, чем вчера.
На дуализм похожа рефлексия.
Но кто-то рефлексирует с утра,
А кто-то уповает на Мессию.

Действительность жестока, как удар,
Но не судьбы, а только злого рока.
Сегодня ещё мал, а завтра стар.
А зрелость пропустила свои сроки.

Да что металл, когда уже душа
Теряет свою истинную цену.
Когда болеет целая страна,
То не поможет даже Авиценна.

СЛОВА,  КАК  ХЛОРОФОРМ

Зачем артикулировать пустое,
Суету превращая, как казалось в слова?
В небесах Бог один по значению – трое:
Сын, Отец, Дух святой, и так было всегда.

Кто сумеет понять сингулярность мгновенья?
Уж не тот ли, кто хаос возвёл в Абсолют?
Разве смысл в одних только определеньях?
Только пушечный залп так похож на салют.

Ни  к чему врать себе и окутывать ложью,
Как туманом, и воздух, и мир весь вокруг
Если нету любви, в чувствах лишь бездорожье,
Но по лжи ты узнаешь, кто враг твой, кто друг.

И ветра перемен куда снова подуют?
И устали народы от вечных реформ.
Но нельзя говорить имя Господа всуе,
И другие слова, как в душе хлороформ.

Но нельзя же прожить жизнь всю под наркозом
Только ложь, а не правда бывает сладка.
Ложь бывает порой ароматнее розы
Но нельзя о живых забывать никогда

ВРЕМЯ – ПРЕДВЕСТНИК  БУРЬ

Битву против окаянства
Ты ещё не проиграл.
Кто удерживал пространство,
Тот про время забывал.

Время – многих бурь предвестник,
Но растает в облаках.
Даже птица буревестник
Предвещает чей-то страх.

Страх пред жизнью и пред смертью,
Даже пред своей судьбой
В Провидение поверьте,
Чтобы быть самим собой.

Если борешься ты с чванством,
Не жалей на это сил.
Покоряется пространство
Тем, кто время покорил.

КЕМ  БЫТЬ  ИЛИ  НЕ  БЫТЬ

Быть миною на минном поле,
Хохочущей  в безумном чреве.
На облаках плясать в крамоле,
Не быть ни правым, И ни левым.

А быть нормальным сумасшедшим
В безумном нестабильном мире,
Или кредитом ипотечным
Стать  в неразрушенном эфире

Не дай Господь быть олигархом,
Уж лучше стать бездомным нищим
Или низвергнутым монархом,
Каких на белом свете тыщи.

Быть смертным или же бессмертным,
Оставив след судьбы в столетьях,
Или остаться всё ж инертным,
Когда сплошные междометья.

Да, все мы можем умереть.
Нормально жить мы не умеем.
Чем неожиданнее смерть,
Тем кажется она страшнее.

Кем быть, когда не знаешь сам,
И быль глотаешь на аллеях?
А, может быть, на небесах
Сгореть кометою Галлея.

МАТЕМАТИКА  ЖИЗНИ

Два плюс два всегда везде четыре.
Один плюс один – бесконечность в  любви
Но одиноко в пространственном мире.
И бороздят по морям корабли.

Жизнь комплицрует, как в арифметике
Словно экстремум, проблемы встают.
Только вот силы чужой энергетики
В теле вибрируют, спать не дают.

Спать не давали нам также желания,
Что нарастали в душе, словно комом.
Космос приблизить сумел расстояния,
Чтоб ощутить себя собственным домом.

То, что разделится, то и умножится.
То, что отдал, то прибавил себе.
Миг отделяет от жизни лишь кожица.
Всех распахнёт все желанья в душе.

Но совершенно другие желания
Снова родят энергетику чувств.
Если в согласье живёшь с Мирозданием,
Значит, ты в сфере Господних искусств.

Ежели ты не силён в арифметике,
Грехопадения не избежать.
Каждый, согласно, вибраций эклектики
Должен грехи свои сам сосчитать.

Не для количества – для искупления.
Верою боль превращаем в бином.
Жизнь для каждого, как уравнение,
Если сумеешь стать тождеством в нём.

Дифференцируем наше сознание
И потенцируем каждый итог.
Жизнь – свободное есть созерцание.
Мы созерцаем,  а нас сверху Бог.

Веруем искренне, веруем истово,
И умножаются все наши  радости.
Каждый быть должен хотя бы мантиссою,
Жизнь, представляя таблицами  Брадиса.

КАКОВ  КРИТЕРИЙ?

Есть критерии сердца, есть критерии разума,
И его устремлённый полёт.
И рождается взрыв, не спектральный, не газовый.
И  душа собралась во Вселенский поход.

Пусть звездою не станет, хотя бы увидеть,
Для того, чтоб себя в Мирозданье понять
Раскрываются створки души, как у мидий
И песчинка души может жемчугом стать..

Звёзды в небе похожи на сотни жемчужин
Белых, розовых, жёлтых, чёрных и голубых
Это души умерших. Совет каждому нужен
Чтоб хотя б подчеркнуть Мирозданья штрихи.

Мы живём превентивно, порой без суждений,
Ощущая блаженство и боли порок.
Не всегда понимая, что в жизни критерий,
А критерий один под названием Бог.

КАМЕНЬ  КААБЫ

Аллах защитником  был слабых,
Но мудр он и справедлив.
Медины свет, и свет Каабы —
Небес Господних  целый мир.

Не просто мир, а мир духовный,
Который презирает страх.
Над всеми самый главный воин –
Властитель времени Аллах.

Кааба всё-таки святыня
Для миллионов мусульман,
Но существует и поныне,
Хранимый Господом Ислам.

Все стороны Большого света,
Но больше всё-таки Восток,
Хранят заветы Магомета,
Вручил которые сам Бог.

Он бел был,  как снега России
Века он оставался цел.
Впитав в себя грехи людские,
Каабы камень почернел.

СОЛЬЁМСЯ  СО  ВСЕЛЕННОЙ

Чтобы жизнь не показалась бременем,
Мои чувства стали, как локация.
Главное, чтобы совпал по времени,
Ощутив небесные вибрации.

Частью стань космических экстремумов,
Чувствуя себя частицей света.
Чтобы ощутить в себе Вселенную,
Надо стать межзвёздным человеком.

И тогда пересекать галактики
Будет для тебя легко и просто
По плечу нам Арктика с Антарктикой,
Если одолимым  будет Космос

Жизнь светла и души  наши светятся,
И зеркально отражают Бога.
Даже неделимое разделится.
Через Космос к Господу дорога.

И не нужно притворяться плесенью,
Чтоб к удобной жизни приспособиться.
Только вера прямо в Космос лестница,
Человек же Господа подобие.

Забурлили звёздными бурлесками,
Души наши  возгорятся плазмою.
Не словами, а скорее жестами,
Станем мы космическою лавою.

Мирозданье встретим в бесконечности,
Звёздности своей познаем цену.
Пусть мгновенье – единица времени.
Мы сольёмся с матерью Вселенной.

РОЗОВЫЕ  ОБЛАКА

Облака, как сугробы фламинго
Проплывают над Санто-Доминго.
Расцветают небесными розами
В размышленьях над грубою прозою.

Снег в лучах, как , звезда Гималайская,
Что-то в нём генетически райское.
Он искрится брильянтами звёздами.
Облака в небе религиозные.

Я увлёкся теперь Агни-йогою.
Мне Господь открывает немногое,
Но, по сути, такое значимое,
Что я  чувствую необратимое.

И не только в наследие Рерихов.
Космос сам восклицает мне  «Эврика».
Облака в бесконечности розовой.
Я на Веге  нашёл подберёзовик.

Звёзды слов, как грибочки осенние,
Но Тарковский мне ближе Есенина.
Облака, как сугробы фламинго,
Проплывают над Санто-Доминго.

ЗВЁЗДНАЯ  ЖЕНЩИНА (Раисе Эмих посвящается)

Как человека, Вас совсем не знаю,
Но ощущаю через Дух Вселенной.
Вы для меня, как трубка лучевая,
В которой светом растворились гены.

Ваш квантовый заряд не осязаем,
Но мною пусть незримо, ощутимый..
Лучи лучатся, в Космосе играя.
И звёздный свет практически без грима.

Не вестник Вы, а биомодулятор
Вселенной, значит, мы не одиноки.
Вы, словно извержений солнца кратер.
Из лавы мыслей я рождаю строки.

Вселенная нас связывает с Вами
Через поток сознанья Агни-йоги
Но возникают в  Космосе цунами
Энергий сразу Космоса и Бога

Вы родились в предгориях Алтая,
Где в Шамбалу от  глаз сокрыты коды
Вы имя носите такое, как у рая.
Космические Вам открыты коды.
 
Вы связь осуществляете с Астралом
Через магические коды Агни-йоги.
Вы для меня являетесь порталом
Исполненного звёздным светом Бога.

ОСНОВА  СМЫСЛОВ

Беспредельность— основа все смыслов,
А слова превращаются в числа.
И энергия Космоса в Агни
Проникает сквозь разумы чакры

Много боли в числе эманаций.
Передачи посредством вибраций.
Нас не держат мутаций оковы.
Трансмутации в этиках новых

Воплощением прежних энергий
Укрепляются светлые нервы.
А всё тёмное, что, унижает.
Воплощения уничтожают.

Мощь энергий – незримая сила
Сатаны или же Джебраила.
Кто-то может, но только не хочет
Быть владыкой бессмысленной ночи.

Но энергия, что возгорится,
Может только мгновенье продлится.
Хоть даётся Энергия даром,
Но в груди разгорится пожаром.

И сожжёт вместе душу и тело.
У вибрации нету предела,
И закроются старые чакры,
Но страданья умножатся в Агни

МАГНИТЫ  КОСМОСА.

Не избежать пространственного яда,
В дыханье он, в словах и даже взглядах.
Не ангелы ещё, лишь неофиты.
Мы в поле действия космических магнитов..

Закон свободной  воли нарушая,
Не обретём уже свободы рая.
За действия пред Господом в ответе.
Бог каждого, не только шельму метит.

Чтоб уровень познать свой притяженья,
Проходим мы порой сквозь  униженья.
Влюбляемся мы в Космос очень пылко.
Мы перед ним – железные опилки.

Притягивает карма или прана?
Но думать я о нём  не перестану.
Я, словно  в межпространственном потоке
Меня его пронзают мегатоки.

И десять тысяч вольт во мне дугою
Горят, мне непонятно, что  со мною.
И это непонятное горенье,
Сильнее, чем земное притяженье.

Космический магнит сильней земного.
Астральный Космос есть первооснова.
Н только нужно мне иметь терпенье,
Чтоб осознать к Вселенной тяготенье.

ЗВЁЗДНЫЙ  МАЛЬЧИК.

У порога бескрайней Вселенной,
Существующей лишь для двоих.
Наши чувства должны быть нетленны.
Вся вселенная для молодых.

Звёздный мальчик, ты мой близкий самый,
Хоть живёшь на далёкой звезде.
Тебя ближе мне папа и мама.
Что со мною живут на Земле.

Верю, что за морями Вселенной
Я когда-нибудь встречусь  с тобой.
Стоит нам подрасти, непременно,
Стану хоть на эстраде «звездой»

Обязательно будем мы вместе6
Две сияющих ярких звезды..
Буду я твоей звёздной невестой,
Женихом будешь именно ты.

Звёздный мальчик, космический странник.
Моя тянется к звёздам душа.
Ты мой ангел, мой звёздный избранник.
Нам помогут с тобой небеса

СЕРДЦЕ  ВСЕЛЕННОЙ

Сердце Вселенной не твёрже алмаза,
Хоть состоит из расплавленных газов.
Только средь газов тех нет кислорода.
Как распознать нам небесные коды?

Космос всегда был живым организмом.
Именно в нём зарождение жизни.
Есть лишь единый Творец Мироздания
От озарения до осознания.

В нашей Галактике нету экватора.
Лишь метеоры, как эвакуаторы.
Не проникают энергий  гармоники
Как же законы тогда электроники?

Кажется, словно земля наша кружатся,
Только вращаясь в небесном содружестве
Бог упорядочил Хаос Вселенной,
Как гравитацию чисел Вселенной.

Не одолеть магнетизм космический.
Звёзды поярче огней электрических.
И не познаем мы тайн Таировых.
Всё поглощается чёрными дырами.

Звёзды, планеты и не по беспечности
Канут навеки в космической  вечности.
Мир повторяется в ассоциациях,
Лишь ощущая чужие вибрации.

Не придирайтесь к словам или фразам
Сердце Вселенной  не твёрже алмаза.
Тысячелетия меньше, чем годы.
Не распознать нам небесные коды.

УЧЁНЫЕ  И  ПОЭТЫ

Используя законы гравитации,
Преодолеть сумеем пустоту.
Но извлекая антигравов  фракции,
Сумеем в небо взмыть, подобно «Ту»

Наука любит слишком осторожничать.
Ей нужен хоть какой эксперимент.
Учёные своих идей заложники
Поэт меняет вечность на момент.

С наукою сближают только поиски
Метафор, как открытий мировых
А неудачи, также, как и происки
До совершенств доводят каждый стих.

 Поэты управляют парадоксами,
Науку приводящими в перёд.
Пусть фразы даже кажутся несносными                               
Им даже по плечу парады звёзд.

И Млечный Путь – всего лишь звёзд лактация.
Закон Ньютона посадить на цепь.
Используя законы гравитации,
Мы сможем притяженье одолеть.

ТРАНСМУТАЦИЯ  ДУХА

В трансперсоальной психологии свидетель
Бинарно путешествует вне тела.
И отражения свои меняя в свете,
Достигнет наивысшего предела.

Вербальное вдруг станет невербальным
В вибрациях и в энергопотоках
Мутируется в мире инфернальном
Малическое тело парадокса.

Но Атман не участвует в твореньях,
Он существует только в плотном мире
Не каждому дано понять горенье
Транс персонального эфира.

Ментальный план не сразу узнаваем,
Но лишь определив зерно познанья,
Мы силами природы управляем
Не только в озареньях – в осознаньях.

Согласно трансфизических явлений
Приходит к  нам и Духа пониманье
Вибрации идут, как озаренья,
Но суть явления не в обладанье.

А в интеграции локальных эволюций               
В метаболизме судных переходов.
Без этих знаний наши знанья куцы
На их познание уходят годы.

И происходят всплески трансмутаций.
Реальность представляем фрагментарно
Вселенная рождает мир без санкций.
Душа неторопливо планетарна.

Мутирует душа, как  изотопы
Добро и зло, как атомы сигналов.
Возможности рождают мир особый,
Но только как стереотип портала.

Начало и конец одномоментны
Кто первый, кто последний неизвестно
Вселенная с душою эквивалентны,
Вот только разная у них валентность.

В  ЛИНЗАХ  ЗВЁЗД.

Отражалось Солнце в линзах звёзд
Не сломали луч протуберанцы.
Облака  меняли форму поз,
Грозные собой преторианцы.

Ликтором казался небосвод,
А лучи, как символ его власти
Но в небесных сферах был проход,
Словно разрывающий на части.

И по бесконечному лучу
Зайчики спускаются ночные.
Скажете:  «Ему пора к врачу,
Не бывают в сущности, такие».

Бездны мира познаёт поэт
Мощью своего воображенья.
Кто сказал, что ночью солнца нет?
Ночью лишь другие сопряженья.

Солнце в небе, также, как Луна,
Никуда не денутся. Обидно?
Солнце было на небе всегда,
Просто ночью нам его не видно.

Звёздный мир приблизит к нам Астрал
В виде  сопричастности к Вселенной
Действует Космический портал
Постоянно, только постепенно.

И в лучах бездонных растворюсь
Я от созерцанья к обладанью.
Пусть в душе космическая грусть,
Но зато обрёл пониманье.

Пусть  пока я на Земле живу,
И не все постиг я обретенья,
Но имею в сердце я мечту:
Чтобы стало вечностью мгновенье.

НЕВЕЖДЫ  КОСМОСА

Бинарная пассионарность
Архаикою введена
Но безвалентная полярность
Наукой определена.

Никто заранее не может
Определения понять.
Незнанье каждого тревожит
И, значит, душам не сиять.

На сердце у людей тревоги.
Как жили, дальше жить нельзя.
Душа моя стремится к Богу,
Для познавания себя.

Мы все для Космоса невежды
И даже лучшие из нас.
Из света звёздного одежды
Поэты шьют, но звёздный газ

Всего лишь лоскуты тумана.
И, как мираж или фантом
Мы все окутаны обманом
Иллюзий. Космос же наш дом.

Но мы, как пасынки Вселенной,
Боимся головы поднять.
Самим себе не знаем цену.
Куда уж Космос нам понять.

Мы на Земле не разобрались
В самих себе и что вокруг.
Все связи с прошлым оборвались.
Из прежних чувств – один испуг

А в душах – недопониманье
Усилий самого Творца.
Нет осознанья Мирозданья
Ни от начала, ни с конца,

Как нету твёрдых убеждений
В том, что уже познали мы
Среди нас н родился гений.
Пророков тоже нет, увы.

И магнитудная непарность
Для понимания сложна
Пассионарная бинарность
В диполях определена.

МЕОНАЛЬНЫЕ  ЛУЧИ

Открылись чакры небосвода
И меональные лучи
В Астрале ощутив свободу,
Уже к Земле устремлены.

Земля о том ещё не знает,
Но освещеньем голограмм,
Она дисперсно ощущает
Меонов параллелограмм

Земля к познанью не стремится.
Достаточно ей тайн своих,
Но Космос ей навстречу мчится,
Темп гравитации велик.

Сорваться стоит лишь с орбиты,
Как потеряет  Солнца свет.
Лучи мионов, как софиты
Для освещения планет.
 
Когда-то Солнце вдруг погаснет
При вакханалии орбит
И будет что с Землёй неясно,
Но Бог планету сохранит.

Небесные взорвутся хляби,
И из космических пучин
Без компасов и астролябий
Летят астральные лучи

А кварки света, словно эрги,
Как будто Ариадны нить.
У них достаточно энергий,
Чтоб нашу Землю сохранить.

ВО  ВЛАСТИ  ЯЗЫКА

И жизнь, и смерть во власти языка
На грани и за гранью пониманья.
Кто это осознал наверняка,
Тот не приходит к разочарованью.

Кто в суть единства с языком проник,
Тому доступна мера осознанья.
Куда ведёт в грядущем нас язык,
Зависит наше благосостоянье.

Для каждого язык – заряд души,
Но также мера всех ограничений.
Язык есть свет, но можно потушить
В душе огонь посредством изменений.

Меняем мы язык – меняем мысль
А вместе с ней меняем убежденья.
В слова иной мы вкладываем смысл
От озаренья вплоть до отреченья.

Бессмысленно валянье дурака.
Оно приводит к разочарованью.
И жизнь, и смерть во власти языка
На грани и за гранью пониманья.

НЕУЧТЁННЫЕ  ОШИБКИ

Не хочется ни жать, ни сеять,
Но что посеешь, то пожнёшь.
Судьбу аршином не измерить.
Она нас ставит ни во грош.

Мы к ней привязаны сомненьем.
Нет веры и надежды нет.
Ошибочны порой сужденья.
Мы принимаем тьму за свет.

Зло за добро, и ложь за правду.
Иллюзиями полон мир.
Зверь широко расставил лапы.
Да и кумиром стал кафир.

Мир не понять неразделённый
И разделённый не понять,
Как Мироздания законы
Не осознать и не объять.

А выбор – вечная дилемма:
Дион, иль всё-таки меон?
Страданий познаём мы цену
И ставим будущность на кон.

И нависает бесконечность,
Как небо с миллиардом звёзд
Конец судьбы или конечность,
Что подлинный апофеоз?

Безумство храбрых –  всё ж безумство.
Мир оголтелый как понять?
Но все разрозненные чувства
В горсти единой не собрать.

ХРОНИКИ  ЛЕМБЕРГА

Безмолвие звука – аморфность Вселенной.
Сегмент меональный – вибрация тьмы.
И хроники Лемберга всенепременно
Взрываются светом Астральной волны.

Не нужно бояться нам сфер живописных.
Метафора рушит привычный обзор
И в ней акапелло меняются мысли.
Брильянтом становится уличный сор.

Из сфер меональных – в иные пределы
Трансформеры слова рождает язык.
Диффузия мысли астрального тела.
Из музыки звука рождается крик.

Энергия мысли почти детонатор,
Но хаос первичный реальней, чем мир.
И тьма бесконечности – это расплата
За свет, что пронзает небесный эфир.

 Слово в меоне – язык нераскрытый
 Слово над нами несёт свою власть.
Связано слово с Вселенной и с бытом.
Оно языка моделирует часть.

Слово живёт, только кем же хранимо?
Логос есть мистика внутренних сфер
Космос лишь храм и планет пантомима.
Слово ж скитается, как Агасфер.

ЭСТТИКА  МЕОНА

Смех, воплощённый не  в слове, а в звуке,
Собой представляет естественный шар.
Слово начало есть новой науки,
Неоспоримой, как первый удар.

Творчество – это прорыв в неизвестность.
Слово несёт меональный заряд.
Но бесконечность уводит нас в вечность.
Словно светильники звёзды горят.

И освещают не звёзды, а Слово,
Произнесённое прямо с небес.
Рвутся заржавленные оковы.
И задрожит испугавшийся бес.

В бездну прыжок – вдохновенье поэта.
Тьму перепрыгнуть готовых из тьмы.
Только рождение  нового света
Вдруг   озарит, как инкубы, умы.

Кто-то увязнет в словесных туманностях,
Он рифмоплёт, и совсем не поэт.
Творчество – это прорывы сквозь данность.
«Да»  лишь одно, но на тысячи «нет».

Жемчуг добыть – надо быть лишь ныряльщиком,
Но, чтоб поэтом в реальности стать,
Нужно ещё уметь быть собиральщиком,
Чтобы жемчужины слов собирать.

Область поэзии – время эолово.
Сакраментальный готический
Нынче поэты – алхимики слова.
Скрыта в меонах Вселенская пыль.

СЛОВО – И  ЩИТ,  И  МЕЧ

Средневековая Европа –
Над словом занесённый меч.
Слова имеют изотопы,
Их только надобно извлечь.

Тех изотопов миллионы,
Но Хаос – это не бедлам.
Теперь теория меона
Позволит это сделать нам

Мы формируем подсознанье,
Науку, двигая вперёд..
Слова меняют расстоянья,
Собой, являя теплород.

Когда энергия меона
Переплавляется в слова.
Нам открываются законы
Метафоры и языка.

В словах энергия вибраций.
Поэт сам космореалист.
Слова – источник инноваций.
С поэтом  Космос говорит.

Не все пока ещё готовы
Энергию из слов извлечь.
Не ведаем, что наше слово
И щит, но и разящий меч.

Неверящие, как бараны.
Тонуть им суждено – не плыть.
Пытаюсь в Библии с Кораном
Созвездья истины открыть.

Слова, как атома урана
Способны мир внутри взорвать.
В них скрыта магия обмана,
Но в них и божья благодать.

Чернильный дьявол наши души
Захватит незаметно в плен.
Но научитесь Слово слушать
Хоть для того, чтоб встать с колен.

Не будьте же рабами слова.
Ищите, вы найдёте их.
И отделяйте от половы
Вы зёрна истин прописных.

ПОЗНАВ  СЕМАНТИКУ  МЕОНА

Хаосогенные приёмы
Способны мысли задушить.
Познав семантику меона,
Осознаёшь предел души.

Асимметричность парадокса
Для нас классический пример,
Но в нём всё золота Форт Нокса
Без прагматичности гетер.

Дисперсия рождает звуки,
Но в них ещё не слышно слов.
За кривизною смысла муки,
Но в них созревшая  любовь.

За тьмой надежд всегда свеченье.
Но не потенциален свет,
В котором нет перерожденья.
В горниле зла и Гор, и Сет

Но против кривизны суждений
Низринусь водопадом слов.
И пусть пока ещё не гений,
Во мне есть к Господу любовь.

И выбор есть сопоставлений,
И выживанье на лету.
Но я не пасынок Вселенной.
Я опускаюсь в темноту.

И в темноте прекрасно вижу,
Что во Вселенной пересёк.
Кого люблю и ненавижу,
Об этом знает только Бог.

Сам многого ещё не знаю,
Но я не знаю лишь пока.
Я постепенно постигаю
Всё, что не ведала душа.

Вселенная – источник знаний,
Когда учителем сам Бог.
За истиной венец страданья,
Но избавленье от тревог.

ЯЗЫКОВЫЙ  КВАНТ

Словесное пространство – биополе.
Его основа – языковый квант.
Мы выпускаем слово из неволи.
Метафоры и есть его гарант.

Вселенная казалась  диффузорной,
Но стала вдруг дискретной. Отчего?
Не сказанное слово иллюзорно,
А сказанное в небо  внесено

Нет логики релятивистских связей,
Как и аморфности меоновых стихий
И квантовые бездны,  словно казни,
Но языковый квант меняет  стиль.

Стиль для поэта – образ виртуальный,
Когда вербальных замыслов достиг.
Блуждает слово в сферах инфернальных
Но слова звук – и музыка, и крик.

Слова – основа наших размышлений,
Как квант молекулярных процедур.
Пустой меон, как споры средь растений,
Наполненный же – как аяты сур.

Анахронизм ненужных заверений,
Средь дефиниций звёздных квазимод
Нет логики  в абсурде измерений,
Как нет земли среди кипящих вод.

Когда встают античные химеры
В решение немыслимых задач,
Мы извлекаем кванты нашей веры.
И Мирозданье наполняет плач.

И кванты языка молекулярны.
Пространство, словно вязнет на зубах.
Но мысли наши часто биполярны,
Как облака, рождённые в горах.

НА  СКЛОНЕ  БЫТИЯ

Жизнь по склону бытия улиткой
Чрезвычайно медленно ползёт.
Жизнь моя – астральная  калитка.
Только на калитке той замок.

Да ещё с внеязыковым  кодом
Никогда его не разгадать.
Всё труднее стало с каждым годом
В неизвестность мира проникать

Вроде в жизни стало больше знаний,
Но, увы, стираются следы..
Всё острей спастические грани,
Но не все освоены углы.

Что нас ждёт за каждым поворотом?
Меональность за любым углом.
Тайной остаётся до икоты
Ночью то, что было ясно днём.

Опыт жизни – тайна во Вселенной,
Будто был пришиблен молотком.
В жизни всё свою имеет цену,
Только я, как будто не причём.

Но открыть астральную калитку
Своей жизни так я и не смог.
Жизнь по склону бытия улиткой
Чрезвычайно медленно ползёт.

Я  ПРОСНУЛСЯ

Я проснулся. Время пахло прелью,
Радиоэфиром и вином,
Аудиофруктами апреля.
Наступает звёздный перелом.

Время было середина ночи.
Звёздный луч поставлен был на кон.
Сладострастны ночи – это в Сочи,
А у нас ещё четвёртый сон.

Лес опух, как облака над нами.
Кроме сов, все продолжают спать
Где-то там, в Японии цунами,
А у нас же тишь да благодать.

Кое-где лишь раздаются  чмоки
Отголоском недосмотренного сна
Соловьи, как будто в караоке.
Время ночи, но уже весна.

Прячут звёзды в облака улыбки.
Кто сказал: «Вселенная пуста»?
Я проснулся. За стеною скрипка
И открылась бездна в три часа.

Сон ушёл куда-то в бесконечность.
Месяц в небе звёздных пас коров.
Меональность всасывала млечность.
Время написания стихов.

Млечный Путь, как мост над океаном
Всех межгалактических страстей.
Время дребезжит пустым стаканом,
Что вчера оставил на столе.

Небеса, как бархатное поле.
Звёзды же –  астральные цветы.
Я проснулся. Волновалось море
Почему-то у меня в груди.

В  РАЗНЫХ  МИРАХ

Мы живём  с тобой в разных мирах:
Ты – в придуманном, я – в нереальном.
Но любовь правит миром  в сердцах,
Только мысли обоих астральны.

Бесконечность познаем вдвоём,
Но, сливая друг с другом объятья,
Нам космический мал окоём,
Мы живём в меональных понятьях.

Космос тайны Вселенной открыл
Не для всех, а лишь для посвящённых.
Если в сердце огонь не остыл,
То Астрал – озаренье влюблённых

И неведом влюблённому страх
Даже в мире аллювиальном.
Мы живём в параллельных мирах.
Ты – в придуманном, я – в нереальном.

ПЕРЕРОЖДЕНИЕ

Я с Космосом в другой тональности.
Впервые я в него попал.
Мне не хватает инфернальности,
Чтоб лучше изучить Астрал.

И звёзды в небе, как стероиды.
Их свет мне силы придаёт.
И пролетают астероиды.
А вдруг там кто-нибудь живёт?

Болиды по Вселенной мечутся,
Комета не вильнёт хвостом,
Луна рогатым полумесяцем
Над Южным проплывёт Крестом.

Душа, взлетевшая над облаком
Пересекает звёздный мир
И сам я стал похожий обликом
На псевдорадиоэфир.

Я пропускаю излучения,
И сам я излучаю свет.
Я, не имеющий значения,
Вдруг стал одною из планет.

Пусть я пока необитаемый,
Но с атмосферою души.
Бессмертие непознаваемо,
Но и мой дух не сокрушить.

Я существую эмпирически
Вне составного бытия
Но мир астральный и космический –
Вторая родина моя.

МАТЕРЬ  МИРА

Матерь Мира – женское начало
Во Вселенной женских очагов
Стала тем единственным причалом
Битве, что вёл с дьяволом Христос.

Женских очагов настала эра –
Эра милосердья и добра.
И планета Матери – Венера,
Самая красивая  звезда.

Космос свои тайны охраняет,
Сохранив судьбы высокий путь.
Он источник высший зажигает,
Но ещё не время отдохнуть

Только проявляя силу воли,
Может завибрировать душа.
Концентрируется тело вплоть до боли
И до невозможности дышать.

День за десять лет, как будто прожит.
Время – сгусток связей и проблем.
Всё, что было, ощущаем кожей.
В нас горит космический тотем

Энергетик много. Матерь Мира
У опасностей настороже.
Очищая ауру эфира,
Наши души, словно в неглиже.

МИР  В  ОЖИДАНЬЕ

В ожиданье мир Армагеддона.
Капает с небес кровавый пот.
Мир стал геопатогенной зоной
И лавины ожидает сход.

Невозможно без огня живого.
Духом Мира ведает огонь.
Воплощенье света – Божье Слово
И оно милее нам, чем сон.

В Божьем Слове – высшая свобода.
А в свободе – мировой прогресс.
Весь Алтай, Катунь и Беловодье –
Воплощенье голоса с небес.

Голос с неба – это голос Бога,
Но вещает за него пророк.
В ожиданье мир Армагеддона.
Капает с небес кровавый пот.

СКИФСКИЙ  ВОИН

Непокорённый скифский воин,
Познав триумф побед,
Венчальной славы ты достоин,
Как твой отец и дед.

Ты золотые украшенья
Возлюбленной дарил,
И драгоценные каменья
С походов приносил.

Ломал тяжёлые крестцы
Кавказским скакунам
И падали твои враги
Повержены к ногам.

Чужие преступив законы,
Рабов не пригонял,
А на потеху скифским жёнам,
Мечом их убивал.

Ты свой обычай кровожадный
По всем степям носил.
И у утоляя кровью жажду,
Со славою почил.

СЛЫШЕН  МОРЯ  НОЧНОЙ  ПРИБОЙ

Слышен моря ночной прибой,
Да едва различимый свист.
Неприметною тайной тропой
Пробирается контрабандист.

Ранен он, был с солдатами бой.
Нестерпимая рана жжёт.
Он с товаром бредёт домой.
Его дома невеста ждёт.

По далёкой родной стороне
Стосковалась его душа.
Его ждёт на дубовом столе.
Хлеб и сыр, и кувшин вина.

Жизнь опасна, но весела.
Бесшабашная удаль есть в ней.
Если смерть распластает крыла ,
Во хмелю помирать веселей.

МЫ  НЕ  НАПРАСНО  ЖИЛИ

С собою в грядущее завтра возьмите свои тревоги
А люди творят, как боги и жаждою жизни полны
Нам хочется жить иначе, сменили мы меч на лиру.
И говори мы миру: «Нам снятся счастливые сны».

И то, что вчера нам снилось, сегодня становится былью.
И пусть не покроются пылью следы завершённых дел
Но, если потомки вспомнят, как новый мы мир творили,
То, значит, недаром жили мы на нашей Земле

ЖЕРТВЕ  ЗЕЛЁНОГО  ЗМИЯ

Когда бываешь ты «под мухой»,
«Нарезавшись», до посиненья,
То выпускаешь злого духа
С бутылки, где хранилось зелье.

Его обратно не загонишь
И не ударишь по затылку.
Скорее он тебя в  разгоне
В свою загонит же бутылку.

Тебя скорей он свалит под стол,
Лишь дай понять ты злому бесу,
Что не святой ты, не апостол,
За упокой закажут мессу.

ПЬЯНИЦЕ (сатира)

Когда придёшь домой с работы,
Ну, скажем, под хмельком чуть-чуть.
То забываешь про заботы,
Весельем заменяешь грусть.

Но дома хмурая жена
Тебя встречает, как врага.
День изо дня, опять сначала,
Вновь начинаются скандалы.

То не принёс домой получку,
То целовал соседке ручку.
Когда в семье сплошной разлад,
Лишь змий зелёный друг и брат.

И вот уж дома не ночуя,
Забыв про ласку и уют,
Небритый, по пивным кочуешь
Идёшь туда, где водку пьют.

Стакан мелькает за стаканом.
Мир пред тобой, как за туманом.
И вот уже ты в стельку пьяный,
К любому стал готов обману.

Работу бросил – не беда.
«Дружки» накормят и напоют.
Пить можно вовсе без труда.
Ты эту «истину» усвоил.

Но позабыл, что честь и труд
В стране пока что берегут.
Ты не похож стал на мужчину,
Всё хочешь пить на дармовщину.

Тебе работать неохота,
Лишь водку пить – одна забота
Тебя уж гонят все «дружки».
И ты озлоблен от тоски

По тем напиткам крепким, старым,
Что пьют отнюдь не с самовара
Уже охвачен жаждой мщенья
Готов пойти на преступленье.

Ты социально стал опасен.
И, чтоб остался мир прекрасен.
Тебя отправить на леченье
Пора, причём по принужденью.

ТЕАТР (посвящается Вие Артмане)

Вся жизнь сплошной обман,
Театр – не иначе.
А в чувствах – океан,
Смеёшься или плачешь.

В театре ремесло –
Великое  искусство.
Не ведает никто,
Куда влекут нас чувства.

Мир подлинных страстей
В себя  вмещает сцена.
В ней бег грядущих дней
И маска Гуинплена.

И пытка, и любовь,
И жгучий стыд позора.
Посмотришь – стынет кровь,
Или тускнеют взоры.

В себя вмещает всё
Великое искусство:
И наше бытиё
И даже наши чувства.

ПУСТЬ.

Я жизнь пью огромными глотками,
К наукам, как к источнику припав.
Пусть мысль глотком в иссушенной гортани,
В меня вольётся, трудный путь избрав.

Пусть всё во мне умрёт, что было лживо
И правды свет костром во мне горит
И пусть моя ликующая лира
Одну лишь правду людям говорит

А мудрость вся моей живой эпохи
Течёт в веках огромною рекой.
Великих знаний собираю крохи,
Чтобы раздать их щедрою рукой.

ВОДИТЕЛЮ  ТРОЛЛЕЙБУСА

Едва светает, но проснулся
Наш город, вымытый дождём
Троллейбус первый окунулся
В рабочий ритм, мигнув огнём.

И потянулись вереницей
Троллейбусы из парка в след
Друг другу. Краснокрылой птицей
Мелькнёт лишь светофора свет.

И вот стоит твой конь железный,
Водитель, на рассвете дня.
Ты ждёшь на улице проездный
Свет светофорного огня

Тебе в окно кивают клёны,
Подмигивают тополя.
Вот, наконец, и свет зелёный.
Водитель, прокати меня.

Я думал, что легко баранку
Крутить всю смену спозаранку,
Привычно двери раскрывать
И остановки объявлять.

Но всё не так, теперь я верю,
Особенно, к исходу дня.
Усталость нежным, тихим зверем,
Старается сморить тебя.

Глаза болят от напряженья.
Ты раздражительнее стал
И в напряженье за движеньем,
Устав, следить ты перестал.

Темнеет. Сон глаза смежает.
Сейчас в постель бы на кровать.
Минуты смены пробегают.
А завтра надо вновь вставать.

ГОРОДУ  ПАРИЖУ

Словно в радужном сне пропадают тревожные звуки.
И стекает вода  с почерневших оттаявших крыш.
Я готов за тебя все страданья принять и все муки.
Вечно юный и старый  сияющий город Париж.

Ты в пожарах горел, тебя часто сжигали из мести.
Но тебя возрождал вновь великий французский народ.
На защиту Парижа вставали с оружьем предместья.
На твоих мостовых пролил кровь молодой санкюлот.

Город жизни и смерти, могила Марата.
И Парижской Коммуны  колыбель и шартрез.
Вспомни город Париж, когда брат поднимался на брата.
Ты не вспомнишь, так вспомнит их кладбище Пер-Лашез

Вечно юный Париж извлеки из своих мемуаров
Строчки, полные скорби, а также несчастий и слёз.
Вечный юный Париж поклонись же стене коммунаров.
Для того, чтобы не было больше ни войн, ни слёз.
.
ДАМА  С  КРЕСТОМ

Отдавая дань неверной моде,
Развернувши вширь могучий торс.
Дама расфуфыренная входит,
На груди её – Иисус Христос.

Крест сверкает тонкой позолотой.
Скорбный лик с того креста глядит.
Взгляд Христа, как будто говорит.
«Здесь меня повесила за что ты?»

Для того ли  я принял все муки,
Чтоб над верою моею надругались,
Чтобы забавлялись мной со скуки,
Чтоб крестом на цепочке игрались?»

Даме что? Ей быть бы импозантной
И глупцов пленять бы побрякушкой,
Золотой чеканною игрушкой.
Выглядеть, как её казалось, элегантной.

Я мораль читать такой не стану.
Всё равно ведь в Господа не верит
Но ей-богу лучше крестик зверю,
Чем такой вот, извините, даме.

ДЕБЮТ

Музыка сильнее нарастала.
Юный тапер клавиш не жалел
И неслась стремительно по залу
Девушка. И зал дышать не смел.

Замер зал, вдруг танцем покорённый.
Только музыка была слышна.
Смолк аккорд но в зале изумлённом
Прозвучала только тишина.

Тишина, не слышно и дыханья.
Покорённый зал стоял, молчал.
Чей-то голос, оборвав молчанье,
«Здорово», – восторженно вскричал.

И взорвался зал аплодисментом,
Вмиг прорезав эту тишину.
Хлынул свет ненужным элементом.
Зал постиг таланта глубину.

И впервые стал дебют триумфом.
Девушка сверкнула, как звезда
А за дальним лесом филин ухал
И куда-то мчались поезда.

РОССИИ

Я жизнью не выбит ещё из седла.
Ещё не растеряна сила.
Я много могу. На любые дела.
Готов для тебя я, Россия.

Коль трудно придётся, отчизна, тебе.
Я встану с врагами сразиться.
И вместе с народом на рубеже
Защитником стану границы.

Мы очень сильны. На Россию напасть
Никто из врагов не осмелится.
Жаль, что в стране не народная власть.
Но только народа гнев пенится.

Не олигархам хотел я служить
И даже не бюрократии.
Сердце и жизнь моя принадлежит
Будущему России.

ВСЕЛЕНСКИЙ  ПОЭТ

Я – вселенский поэт
Мне подвластны и мысли, и чувства.
Я вперёд на сто лет
Передвинул границы искусства.

Я пишу не о том,
Что когда-нибудь будет, иль было.
Наша жизнь – это дом,
Где вместо люстры – светило.

Солнце яростно нас
Обжигает своими лучами.
Под седло встань Пегас.
И лети, обгоняя цунами.

Муз с собою возьмём,
Пусть настроят мне лиру.
Мир взорву я стихом,
Возвещаю я миру.

РЕПЕТИЦИЯ

Изящна, легка и воздушна,
Танцует по залу кружась.
И трудно смотреть равнодушно,
Как вихрем девчонка неслась

Пусть сложно вести пируэты.
Они ей даются легко.
По лаковому паркету
Промчится кадр в кино.

Наклон головы, взмах рукою,
Прогнулась, затем порот.
Пишу я строка за строкою,
Она по паркету плывёт

Головка, что греческий профиль,
Изящна она , как вокал
А взгляд её крепкий, как кофе
Всех зрителей насквозь пронзал.

СЕЛЬСКТИЙ  ПРАЗДНИК

В деревне праздник  выходят в круг
Девчата, парни, на селянские игрища.
Играет в них природная силища,
Что враз  согнёт и Одиссеев лук.

И молодёжь танцует до утра
Под стон многоголосого  баяна
И подпевает голосом чуть пьяным
Им баянист у яркого костра.

В деревне праздник, молодёжь резвится
Звенящий смех разбудит всё вокруг
Вновь приглашают юноши подруг.
И никому в такую ночь не спится.

Но завтра будни снова позовут
Их, на поля, на фермы, в мастерские.
Где ждёт тяжёлый каждодневный труд.
Ну а пока танцуйте молодые.

ПАРУСНИК

Стремительный ветер уносит всё дальше и дальше
В зовущее море тоскующие паруса.
И, чтоб их увидеть, я должен вставать теперь раньше
Иначе морская их скроет из глаз бирюза.

Кораблик, кораблик, мой славный товарищ,
Ты вновь в «кругосветку» идёшь.
И о неоткрытых ты землях мечтаешь,
Которые всё же найдёшь.

Товарищ, исходишь ты дальние страны,
Но ты не забудешь  герб свой«
Чей флаг самый лучший?» – спроси капитана
Он скажет, что лучший флаг твой.

Ты стяги Морфлота пронёс над морями
К родным берегам возвратясь
Потрепанный бурями или штормами,
Познал ты Нептунову власть.

«Товарищ» мой славный и верный кораблик
Тебе посвятил я свой стих
По морю порхаешь, как по небу зяблик,
Во славу походом морских.

НОЧНОЙ  ЗВОНОК

Ровно в полночь телефон трезвонит.
Что случилось? Человеку плохо.
Дом напротив, Вас ждут на балконе
Очень срочно нам нужна подмога.

Мгновенье и скрип закрывшейся двери.
Лекарства захвачены и инструменты.
Врач молодой, его ждут, ему верят.
Успел. Чтоб спасти, хватило момента

«Спасибо доктор, возьмите пятёрку,
Отблагодарить мне Вас больше нечем»
А врач произнёс скороговоркой:
«Как Вам не стыдно, душа человечья?»

Было зябко, и спать хотелось.
В тело вломилась  усталость
Спас человека. Душа его пела,
А к тому другому испытывал жалость.

Обида в сердце зажглась, как  свечи:
Разве за деньги спасают от смерти.
Разве поймёт тот, с душой человечьей.
Что, долг выполнял он. Люди, поверьте.

О  ВЗЯТКАХ

Одолжив две тысячи у папы,
Про подарки, тоже не забыв,
Кому надо сунул он «на лапу»,
Иванов вступил в кооператив

Дочка плачет: «Не сдала экзамен,
Провалилась, папа, в институт»
И пришлось с деканом  в ресторане
Выпускать на свет коньячный дух.

«Папа, помоги мне Бога ради, –
Умоляет плачущая дочь, –
Не могу устроить  я в детсадик
Сына». Как же дочке не помочь

Кое с кем немного посидели.
Коньячок весь выпили до дна.
Он домой добрался еле-еле,
Но зато улажены дела.

Подъезжает зять в автомобиле:
«Нету дефицитных запчастей.
Мы теперь  остались в этом мире
Без необходимых «Жигулей»

Коль стоит машина, что в ней проку
Тестю зять даёт неделю срок.
Выпили с кем надо и до сроку
Тесть запчасти зятю приволок.

Тесно стало в городской квартире.
Дачу нужно. Где участок взять?
И опять пружину раскрутили.
Начали участок заселять.

Принципом несмазанной телеги
Стала жизнь, а это нелегко:
Если не подмажешь, не уедешь
Никуда в той жизни далеко.

ФИЛОСОФСКОЕ

Порою мы смотрим на мир равнодушно.
Всё то, что прошло, уже кануло в вечность.
Но трудно в душе сохранить человечность
В жестокой, бессмысленной жизни бездушной.

Легко забываем чужие обиды,
И трудно простить нам обиды свои.
И хочется выйти из жизни не битым.
Чтоб всё было гладко везде, где б ни шли.

Но так не бывает, нам трудно порою
И, главное, сердце не ожесточить.
И мы сохраняем беспечность покоя,
Но то, что хотелось, не можем забыть.

Порою нахлынут вдруг воспоминанья
И тяжко душе, хоть душа и молчит.
И вновь воскресают былые желанья.
Но всё позабыто, и ты позабыт.

БИБЛЕЙСКИЕ  СТИХИ

О, странник, бредущий пустынной дорогой,
Совсем истрепалась одежда твоя.
Ты голоден и обращаешься к Богу:
« Всевышний, скажи, в чём же доля моя?»

Ты денно и нощно возносишь молитвы.
Но труден по-прежнему тяжкий твой путь.
Идёшь по дороге сожжённой, безликой.
И болью печалей отравлена грудь.

Усталость ложится на пыльные плечи
И жжёт нестерпимо полуденный зной.
Ты видел в песках Иоанна Предтечу?
Казалось, он  тенью идёт за тобой.

Одет в балахон сумасшедший предтеча
И что-то кому-то он громко кричит.
Ведёт непонятные странные речи.
И так непонятно чудит.

«Мессия, Мессия, Мессия придёт,
Муж добрый, достойный, не трус.
Он склонен прощать всем людские обиды..
И звать его, люди, Иисус

Он Богом ниспослан Врагу на погибель
Придёт – вопиют небеса.
Мессия, Мессия, Мессия приидет
И будет творить чудеса»

ЧТО  ПОД  ЧТО  ПЬЮТ (шуточные стихи)

Коньяк идёт под розовый балык,
Под апельсин, лимон или фисташки.
А водку – под дымящийся шашлык
Из молодого жирного барашка.

Шампанское пойдёт под шоколад.
Десертное – напиток для пирожных,
Но можно пить его под виноград,
Под яблоки и даже под мороженое

Пьют пиво под сушёную таранку,
Под вяленное, что-нибудь ещё.
Нет ничего, то можно под баранку
На крайний случай с солью хорошо

И только под солёный огурец
Пьют люди самогонку, наконец.

СТРАШНЫЙ  СОН

Надо мной склонилась неживая
Сморщенная, чёрная рука.
То с косой, по-старчески вздыхая,
Смерть за мной пришла издалека.

Обручем как-будто раскалённым
Мне сжимает голову и грудь.
И в мозгу, страданьем воспалённом,
Пролетают мысли как-нибудь.

Но желанье жизни не остыло.
Я ещё  не так уж много жил.
И земную жизненную силу,
Я в себе пока что сохранил.

Протекают жизненные соки
И вскипает в моих жилах кровь.
Умирать я не хочу до срока.
Призывает жить меня любовь.

В  КАРТИННОЙ  ГАЛЕРЕЕ

В картинной галерее
В волшебный зал вхожу
И на полотнах зреют
Плоды. На них гляжу.

Боюсь я ошибиться
И плод сорвать рукой
И словно чудо-птица
Взлетает надо мной.

Прекрасные портреты,
Пейзажи-миражи.
Залиты морем света
Рисунки и холсты.

Вот озера свеченье,
Вот дивный натюрморт.
А это откровенье –
Прекраснейший офорт.

Глядит с улыбкой милой,
 Как будто на меня,
Прелестница-сивилла,
Волшебница огня.

Понять не хватит духу
Улыбку девы той.
Жизнь движется по кругу.
Искусство – по прямой.

МУКИ  ТВОРЧЕСТВА

Я в творческом горенье,
Я в творческом пылу.
Пишу стихотворенье,
Всю ночь подряд пишу..

Зачёркиваю строчки,
Написанное рву.
Так можно и до точки
Дойти, ноя пишу

Душой согреты строки
Написанных стихов,
Иначе были б плохи,
И сам я был бы плох

Я вкладываю душу
В свой стихотворный строй
Я выдержу, не струшу.
Стих каждый – новый бой.

Веду я сам с собою
Окопную войну.
Окольный путь не строю,
А напрямик иду.

Нельзя дать чувствам волю
Неискренней души.
Я сам себя неволю:
«Не можешь – не пиши»

Себя не переспоришь,
Но не напрасен спор.
Пиши поэт, как можешь,
Но не пиши, как вор.

Не создавай напрасно
Неискренних стихов.
Стих должен быть прекрасным,
Свободным от оков.

Свободным, словно песня,
Что мир спасёт от бед
Чтоб мир наш стал чудесней,
Тогда лишь ты поэт

НЕ  МЫ  ВЫБИРАЕМ  ДОРОГИ

Жизнь – не мы выбираем дороги.
Случается, нас выбирают они.
Не о тернистых путях эти строки,
Но вышли тернистые только пути

Я не отчаялся. Жизненной веры
И жизненной силы я не растряс.
Не может жестокой быть жизнь без предела.
Верю: настанет и  радостей час.

Должен любое пройти испытанье.
Трудности должен найти на пути.
Лёгких путей не бывает. В страданьях
Должен надежду и волю найти.

Всё испытав, и страданье, и муки.
Счастья не жди, добивайся его.
Будут и встречи в любви, и разлуки,
Радость и боль, нахлебайся всего.

Сможешь постичь ты тогда Мирозданье.
Жизнь, как надо, сумей повернуть.
Помни, что в жизни не только страданья.
Хочешь быть счастлив, сам выбери путь.

ЛЕЙСЯ  МОЙ  СТИХ СВОБОДНЫЙ

Лейся, лейся мой стих свободный.
Водопадною лейся струёй.
Свежей и чистой, но холодной,
Лучше: горячей небесной водой.

Я хочу, чтоб мой стих равнодушие выжег.
Чтоб равнодушных не было среди нас.
Долой разгильдяев, пьяниц и выжиг
Долой бюрократии внутренней класс

Зря я не стал бы клеймить их позором.
В том, что они существуют – позор
Я  хочу обратить человечества взоры,
Чтоб расширяло оно кругозор.

Пусть милосердие в душах утроится
Служим тому, кто сказал: «Аз, воздам»
Пусть же небесная, божия конница
Мчится  галопом по нашим сердцам

НЕЛЁГКИЙ  МАРШРУТ

Серпантином дорога устало нам стелется под ноги.
Мы спускаемся с белых, запорошенных снегом вершин.
Сосны снегом укутаны, им, наверное, зябко и холодно.
Рюкзаки покрываются  инеем голубовато-седым.

Спуск труднее подъёма, и чувствуется усталость.
Перекур. Остановка. И очень короткий привал..
Отдыхать нам придётся , наверное, самую малость
Впереди километры пути и ещё не один перевал.

Мы идём не спеша, и, как будто бы замерло время.
Но оно неуклонно стремится вперёд и вперёд..
Нас усталость не сломит, не заставит упасть на колени.
Весь маршрут до конца, до конца из нас каждый пройдёт.

ЗЕМЛЯ  РОДНАЯ. ТРИПТИХ

                ВСТУПЛЕНИЕ

Земля моя, проникнись к нам любовью,
И мудрости своей не пожалей.
Ты научи делиться хлебом-солью.
Всех тружеников, всех твоих людей

                1

Земля – ковёр простой людской работы.
На ней цветут прекрасные сады.
И в те сады открыты всем ворота.
Войди вкусить своей земли плоды.

Но прежде, чем дотронуться до плода,
Ты должен свой пролить солёный пот.
Тяжёлая и грубая работа
Но благодарней всех других работ.

Пусть трудно сад взрастить в земле пустынной.
Ещё трудней пустыню превратить
В цветущий сад. Земле необходима
Не только влага, нужно пот пролить.

Солёный горький пот людских мозолей
Мильонов добрых, но упорных рук.
Родную землю полюби до боли
И верь: она вознаградит за труд.

                2

Я каждый раз, как будто в первый раз,
Иду по краю пахотного поля.
И землю чувствую, и  радуется глаз,
И запахи, знакомые до боли.

Перемешались с запахом жнивья
И жирного, густого чернозёма.
О, наша благодатная земля,
Ты пахнешь тишиной родного дома.

И розовеет в отблесках зари
Земля ещё не вспаханного поля.
Убрали урожай, но у стерни
Лежат ещё не высохшие комья.

Я каждый раз, как будто в первый раз
Иду по кромке пахотного поля.
И землю чувствую, и радуется глаз,
И запахи, знакомые до боли.

                3

Земля совсем не знает отдыха,
И зелена, и молода.
И хлеба самородным золотом
Одарит осенью сполна.

Мы многим той земле обязаны,
Что щедрый урожай дарит.
И с нею мы навеки связаны.
Крепка связующая нить.

И не порвать её столетиям.
Она крепчает с каждым днём.
Пусть дышит солнечным поветрием
И свежим ливневым дождём.

И пусть пропитывает соками
Свою земную благодать
С тем, чтобы полю златоокому
И урожаю силу дать.

ЗАСНУЛ

Биенье сердца моего.
Синхронно, как часы.
Двенадцтый час. Я сплю давно,
Но мне не снятся сны.

Едва раздевшись, лёг в постель
И тотчас  же уснул.
И сразу дивный бог Морфей
Объятья развернул.

Двенадцтый час. Я сплю давно.
Но мне не снятся сны.
Биенье сердца моего
Синхронно, как часы.

К  ЛЮДЯМ  ВСЕЙ  ЗЕМЛИ

Я врываюсь тропическим ливнем в ваши квартирные джунгли.
Вспарываю вам души лезвием тонким дождя.
Только вы к стонам глухи, к голосу скорби глухи.
О ваши закрытые двери мы разбиваем сердца.

Я приду к вам музыкой Брамса, взбивающей в сердце чувства,
Разбивающими равнодушье полотнами Пикассо.
Я приду разбудить вас, люди, великой силой искусства.
Я приду разбудить вас от спячки, оторву от комнатных снов.

Вы – искусству, не мне поверьте, открывайте окна и двери
Растворите свои скорлупки, впустите запах дождя.
Я прошу вас, пожалуйста, люди, распахнитесь в духовной вере.
Раскройте друг другу объятья, станем братьями, станем друзья

БЕСПРИЗОРНИК

В пальтишке распахнутом бросово.
В кепке, как шахматная доска,
Парнишка с глазами раскосыми
Во взгляде испуг и тоска

Он шёл по улицам города,
Вслед беспечным прохожим глядя.
Было пасмурно, мокро и холодно,
Не было только жилья.

Он мечтал о краюхе хлеба,
Да о  том, где найти приют.
И, чтоб крыша была вместо неба
И с теплом хоть какой-то уют.

Только б чуточку парню согреться
Жаль, не греет старый жилет.
Невесёлое взрослое детство
В невесёлых одиннадцать лет.

ПОРТРЕТ  «НЕЗНАКОМКИ»  КРАМСКОГО

Тронуты губы лёгкой усмешкой.
Глаза затуманены светлою дымкой.
Вы не судите о ней поспешно,
Об этой красивой на вид блондинке.

Вы не ищите в глазах выраженья

Нет ни печали в них, ни презренья.
Радости мало, как мало и муки.

С лёгкостью смотрит почти отрешённо
Не вам улыбается,  а потаённой
Мысли своей ни весёлой, ни грустной.
Да такова уже сила искусства.

ГОЛОС  РАССУДКА

Голос рассудка горячими нитями
Пытается истины светом согреть.
Холодные стены священной обители,
Где люди рождаются, чтоб умереть.

Ему не проникнуть в сердца их холодные.
Ему не согреть ни единой  души.
Они превращаются в в тени бесплотные.
Они замерзают в холодной глуши.

Молитва была от всего утешением
Порой согревала их к богу любовь.
Сильней увязая в своих прегрешениях,
Ничто не взволнует холодную кровь

И голос рассудка дойти не сумеет
Ни к  мозгу, сожжённому мыслью пустой,
Ни к  сердцу, подобному дикому зверю,
Заросшему сорной, никчемной травой.

ТИШИНА  СТРАШНЕЕ  ЗВУКОВ

Я слышу смех, печальный смех,
Что наполняет сердце  болью.
То без улыбки грустный смех,
Смех, непропитанный любовью.

То смех сквозь слёзы, горький смех
Что душу бесконечно гложет.
В нём нету радостных утех.
Он только лишь печали множит.

Не смех, а плач. Крик адских мук.
Мороз дерёт по коже.
Я слышу смех, ужасный звук.
Он душу мне тревожит.

Я слышу сатанинский смех,
Как будто смех аз ада.
Он, призывая, будит смерть,
Но смерти мне не надо.

Всё ж в одиночестве прожить
Без этих страшных звуков.
Я б не сумел. И волком выть
Я  начал бы со скуки..

Пусть душу мне наполнит звук.
Любой: гнетущий, страшный..
Но одиночеству мой друг
Объявлен рукопашный.

В  КОНЦЕРНТОМ  ЗАЛЕ

Из старой скрипки извлекали звуки
Чувствительные пальцы виртуоза.
Звучали вальсы, концертино, фуги
Не Баха, а француза Берлиоза

Зал очарован был волной звучащей,
Несущей и покой и безмятежность.
А на глазах у зала слёзы счастья
И на  сердце накатывала нежность

И не стесняясь,  слёзы вытирали.
И не скрывал никто избытка чувства.
Но было очень тихо в этом зале.
Зал восхищён был силою искусства.

ИЗ  ГЛУБИН  ДУШИ.

Не верю никаким предначертаньям
И волей не завишу от судеб.
В моей душе свободные желанья
И мысли породил двадцатый век.

И я горжусь своим двадцатым веком.
Горжусь страной, где родился и рос
И ,где впервые воле человека
Был подчинён  природы бурный рост.

Пусть говорят: судьбою обозначен
Твой путь. Твоей звезде сиять во тьме.
Но я не верю. Не могу иначе.
Предначертанья эти не по мне.

Не верю я, что жизнь лотерея.
Что мне достался выигрышный билет.
Я об утратах  вовсе не жалею
А, может, у меня  их просто нет?

Я ощущаю  ток крови по венам
Познаний мира требует душа
Загадку разгадать хочу Вселенной,


А время неуклонно, непременно
Без остановки движется вперёд.
Всё движет всем одно лишь неизменно
Отчизна, совесть, правда и народ.

У  ПАМЯТГИКА  ПАВШИМ  ГЕРОЯМ

Я обнажаю голову
У памятника павшим.
Пусть им не будет холодно,
Жизнь за меня отдавшим.

Не предадим забвению
Их имена и отчества.
Мне их сердец биение
Услышать очень хочется

Напутствие последнее
Мне слышится: «Не жалуйся.
Живи людским наследием,
Не позабудь, пожалуйста»

Вы для меня не павшие.
Вы – совесть нашей памяти.
Из праха не восставшие,
Вы воплотились в памятник

Вы – сердца боль не стихшая
В минуты откровения.
Я вам клянусь, погибшие,
Не предадим забвению

В  МАССАНДРОВСКИХ  ПОДВАЛАХ.

Я пил вино Массандровских подвалов
Пил из бутылок с почерневшим старым мхом.
И опечатанных старинным сургучом.
Пенясь, в них сила времени играла.

Вино сперва в бочонках забродит.
Потом напиток с емкостей огромных,
В бутылки будет доверху разлит
Рядами в галереях полутёмных.

И разойдутся, на свету играя,
Массандровские вина по Земле.
На этикетках – золотом медали.
Заслуженный почёт родной стране.

ОДИНОКИЙ  ФОНАРЬ

Горит фонарь на тихой улице,
Один-единственный горит.
От одиночества сутулится.
И тусклый свет его дрожит.

Он сумрак разогнать не может,
Но всем прохожим дарит свет.
Он одинок, но тем дороже,
Что всё-таки другого нет.

ОТ  ТЕРНИЙ  К  ЗВЁЗДАМ

Я пытаюсь понять мирозданья закон
И далёкой звезды обозначенный след.
Я хочу отыскать под давленьем времён
Той звезды, что, быть может, давно уже нет.

Я пытливо на звёздное небо смотрю.
Кто для звёзд и планет обозначил маршрут.
Жаждой знаний, как тысяча солнц, я горю.
Пусть всего не узнать мне – другие придут.

Ну, уж им-то, наверное, будет дано
Мирозданье понять и до звёзд долететь.
То, о чём мы мечтаем, для них ремесло,
Если будут сердца их, как звёзды гореть.

МЕЧТАЙ

Мечтай, пока не отмечтал.
Пускай мечты живут.
Но знай, что к цели приведут
Лишь разум твой и труд.

Труд – это сила на Земле,
Которой нет сильней.
Мечтать – мечтай, но о труде
Ты забывать не смей.

Лишь через разум твой и труд
Сумеешь жизнь понять.
Тогда твои мечты придут,
Чтобы тебя поднять

До зримых пламенных высот
Где плавится руда.
Чтоб стал ты разумом высок,
Не пожалей труда.

БРЕМЯ  СЛАВЫ  ЗЕМНОЙ

Когда с трудом  несёшь ты бремя славы,
Когда ты жизнью  выжат, как лимон.
Уйди из жизни огненною лавой.
Придут тебе на смену миллион

Ещё не живших и не отпылавших,
Ещё способных, что-то совершить.
И среди них, из пламени восставших,
Преемник твой обязан будет жить.

Не просто жить, а творчеством пылая,
То довершить, что сделать не успел.
И пусть в трудах он праведных сгорая,
Останется, как ты – не горд, но смел.

Учитель воспитай ученика
Пусть он тебя в уменье превзойдёт.
И пусть благословит твоя рука
Его на новый творческий полёт.

ПО  НОЧАМ  МНЕ  НЕ  СПИТСЯ

По ночам мне опять безнадёжно не спится.
Я пишу, как в бреду, беспокойные строки.
Импульсивно живые я чувствую токи,
И, как острые копья, мелькают страницы.

Сердце бьётся в груди птицей, брошенной в клетку.
И стремится к каким-то зовущим пределам.
Если б мог, я, наверное, мир переделал
И на всей бы Земле объявил Пятилетку.

Шар Земной я бы вырвал из дикого хаоса
Бесполезных, жестоких, коварных убийств
Нашу Землю, как лодку с развёрнутым парусом
Я б направил по морю  с названием «Жизнь».

Нелегко будет нам разобраться  в пределах.
От действительной жизни рвануться  к мечте.
Только,  чтобы сумели мы мир переделать,
Надо, прежде всего, разобраться в себе..

ПОГОВОРИМ, БРАТ

Под скупыми лучами карельского неба
Ты сегодня нелёгкую службу несёшь.
Вкус солёный отведав солдатского хлеба,
Делу мира ты каждый свой час отдаёшь.

Я смотрю на десятки и сотни таких же,
Как и ты закалённых и стойких солдат.
За твоими плечами я вижу отчизну,
Потому и могу быть спокойным я, брат.

НА  СЦЕНЕ  ГОРОДСКОГО  КЛУБА

На сцене городского клуба
Был лакированный рояль.
А рядом  в платье, сшитом грубо
Стояла женщина. Вуаль

Глаза её от всех скрывала.
Но в ожиданье замер зал.
«Бетховен», – женщина сказала
И голос женщины дрожал.

По клавишам метались руки
В игре бетховенских сонат.
И волшебством всесильных звуков
Был покорён и стар, и млад.

Те звуки насквозь рвали души.
И слёзы капали из глаз.
Стихал мотив, всё тише, глуше.
Но вновь будил он чувства в нас.

Окутывал волной манящей,
Звал за собой куда-то вдаль.
И пробуждал он в сердце спящем
Тревогу, радость и печаль.

Перемешалось всё. Едва ли
Мог хлопать кто. Вдруг смолк рояль.
Так было тихо в этом зале,
Что слышно как шуршит вуаль.

Сходила женщина безмолвно,
Не оглянувшись на рояль.
Она ушла, Ошеломлённый
Её молчаньем провожал

Огромный зал. Но кто-то:»Браво»
Вскричал вдруг женщине вослед.
И Зал взорвался: «Слава, слава».
Но поздно женщины уж нет.

НОКТЮРН

Словно вечерние тени
Мелькали по клавишам руки.
В чарующем исступленье
Они вырывали звуки.

Красочные, по цвету
Они проносились странно
Плыли куда-то к свету
Клавиши фортепиано.

Белые, чёрные. Снова
По струнам стучат молоточки.
Это волшебного слова
Музыкальные строчки.

НАС  ОСЕНЬ  СВОДИТ  МЕДЛЕННО С  УМА ( вариация на тему)

Нас осень сводит медленно  с ума
Мой друг-поэт грустнеет в муках творчества.
А мне стихов писать совсем не хочется.
Пусть отдохнёт хотя бы голова.

К чертям послать всё, что уже написано
И всё, что может кто-то написать.
Мой друг сидит над фразою избитою,
Пытается хоть что-нибудь создать.

И голова его от мысли пучится,
Как чей-то перегруженный живот.
А я решил писать не стоит мучиться,
Коль за собою Муза не зовёт.

Но, если ты охвачен вдохновением,
И чувствуешь: не можешь не писать
Тогда к чертям пошли отдохновенье.
Когда-нибудь придёт пора начать

КУПАЛЬЩИЦА  С  КАРТИНЫ  НЕИЗВЕСТНОГО  ХУДОЖНТКА

Девушка, как болдинская осень
В строгой величавой красоте
Распустила золотые косы
По покатой бронзовой спине.

Увидал её такой художник
В первозданной чистой наготе.
И впервые девушку, быть может,
Он запечатлел на полотне.

Но его в живых давно уж нету.
А картина всё ещё жива.
Удивлённо смотрит на планету
Девушка нагая с полотна.

ПОДРАЖАНИЕ  СИМВОЛИСТАМ

Я – идолопоклонник,
Ты – идолопоклонница
У меня бессонник,
У тебя бессонница.

У меня желание
Забыть про математику.
У тебя страдание.
Ты была лунатиком.

Я  НЕ  БЫЛ  НИКОГДА  АРИСТОКРАТОМ

Я не был никогда аристократом,
Иначе стал бы я педант и сноб.
Я обожаю женщин и театр,
И с устрицами белое вино.

Мне слава не нужна, она – порочна.
Вся наша жизнь, в сущности, игра
Одна любовь земная правомочна
Судить меня и осуждать меня.

На суд страстей горячих и безумных
Бестрепетно я душу отдаю.
Я глупых не люблю и слишком умных.
Лишь непосредственность я признаю

РОЖДАЛОСЬ  СЛОВО

Поэзы вечности творя,
Я рвал бессмертия оковы
В дисперсных квантах бытия
Рождалось трепетное слово.

Оно рождалось, как квазар.
И это было испытаньем.
Наполненное, как пиал,
Своим же собственным сияньем.

В стихах невидимый меон
Скрывался за сразу за уконом.
Как в математике бином,
Он раскрывался по законам

Вселенной. В сингулярной тьме
Сияли девственные бездны.
Определяет бытие
Кто гениален был, кто бездарь.

Рождалось слово, как геном,
В стихах меняя смысл бинарный.
Всё, даже Хронос  в слове том
На уровне молекулярном.

В дисперсных квантах бытия
Дуально выгорает стронций.
Сияй поэзия моя
Лучами парадокса солнца.

В НЕДРАХ  ГИПЕРОРГАНОНА

В бризантных водах  океана
Момент брутальности тонул.
Сквозь чакры вырывалась прана,
Как семантический могул.

По водам Стикса проплывая
Где перевозчиком Харон,
Я среди мёртвых пребываю,
Но вне аттических колонн.

Душа бессмертна. Каждый знает:
Тревожить души мёртвых – грех.
Меня никто не замечает,
Зато я вижу сразу всех.

Вот Цезарь рядом с Галилеем.
Царь Пётр курит кнастер свой
Ньютона кашель в галерее
Я слышу сразу за рекой.

И мимо Цербера глухого
Я незаметно проскользнул.
Душа, беременная словом.
Я ж, словно в вечности тонул.

Но в  недрах гиперорганона,
В душе исчезла маята.
Меня остановила зона.
В ней гравитация не та.

Средь эксклюзивных энергетик
И меонального огня,
И практик я, и теоретик,
Но в вибротоках сам себя

Не замечаю. Креативно
Я Господом самим прощён
Но ощущаю негативно,
Что сам я  ядерный бином.

НА  ГРАНИ  БРЕДА

В глубинах синхрофазотрона
Таится  бета-аутизм.
И нет иного рубикона ,
Чем беспредметный нигилизм.

Аутогенно ощущаю
Я мездру персонификаций.
И чувственностью звёзд играю,
Смысл не познав мистификаций.

Мистифицирую абстракции
И абстрагирую конвульсии.
Вселенная, как аппликация
Но превращённая в эмульсию.

Все чувства, словно мутагенные,
Мутируют на подсознание
И даже зоны патагенные,
Как будто гиперсексуальные

Сознание почти дебильное,
Но мозг ещё не атрофирован.
Лишь  ток Фуко давленье сильное
Нейтрализует псевдосимволом.

Душа, как будто в инсталляциях
Но лишь на уровне вербальности.
Мистифицирую абстракции,
Но, слава Богу, в меональности.

Казалось небо парусиновым.
Мечтал я с детства стать бульдозером
В зависимости инсулиновой
Живу, никем незаподозренный.

НЕОЧЕВИДНОЕ  НЕВЕРОЯТНОЕ

Душа, как открытая книга.
Слово несёт нам любовь.
Вечность не более мига.
Время – соперник миров.

Созвездия – кружева ночи.
Безумие – свойство души.
Поэты все, между прочим,
Чтоб выжить, считают гроши.

Поэзия – не разновидность
Сложного бытия.
Поэзия не очевидна,
Так же, как и душа.

Поэзия из ипостасей,
В которых присутствует Бог.
Поэзия мир украсит
Но слишком плачевен итог.

Другие приоритеты:
Преступность и мордобой.
Стране не нужны поэты.
Для пьяных важней алкоголь

КАК  ЛОГОТИП  БЫТИЯ

Петлёй гистерезиса солнечный луч
Повиснет в степи над кураем.
Стать я могу анаграммою туч,
Метафизически их ощущая.

Читаю легко катехизис зари,
Релейно  похожий на триггер.
И сохнет бельё во дворе из фольги,
А на замке сломан ригель.

Бьют электроны, как будто в набат,
Но в разнобой, не  синхронно.
На волновую теорию взгляд
Тоже неопределённый.

А в небесах логотип бытия.
В нём отраженье Вселенной.
Семь элементов – стихия моя.
В них бесконечность бесценна.

Эгоцентризм, как молнии высверк.
Ток не по венам бежит.
Сбой гормональный из Космоса вытек.
Солнечный луч – неофит.

Солнечный луч превращается в лунный,
Бледен, как звёздный планшет
Знания мира в ведических рунах.
Их в электронике нет.

НЕБО  В  КОРСЕТЕ

Как женщина в корсете, небо,
Затянутое  облаками.
А в небе колесница Феба
Сияет ранними лучами.

И беспризорная зарница
С неподражаемой красой.
Она похожа на жар-птицу.
Хвост распустила золотой.

Я время, как всегда дисперсно.
И одинаково в Европе.
День начинался так чудесно,
Варьируя в калейдоскопе.

Всё строго индивидуально,
Как в личном знаке Зодиака.
И солнце гиперсексуально,
В особенности, среди мрака.

Вселенной, где сияют бездны
И чёрные повсюду дыры.
И солнца луч такой любезный,
Но он, к тому, же и проныра.

ПОД  НАДЗОРОМ  МУЗЫ

Вдруг порой вдохновенье нахлынет,
Словно дождь проливной на пустыню.
Нескончаемым льются потоком
Зарифмованные мной строки.

Но потом наступает прозренье
Поэтического отрезвленья.
И едва ли с десятки строчек
Нахожу пару нужных точек.

Я сметаю все сочетания
Не сложившихся в строки слов,
Как сметается утром ранним
Шелуха недосмотренных снов

И моя дерзновенная Муза
Заставляет работать меня.
Мне не дарит заветного груза,
Не даёт мне вскочить на коня.

И теперь я вымарывать должен
Всё, что смог до сих пор написать.
Чтоб себе самому непреложно
Самым строгим критиком стать.

Не одну исчеркаю тетрадку,
Не один черновик изорву.
И возрадуюсь, если с десятка
Строк одно  только слово найду.

ЕСЛИ  ТЕПЛИТСЯ НАДЕЖДА

Прозрачен сон, как кисея небес.
Всё злое может только быть  снаружи.
Но из глубин души лукавый бес
Всплывёт, как для двоих роскошный ужин.

Не веришь больше самому себе,
Поскольку не войти в чертоги Бога.
Сознание, почти, как бытие,
Пусть не цинично, но уже убого.

И звон стоит в ушах далёких битв.
Увы, не мною принято решенье.
И в бесконечной череде молитв
Надежды мало  обрести спасенье.

Хотя, возможно, теплится она,
Окоченев, почти что умирая.
И пусть душа по-прежнему грешна,
Но щёлка где-то есть в воротах рая.

О НЕДОСТАТКАХ

Одни негодяи без смысла и доводов.
Другие на женщин опасливо падки.
Сказать, что могу я по этому поводу?
У каждого, видно, свои недостатки.

Бывает: влюбляются люди и женятся
Бывает: расходятся, если не сладко.
Но есть и такие, что попросту ленятся.
У каждого просто свои недостатки.

А есть, что лелеют своё одиночество
Хотя переспать он готов и с мулаткой.
Ему невтерпёж, и до ужаса хочется.
Вот некуда только девать недостатки.

Вина бы напился, а, может, и водочки.
Ведь так не бывает, чтоб всё было гладко.
Но он не позволит себе даже соточки.
У каждого  в жизни свои недостатки.

БРОНЕБОЙНЫЕ  МЫСЛИ

Душа моя скорбит. Сойти с ума
Сегодня мне, пожалуй, и не светит.
Ведь я не пью ни водки, ни вина.
По женщинам я тоже теоретик.

Мозг в напряженье внутреннем всегда,
И потому такой я беспокойный.
От мыслей может лопнуть голова,
Настолько эти мысли бронебойны

Я мысли изливаю с под пера
Они в строку ложатся на бумагу,
Рифмуя, довожу их до стиха,
Без  рифмы мысли реют, словно флаги.

Их много. Как корабль без ветрил,
Они плывут  извилинами мозга.
Уж посинели пальцы от чернил.
Я всё пишу, хотя довольно поздно

Я вдохновеньем связан по рукам.
Глаза закрою: мысли лезут снова.
Конечно, виноват я в этом сам.
Ни крест не помогает, ни подкова.

А, может быть, налить вина стакан?
Все мысли развезёт, и мысль не гложет.
И пусть хоть раз я буду в жизни пьян
И сон меня, как следует, стреножит.

БАЛАГАН

Лошади, ковбои, проститутки.
Водка в бочках, на розлив коньяк.
Коротко подстриженные утки,
Вдруг они куда-то улетят

Ярмарка и клоуны в подтяжках.
Кто-то смело лезет на канат
Двое в кепках у лошадки с ляжки
Яблоки украли и молчат.

Звон колоколов и звон стаканов.
Звонкий голос: «Вася, наливай»
Топот полупьяных тараканов,
Опоздавших в полдень на трамвай.

Вспомнилось, пригрезилось, забылось.
Мне мечталось часто ни о чём.
Женщина сегодня согласилась.
С другом обязательно зайдём.

Друг мой, безусловно, подстрахует
И мужчина они эрудит.
Я ничем буквально не рискую.
Разве только времени лимит.

ОШИБКА  НАРКОМАНА

Прошлое не стоит и затяжки,
Маленькой затяжки анаши.
Люди – муравьишки и букашки,
И не все бывают хороши.

Круче косячка одни «колёса»,
Чтоб большие сделались глаза.
Лишние не задавал вопросы,
А спустил судьбу на тормозах.

В жизни делал всё наполовину.
Ненадёжен ветхий пьедестал.
Укололся парень героином,
Но героем всё равно не стал.

МОЛЧАТЬ  ПОЛЕЗНЕЕ

Я сам себя обманывал не раз,
Но, ни понять не мог я, ни  сознаться.
Не слышит ухо и не видит глаз
Хот  и желанье было отк4азаться.

Допрашивать себя мне ни к чему.
Я с детства как-то невзлюбил вопросы.
Наврядли сам себя ч приглашу,
Пусть даже без пристрастья, на допросы.

Я лучше промолчу, чтоб не солгать,
Хотя мне вроде не в чем признаваться
Чем говорить, полезнее молчать,
Чтоб кровью мне потом не умываться.

Пусть слово – серебро  что  с того?
Интуитивно чувствую я кожей,
Что золоти – молчанье, и оно
Намного слова серебра дороже.

Не слышит ухо и не видит глаз,
Что истиной должно бы называться.
Я сам себя обманывал не раз,
Но не хватило силы отказаться.

ФИЛОСОФСКИЙ  СОНЕТ

Хлеб раздай дуракам, а вино – мудрецам.
И вину отпусти подлецам и глупцам
И не жалуйся Богу, что много невзгод.
Помолись и Господь всё простит и поймёт

Только искренним будь ты в молитвах своих.
Тёть тернист и тяжёл, но он тем и велик.
В жизни множество будет твоей неудач…
Терпелив будь всегда, не скули и не плач.

Помогай беднякам, не руби богачам.
Со своей лишь женой спи всегда по ночам.
И от жизни вкушай разрешенный лишь плод.
Не греши и Господь  в твоё сердце войдёт.

Если праведно жил, никогда не грешил.
Для бессмертной души значит, рай заслужил

НЕ  ТЕРЯЙТЕ  ЧУВСТВО  МЕРЫ

Бог спасает души наши.
Но не всякий – фаворит.
Между  ртом и краем чаши
Бездна целая лежит.

Пуля – дура, но в смятенье
Убивает наповал.
Кто уверовал в везенье,
Чувство меры потерял

Потерявший чувство меры,
Верит в то, что повезёт
Но удача, как химера,
Помаячит и уйдёт.

ОДИНОКИЙ ПУТНИК

Как внезапный ангел тревоги,
Свежий ветер вломился в грудь
От тоски коченеют ноги
И длиннее кажется путь.

Я устал, одинокий путник,
Под собою не чую ног.
Будто  звёзды мне вяжут руки.
По ночам я мотаю срок.

Боже мой, неужели в самом
Деле мне надоело  жить?
Только раз вспоминал я маму.
Перед тем, как совсем остыть

ЛУНА  ПОХОЖА  НА  БРЕЛОК

Луне я написал эклог,
Адепт её чудес.
Луна похожа на брелок
На шее у небес

Луна серебряным китом
Всплывала из-за туч
И найкрутейшим был хитом
Молочно-белый луч.

Смеются звёзды-трясуны
Над бледною Луной.
Я снова в гавани Луны
Бросаю якорь свой.

Душа моя обнажена
С Луной я тет-а-тет.
Сияла на небе она,
Хоть был уже рассвет.

Звёзд ни единой не видать
И пуст небес оскал.
Луна струила благодать,
Я это ощущал.

И буду лунные цветы,
Войдя в небесный сад,
С благословения Луны,
Охапками срывать

А после я сплету венок
Из всех её чудес
Луна похожа на брелок
На шее у небес.

НЕ  ВСЕГДА  ПРЯМАЯ  КОРОЧЕ

Быть рабою душа не хочет,
Оттого и в душе разлом
Не всегда прямая короче.
Обходным быстрее путём.

Если только к заветной цели
Добираться желание есть.
Лезет нечисть из каждой щели,
Посягая на дамскую честь.

Посягая на ум и совесть,
На признание и любовь
В общем можно, не беспокоясь,
Жить, но несколько лишь часов.

Каждый час, что бесцельно прожит
Застревает в горле, как ком..
Совесть гложет, страданье множит,
Пусть не сразу, а лишь потом.

Нет покоя ни днём, ни ночью.
Мысль, будто на раны соль.
Даже, если страдать заочно,
Всё равно это тоже боль.

ХУДОЖНИК  И  ПОЭТ

Словами красоту не передать
Но можно ненароком и обидеть
Чтобы познать земную благодать,
Хоть в жизни раз её должны увидеть

Художник в чём-то выше, чем поэт,
Он реалист, но видит всё иначе.
Жаль у него, как у поэта нет
Сравнения и мыслепередачи

Хоть оба понимают запредел,
Различные приёмы убежденья.
Поэт творит без обнаженья тел,
Художнику нельзя без обнажённых.

Поэт словами обнажает нерв.
Из-под пера выплёскивает  души.
Но каждый раз сомненья гложет червь,
Когда боится что-нибудь нарушить

Художник не боится ничего,
Он обнажает правду не словами.
В кувшине, может, выпито вино
И неизвестно, чьё там реет знамя.

,Он врач и он патологоанатом.
Поэт глаголом может жечь сердца
И быть для населения набатом.

Художник же скорей аллегорист.
Прямых в картинах нету доказательств.
Портрет не вышел – карикатурист
А, если вышел, в этом нет предательств.

Хоть речь в стихах идёт о  красоте,
Не передать словами яркость красок.
У слов , увы, возможности не те,
Но видеть позволяют мир без масок.

Так кто нужней: художник иль поэт?
Нет преимуществ здесь неоспоримых.
Искусство, как и слово – это свет
Но зримое не может быть незримым.

Прав тот, кто понимает: два в одном
Бывает так в природе, хоть и редко.
Пусть даже повернётся мир вверх дном,
Дар Божий – это Господа отметка.

ТЯЖЕЛО  НА  ЗЕМЛЕ

Я устал от тюрьмы, называемой телом.
С нетерпением жду, когда в небе Господь
Призовёт и меня в золотые пределы
И душа проскользнёт сквозь хрустальный порог

Где сидят во дворце на сапфировом троне
Царь небесный и рядышком с ним Иисус
И сияет чело, уподобясь короне
И отсутствует всякий соблазн и искус.

Тяжело на Земле от забот и болезней,
Что согнули меня аж до самой земли.
На Земле ощущаю себя бесполезным.
Нет свободы в душе, разве только стихи

Как молитва, они есть общение с Богом.
Он дарует мне власть над мильонами слов
И стихи, как подвластные Богу народы,
Выражают надежду, и страх, и любовь

В них богатство души, но земных нет сокровищ,
Радость , смех и отчаянье подлинных чувств.
От людей затаишь, но от Бога не скроешь.
Глядь: вчерашний немой стал уже златоуст.

На судьбу не ропщу, но в иные пределы
Рвусь бессмертной своей негасимой душой.
Я устал от тюрьмы, называемой телом.
И хочу я туда, где есть вечный покой.

ПРАЗДНИК  УВЯДАЮЩЕЙ ТРАВЫ

Озеро прозрачно, как стекло,
А вода холодная, как айсберг
Забирает озеро тепло.
Вянут травы, предвещая праздник.

Праздник увядающей травы –
Это древний праздник урожая.
Так уж повелось со старины.
Жаль, об этом мы теперь не знаем.

Нет того веселья во дворах.
На подворьях не мычат коровы.
Дозревают яблоки в садах.
Догнивает на полях солома.

Жители на грани нищеты,
Кое-кто уже давно за гранью.
Людям, в общем, праздники нужны.
Только жизнь скрутила в рог бараний.

Нет одежды праздничной у всех.
Старые разрушены дороги.
Не до жиру и не до утех.
Праздник уничтожили налоги.

ЧЁРНЫЙ  ЗАКАТ

В колосьях не осталось зёрен
И чаши винные пусты.
И розовый закат  стал чёрен
И стали чёрными кусты.

Подёрнутые пеплом звёзды
Не освещают небеса.
И в небе облака, как роздымь,
За ними спряталась Луна.

Погас костёр, и даже угли,
Остыв, подобятся золе.
А я подумал: «Не испуг ли?»
Так неприятно на душе.

Душа моя не виновата
В том, что чего-то не успел.
И что сегодня час заката,
Как бы от горя почернел.

НЕБОСВОД  МОЙ  ОТЕЦ

Небосвод мой отец, он признал меня сыном.
Солнце – брат и наставник, не обнял меня,
А обжёг в неприязни лучами своими.
Чувство ревности жжёт посильнее огня.

Солнцу я не соперник, оно лучезарней,
Но у каждого свой, предназначенный путь.
Тяжелы на плечах золочёные бармы,
Но духовная ноша не тянет ничуть.

Здесь мы  солнцем равны – оба ходим под Богом.
Солнце лишь в небесах, ну а я на земле.
Но бессмертие – это сквозь время дорога
А в пространстве всё тленно: везде и нигде.

Только Бог время вспять повернёт, коль захочет.
Мы не властны в молитвах Ему диктовать.
Попросить можем мы, день склоняется к ночи
Всё в Господней руке: может дать и отнять.

Я могу умереть, солнце может погаснуть
И звезда не взойти на его небосвод.
Но Господь ничего не творит понапрасну
Потому, что Он вечен, потому, что он – Бог

Все творенья Земли Бог считает своими.
Жизнь и сметь – от небесного обе огня.
Небосвод, мой отец, признаёт меня сыном.
Солнце, брат мой, сегодня не обнял меня.

О  ДОВЕРИИ

Мужчинам в жизни верить очень сложно.
И всё же иногда бывает можно.
Жаль, женщин мужики не понимают.
А женщины не врут, они играют.
Да так, что трудно их талант измерить.
И всё, что скажут – себе сами верят.
И им ни в чём ненужно притворяться
Поскольку ложь – источник информации.
И, чем ко лжи их снисходительней мужчины,
Тем меньше врать находятся причины.

ЗЕМЛЯ  ПРЕБЫВАЕТ  В  СМЯТЕНИЕ

Земля постоянно в движении
И в поиске умных людей.
Земля пребывает в смятение.
Так мало есть умных людей.

Политики или философы,
А может быть кто-то ещё.
Они глубоко неотёсанны,
Им ангел не сел на плечо.

Планета скорбит не поэтому,
Немало других есть причин.
Наврядли найдёшь меж поэтами,
Хотя есть, возможно, один.

Мне так одиноко, что хочется
Порой изменить сразу всё.
В саду моего одиночества
Совсем не бывает никто.

ВАРВАР

Варвар дикий, одетый лишь в шкуру медведя,
Деву увидел, стоящей в воде по колено
Волосы мыла она за кустом одиноким.
К деве подкрался он, словно к добыче охотник.

Вид обнажённой груди, словно запах добычи,
Варвару тёмным желанием мозг затуманил.
Лассо взметнулось, петля затянулась вкруг бёдер.
В звонкую воду прозрачную дева упала.

Яростно впился, как зверь в её нежные губы
Мокрую с девы нещадно срывая одежду.
Грубая похоть ведёт в лабиринты желанья,
Чресла его, наполняя безумной надеждой.

Похоть свою, словно сытость удовлетворяя,
Совокупляясь с предметом проснувшейся страсти.
Варвар ещё никого не любил в своей жизни
И не познал, что такое любовное счастье.

Голую деву, прекрасную, Но без сознанья
Варвар терзал, плоть её преднамеренно  тискал.
Только ответного в теле не вызвал желанья.
Звонкий ручей был свидетель его надругательств.

А ведь девица, наверно, кому-то невеста.
Стало быть, кто-нибудь мести кровавой добытчик.
Розовой кровью окрасил ручей свои воды.
Место, где сердце пробила стрела с опереньем.

Варвар уткнулся в ручей своей рожей поганой,
Недонасиловав чистую, юную деву.
Кара свершилась. Вода у ручья помутнела.
Видимо похоть гуляет рядом со смертью.

НЕЛЬЗЯ  ПИТЬ  МНОГО

Я рюмку выпил коньяка,
Заел лимонной долькой.
И закружилась голова,
Как в полонезе с полькой

А рюмку белого вина,
Я закусил изюминкой.
Сильней кружится голова,
Почти канкан с француженкой.

На палец виски выпил я,
Совсем-совсем немножечко,
Но ощущения едва,
Как поцелуй из ложечки.

Шампанского налил бокал.
И зашатался братья, я,
Как будто женщин всех принял
Один в свои объятия.

Но, слава Богу, водки я
Уже не пил ни капельки.
Моя кружилась голова,
А я, как будто маленький.

МЫ  ПОГИБАЕМ В  СУЕТЕ

Ни деньги, ни успех, ни слава,
Не наполняют душу мне.
Ведь всё житейское – отрава.
Мы погибаем в суете.

Снедает каждый раз тревога,
Предвидя траурный конец.
Душе никак нельзя без Бога.
Он Утешитель и Творец

Он каждому Отец Небесный.
И чтобы не сойти с ума,
И наша жизнь была, как песня
Молитва для людей нужна.

Молись и сердцу станет легче
И от забот,  и от тревог.
Молитва словом душу лечит,
Вернее, Словом лечит Бог

РЫБЫ  НА  КАРТИНЕ  ДАЛИ

Две огромных, красных рыбы,
Может быть не две, а три,
Как рубиновые глыбы,
Прихотливые в любви

Тренированным движеньем
И хвоста, и плавников,
В основном по воскресеньям,
Пребывали без оков.

На картинах Сальвадора
Уж чего не повидал.
Там живые помидоры
Замахнулись на Астрал.

Кто-то плесенью замучен,
Прошибёт кого-то пот.
Но паук, на всякий случай
С паутины сеть плетёт,

Что прочней стальных канатов.
Что, не веришь? Пойди взвесь.
Аты-баты, шли солдаты,
А за ними полтергейст.

Гвозди прыгали из стенки,
С потолка лилась вода.
У меня дрожат коленки,
Когда я схожу с ума.

Удивление со страхом
Вперемежку, словно грусть.
Насквозь мокрая рубаха,
Пот холодный, ну и пусть.

Любопытно, но и страшно,
Пол трясётся ходуном
За окном чернеет пашня,
Так ведь это за окном.

Я теперь на всякий случай
Больше ползаю пешком.
До конца не опаучен,
Но уже под колпаком.

Были б рыбы в океане,
Или в озере – так нет
Попадёмся вдруг мы с вами
Красной рыбе на обед.

ПТИЦА – ТРОЙКА

Птица – тройка, птица – слава,
Глупость, что не от ума.
Просто детская забава
И неумная игра.

Слава – это, как проклятье.
Кружит голову успех.
Испытанье славой, братья,
К сожаленью, не для всех.

Кто-то гордо вознесётся,
Проклиная всё и вся.
Кто вообще, совсем сопьётся,
Силы не соотнеся.

Гордость духа, гордость тела,
Ослепляет славы свет.
Достигает тот предела,
Кто себе сам скажет: «Нет».

Кто гордыню ограничил,
Смысл истины поймёт.
Если славу обезличил,
Бремя славы не сотрёт.

ЖЖЁМ  ЛИСТЬЯ

Холодные ходим и босые.
О том позаботилась власть.
Воруем мы листья у осени.
Нам нечего больше украсть.

Их в кучи сгребаем мы искренне,
И палим до неба костры.
Вы, если услышите выстрелы,
То это стреляем не мы.

И вдаль уплывают безропотно
Запачканные облака.
Осеннее небо закопчено.
Есть в этом и наша вина.

Покажется небо овчинкою.
Не надо нам листья сжигать.
Ведь дым желто-серый с горчинкою
Не очень приятно глотать

Жаль нету в кострах представительства,
И все мы в дыму, как в беде.
И всё-таки наше правительство
Заботится лишь о себе.

СТАРОСТЬ – ЭТО  ИСПОВЕДЬ

Ничто не продлевает жизнь,
Как близость матери-природе.
Искорените фанатизм.
Душа нуждается в гармонии.

Жизнь нашу продлевает искренность,
А истина – она везде.
И старость – это только исповедь
Перед самим собой себе.

Итожится, что было пройдено,
Или чего-то не успел.
Утраченное чувство родины
Не самый жалостный предел

Из жизни постепенно, близкие
Уходят, а тебе нельзя.
И на погостах обелисками
Кресты, под ними же – друзья.

Порою жить почти не хочется,
Когда утерян смысл и прок.
Всего страшнее одиночество.
Кто в старости не одинок?

Не разводите антимонии,
Мгновеньем каждым дорожи.
А в старости важней гармония
Пускай не тела, но души

ТАКАЯ  ЖЕ  ЛУНА

Не так уж много я вина
Хлебнул, чтоб не поверить в чудо.
Над Симферополем Луна,
Такая же, как на Бермудах

Она везде одна и та ж,
Какую из окошка вижу.
И сто двенадцатый этаж
К ней первого ничуть не ближе.

Она довольно далеко.
И всё равно без телескопа
Не разглядите ничего:
Америка или Европа.

Хоть с Марса на неё гляди
Ну, может, разве что с орбиты
Увидеть в Космосе смогли
Лунатики-космополиты

Пусть даже высоко в горах
С Земли «лунян» нам не заметить
Возможно только лунный прах.
Об этом знают только дети.

НЕ  ТОТ  ВАРИАНТ

К заветной шёл медленно цели.
Попасть я боялся впросак.
Я думал,, надеялся, верил,
Но всё оказалось не так.

Хотя не совсем безнадёжно,
Я всё-таки что-то успел.
Из всех вариантов возможных,
Я выбрал не тот, что хотел.

Я думал: мне времени хватит,
Не прав оказался, увы.
Обиды порою накатят,
В душе оставляя следы.

Жаль времени мне не хватило
Исправить ошибки свои.
На сердце сегодня уныло,
Как в хмурые, зимние дни.

Две вовсе не старых берёзы
Снежинки швыряют мне в след.
Озябла душа от мороза.
Но лишнего времени нет.

Назад оглянуться, согреться,
Осмыслить былые года.
Едва лишь успел оглядеться,
Как новая катит беда.

НЕ  БОЛЬШЕ  СТА  ГРАММОВ

Ты алкоголик? Не беда.
Лечись, но пей немного.
Сто граммов принимай с утра,
Всего одну лишь пробу.

И, если водку не глушить,
С гранённого стакана.
Легко сумеешь пережить
Любого наркомана.

Но дозу не переборщи
Ты для продленья жизни
Ведь даже десять грамм «бурды»,
Вредны для организма.

Пей только красное вино,
В нём сила и здоровье
А сколько выпьешь – всё равно,
Когда б ты пил с любовью

А водку горькую не пей,
Не пей и самогонку,
И даже пиво пожалей,
Особенно вдогонку.

Лишь в красном, но сухом вине
Есть много витаминов.
А водку пьёшь – ни «бэ», ни «мэ»
Клин вышибаешь клином.

Болит наутро голова,
Во рту войны последствия
И в пояснице ломота,
И чувствуешь посредственно.

Решишь проблему для себя,
Но только с продовольствием.
А, если выпьешь «Сухаря»,
Получишь удовольствие

ЗЛУ  НИ  ОДНОЙ  УСТУПКИ

Чем больше узнаю тебя,
Тем меньше дорожу тобою.
Когда изменишь сам себя,
То сможешь стать самим собою.

Не допускай, чтоб гнев в тебе
Определял твои поступки.
Таится зло на самом дне,
Но, ни одной ему уступки.

Не допусти мой друг всерьёз,
Пусть даже сердцу будет больно,
До немоты твоей, до слёз.
Тобою небо недовольно.

Во мне известий не найти.
Ни для кого я не завистник.
Ты зло в самом себе ищи.
Оно лишь от тебя зависит.

ЭТО  МОЖЕТ  СЛУЧИТЬСЯ  С  КАЖДЫМ

Его жизнь не была светла.
Он умер и исчез бесследно.
При жизни он хотел тепла,
Что для усопших даже вредно.

Он не оставил ничего
Наследников нет и наследства.
Из удовольствий лишь вино
Имел он в жизни после детства.

Забыл он юные года.
Вино из памяти всё стёрло.
Жизнь, как холодная зола
Не удалась и не попёрло.

Богатств за жизнь не скопил,
Хотя был, в общем-то, не беден.

Лишь только саван молью съеден.

И всё ж он будет погребён,
Как надлежит христианину.
Смерть для него, как долгий сон,
А жизнь проскочила мимо

Ка медленный глоток вина,
Иль лошадь, павшая на скачках,
Он даже не сошёл с ума
И не допился до горячки.

Прохожий, ты не торопись.
Он был  один,  должно быть трое.
Ты присмотрись и оглянись:
Случиться так могло б с тобою.

ГЛАВНОЕ:НЕ  ТЕРЯТЬ  ВДОХНОВЕНИЕ

Жарко днём, а ночью душно.
Спать погода не даёт.
Слишком жаркая подушка.
Почему-то снится лёд.

Ночь, как кроткая овечка.
Шаловливый ветер спит
Под мостом журчала речка.
Нынче что-то не журчит.

Пересохла наша речка.
Не найти с фонариком.
На крылечке хвост колечком,
Видел я лишь Шарика.

Месяц тоненькой иглой
Звёздочки нанизывал.
Ну а Шарик под Луной
Сам себя облизывал.

Но ведь главное не это.
В небе звёзд не сосчитать.
Основное для поэта –
Вдохновенье не терять.

Пусть жара стучится в окна.
Зной, аж плавятся мозги.
Рвутся нервные волокна.
Знай, себе стихи пиши.

Вместо лампы в окна светит
Серебристая Луна.
И на небе звёзды метит
Аж, до самого утра.

УЖАС

Судьба сыграть решила злую шутку
Глумливый рок расправился со мной,
Преподнеся мне жареную утку
На ужин, с человечьей головой.

От ужаса я поседел внезапно
Как будто в свете лунном серебра.
Хотел я утку отослать обратно,
Но тут заговорила голова.

Я был на грани запредельных мыслей,
А, может быть, что это запредел.
От удивленья челюсти отвисли.
И я лицом по цвету стал, как мел

Но голова ведь мне не угрожала
И серой вроде, не пропах эфир.
Она меня, как будто приглашала
В неведомый мне запредельный мир.

Молил в душе я Господа о чуде.
Каком-нибудь, мне было  всё равно.
И жареная утка вместе с блюдом
В раскрытое вдруг выпала окно.

И голова ей вслед заверещала
А сочень непонятном языке
Я не хотел, чтоб всё опять сначала
Вдруг повторилось.  С вилкою в руке

Я провожал и утку, вместе с блюдом,
И голову, что мчалась вниз вослед.
И всё ж Господь явил простое чудо.
Я есть, хоть и седой, а утки нет.

О ней осталось лишь воспоминанье.
Испуг в глазах и бледность на лице.
И вилка, что мной брошена в чулане.
А, может быть, пригрезилось всё мне?

ЕСЛИ  ЖИВЁШЬ  БЕЗ  «КРЫШИ»

Нищета язвит насмешкой.
Там где голод – нет любви.
Никогда простые пешки
Не выходит в короли

Нас ссутулила усталость.
Возвращаемся домой.
Преждевременная старость,
Словно меч над головой.

Смех неискренне-натужный.
Как же искренне любить?
Так для жизни мало нужно.
Только, как её прожить?

Глас народа еле слышен.
И не слышно молодёжь.
Если ты живёшь без «крыши»,
Это, значит, не живёшь.

Очень многое не надо.
Отказался от всего
За лишения награда:
Смерть стучит в твоё окно.

Вроде и не жил, а помер.
Не успели, не смогли.
Это просто голый номер –
Пешке выйти в короли
 
В  СТИЛЕ  РЭПА

Сегодня все выражают  протест.
Но в каждом протесте есть и подтекст.
Одним не хватает мобильника.
Пусты у других холодильники

Сегодня выходим на площади.
Нам жить бы сытнее и проще бы.
Но разве желают власти
Народу достатка и счастья?

У одних машины и дачи.
Другим не хватает удачи.
Но цель всемирного братства –
Достаток, а не богатство.

Чтоб были все равноправными,
Честными и благонравными.
Каждый свой выражает протест
Но в каждом протесте есть свой подтекст.

ЖИЗНЬ – ИГРА, А  ПРОИГРЫШ – СМЕРТЬ

Игра – это жизнь, со смертью игра.
В ферзи кто не вышел – тот пешка.
И карты тасуются. Часто судьба
Зависит от выпавшей «решки».

Чёт-нечет, но, если задуман «орёл,
То «решка» для жизни помеха.
Смеётся судьба: «Ты упрям, как осёл»,
Но только тебе не до смеха.

Немало сулит обещаний игра.
В ней правил нет определённых.
Жизнь – подлая штука. Порою она
Так любит играть на крапленых.

И, если не ведаешь правил игры,
То проигрыш твой обеспечен.
И жизнь на кону. Проиграл её ты               
Но срок твоей жизни не вечен.

И дай-то Господь, чтоб спаслась, хоть душа
В иных незаметных пределах
Ведь предупреждали, что жизнь –игра.
Сегодня проиграно тело.

Но с дьяволом раунд ещё впереди,
Возможно теперь, что последний.
И пешка проходит порой во ферзи,
А ферзь не испортит обедни.

На кон ставишь душу. За ней ни гроша
Но деньги не главная ставка.
Жизнь кончена, если покинет душа.
Игры  результат, как удавка.

Но время разбрасывать камни пришло,
А я их  один собираю
Раз в жизни мне выпало просто «зеро».
А что делать дальше, не знаю.

СОДЕРЖАНИЕ

1.В мирах параллельных.
2.Не уподобьтесь микробам.
3.Пророчкства майя.
4.Метаморфозы взгляда.
5 В полупериоде распада.
6.Я в жизни не видал свободы.
7.Время Вселенной
8.Деньги – зло.
9.Свидетель Вселенной
10.Провалы в памяти.
11Муза и зубная боль.
12.Баллада о дураках.
13.Я ещё и философ.
14.Хочу извлечь сердцевину.
15.Мне достался двадцатый век.
16.Хитрая ворона. Басня
17.Городу Москве.
18.Одесская фантазия.
19.Перекосы судьбы.
20.Эй, гарсон.
21.Падшему ангелу.
22.Проценты с долгов.
23.Инженер на побегушках.
24.У смерти своя правота.
25.Дачники.
27.Я звезду поймаю на ладони.
28.Соседский кот Мортолот.
29.Новосветовский завод.
30.Неповторимый уголок.
31.Край, где Божья благодать.
32.Киммерия.
33.Чёрная икра.
34.Я прочитал стихи Сафо.
35.Шампанское.
36.Массандровские вина.
37.Камень у Мисхора.
38.Последнюю забери.
39.Неаполитанский залив.
40.Обывательское.
41.Не могли быть предателями.
42.Царь Никита.
43.Игра в слова
44.Поговорим о пустяках.
45.Без веры, надежды, любви.
46.Убийцы совести
47.Живём, как на гоп-стопе.
48.Перестанем лгать.
49.Событий зря не торопи.
50.У смерти острые зубы.
51.Не шёл ты в поводу судьбы.
52.Метаморфозно невидимкой.
53.Утопия звука.
54.Аура-зной.
55.Ода унитазу.
56.Весы истории.
57.Певцы, поэты и пророки
,58.Стояло буддийское лето.
59.Антифрейдизм.
60.Хаос Вселенной.
61.Безнравственная мораль.
62.Пушкинский дуб.
63.В зоопарке.
64.Чтобы с сказал Робеспьеру.
65.Не та Муза.
66.Вершина.
67.На поиск самого себя.
68.О вдохновении поэта.
69.Об инвалидах.
70. А у нас во дворе
71.Пренебрегая  мелочами быта.
72.Кто мне поможет?
73.Зло рядом с правдой.
74.Как стать агентом ЦРУ?
75.Фатальность.
76.Диалог со смертью.
77.Гимн неимущих
78.Чужая душа – потёмки.
79.Стихи из пословиц.
80.Монолог дьявола.
81.Провалы в памяти.
82.Всё течёт, всё меняется.
83.Мир внешний и внутренний.
84.Меняется смысл.
85Я в подсознание.
86.Закон судьбы будет исполнен.
87.Ты сотворяешь  чудо из камней.
88.В кодовом пространстве.
89.В турбулентной зоне.
90.Почти по Дарвину.
91.Стихии, что внутри меня.
92.Вибрации.
93.Контакты.
94.Постижение Бога.
95.Обесцененный металл.
96.Слова, как хлороформ.
97.Время – предвестник бурь.
98.Кем быть?
99.Математика жизни.
100.Каков критерий?
101 Камень Каабы.
102.Сольёмся с Вселенной.
103.Розовые облака.
104.Звёздная женщина
105..Основа смыслов.
106.Магниты Космоса.
107. Звёздный мальчик.
108.Сердце Вселенной.
109.Учёные и поэты.
110.Трансмутации Духа.
111.В линзах звёзд
112.Невежды Космоса.
113.Меональные лучи.
114.Во власти языка.
115.Неучтённые ошибки.
116Хроники Лемберга.
117.Эстетика меона.
118.Слово – и щит, и меч.
119.Познав семантику Меона.
120.Языковый квант.
121.На склоне бытия.
122.Я проснулся.
123 В разных мирах.
124.Перерождение.
125Матерь Мира..
126Мир в ожиданье
127.Скифский воин.
128.Слышен моря ночной прибой.
129.Мы не напрасно жили.
130.Жертве зелёного змия.
131.Пьянице.
132.Театр.
133.Пусть.
134.Водителю троллейбуса.
135.Городу Парижу.
136.Дама с крестом.
137.Дебют.
138.России.
139.Вселенский поэт.
140.Репетиция.
141.Сельский праздник.
142.Парусник.
143.Ночной звонок.
144.О взятках.
145.Буду я когда-нибудь знаменит.
146.Философское.
147.Библейские стихи.
148Что подо что пьют (шуточное).
149.Страшный сон.
150.В картинной галерее.
151.Муки творчества.
152.Не мы выбираем дороги.
153.Лейся мой стих свободный.
154.Земля родная. Триптих.
155.Заснул.
156К людям всей Земли.
157..Беспризорник.
158.Портрет «Незнакомки» Крамского.
159.Голос рассудка.
160Тишина страшнее звуков.
161.В концертном зале
162.Из глубины души.
163.У памятника павшим  героям.
164.В массандровских подвалах
165.Одинокий фонарь.
166.От терний к звёздам
167.Мечтай.
168.Бремя славы земной
169.По ночам мне не спится.
170. Поговорим, брат.
171.На сцене городского клуба.
172.Ноктюрн.
173.Нас осень сводит медленно с ума (вариация на тему)
174.Купальщица с  картины неизвестного художника.
175.Подражание символистам
176.Я не был никогда аристократом
177.Рождалось слово.
178.В недрах гиперорганона.
179.На грани бреда.
180.Не очевидное вероятно.
181 Как логотип бытия.
182.Небо в корсете.
183.Под  надзором Музы.
184.Ещё теплится надежда.
185.О недостатках.
186.Бронебойные мысли.
187.Балаган
188.Молчать полезнее.
189Философский сонет.
190.Не теряйте чувства меры
191.Одинокий путник.
192.Луна похожа на брелок
193.Не всегда прямая короче.
194.Художник и поэт.
195.Тяжело на Земле.
196 Праздник увядающей травы.
197.Чёрный закат.
198.Небосвод мой Отец.
199.Что творит с человеком вино.
200.О доверии.
201.Нельзя пить много
202.Мы погибнем в суете.
203.Рыбы на картине Дали.
204.Птица-тройка.
205Жжём листья.
206.Старость – это исповедь.
207Такая же Луна.
208.Не тот вариант.
209.Не больше ста граммов.
210.Злу ни одной уступки
211.Это может случиться с каждым.
212.Главное – не терять вдохновения.
213.Ужас.
214.Если живёшь без «крыши».
215.В стиле рэпа.
216. Жизнь— игра, а проигрыш – смерть