Кузнец

По  прохладному  по  утрецу
Я  однажды  пришла  к  кузнецу.
-Золотые,  кузнец,  твои  руки,
Скуй  мне  счастье  из  горя  и  муки.

Взгляд  суровый  он  на  меня  кинул,
Седы  брови  густые  сдвинул.
-Что  ж,  присядь,  это  дело  не  ново,
Чтоб  ковалась  на  счастье  подкова.

В  уголке  я  затихла,  как  мышка.
Тут  закончил  кузнец  передышку.
Стал  мехами  огонь  раздувать,
И  железа  кусок  на  огне  нагревать.

И  металл  стал  гореть  и  пылать.
Из  него  мне  кузнец  будет  счастье  ковать.
И  клещами  в  полметра,  буквально,
Клал  каленое  на  наковальню.
Погружая  то  в  жар,  а  то  в  холод.
И  звенел,  и  стучал  счастья  молот.

Были  грустны  глаза  в  бликах  пламени,
Что  железо  калило  и  плавило.
И  лицо  кузнеца  все  вспотело,
И  могучее тело кипело.

Брал  железа  кусок  раскаленный
И  долбил  по  нему,  как  скаженный.
И  шипела  вода,  как  живая,
Мое  счастье  собой  закаляя.

Дождь,  покапав,  вовсю  разгулялся,
А  кузнец  все  стучал,  все  старался.
Все  присматривался,  да  потукивал.
Ветер  дверью  кузнечной  постукивал.

Ох,  и  долго  ждала,  уморилась.
Не  звени  так  железо,  на  милость.
В  голове  и  в  ушах  стоял  звон,
Будто  колоколов  перезвон.

Вот  и  сумерки  опустились.
Оттого  ли,  что  тучи  сгустились?
В  голове  отдаются  набатом
И  небесного  грома  раскаты.

Наконец,  он  вздохнул  облегченно.
-Вот,  и  счастье!  Ты  будешь  довольна!
Вижу  я,  очень  ты  терпеливая,
И  желаю  тебе-будь  счастливая.

Улыбался,  когда  говорил.
Видно.  сам  удивился,  чего  сотворил.
От  себя,  знать,  такого  и  не  ожидал.
Небольшую  подковку  мне  в  руки  подал.

Крепко  я  в  кулаке  ее  сжала.
-Ну,  спасибочки!  Побежала!
А  то  мой-то  теперь  спохватился.
Боюсь,  сильно  бы  не  обозлился.
Забранит  и  отлупит  кнутом.
Счастье  я  отнесу  поскорее  в  свой  дом.

Очень  грустно  кузнец  посмотрел  на  меня.
И  не  стало  в  глазах  его  больше  огня.
Лишь  с  улыбкой  тоски,  сожаления
Сжал  он  губы  не  без  умиления.

Торопилась  домой  сквозь  ненастье,
Прижимала  к  груди  свое  счастье.
Что  случилось  со  мной,  не  пойму.
Не  хочу,  хоть  убей.  к муженьку  своему!

Я  ворочалась  долго  в  постели.
Синяки?  Те,  конечно,  болели.
Не  болела  душа,  как  обычно,
Будто мертвая я - до того безразлично.

И подкова от бед не избавила,
Счастья в доме, увы, не прибавила.

Долго думала, все-таки встала я,
Шаль на плечи накинула старую,
Постояла чуть-чуть у порога,
Попросила прощенья у Бога.

И шагнула из дома я в никуда,
Дверь закрылась за мною сама навсегда,
Неуютным казался мне брошенный дом,
И чужим, и не греющим душу притом.

Нет в душе ничего - пустота,
Как в могиле сырой - чернота,
За деревней, за лугом - болото,
Там сведу я с судьбинушкой счеты.

Ветер рвал на мне старую шаль,
И шагать в темноту мне с упрямством мешал,
Дождь, как слезы, стекал по щекам,
И хлестал по озябшим рукам.

В кулачке, насмерть сжавшемся, спряталась,
На ладошке вся-вся отпечаталась,
Не принесшая счастья, подкова,
Жизнь - не поле чудес, что ж такого?

А вот там, на пригорке, на отшибе села,
Мимо кузницы старой вдаль дорога вела,
Как без слез пройти мимо, только тяжко вздохнуть,
И подкову в хозяйские руки вернуть?

Вот и кузница, свет из окошечка,
До болота осталось немножечко,
Незаметно подкова легла на порог,
Видно счастье дает только Бог.

Я прошла через бархатный луг,
Беспросветная темень вокруг,
Что за нечисти ухают, хныкают,
Да кикиморы гадко хихикают.

Тучи небо открыли бездонное,
И луна, ужасающе полная,
Вдруг, до боли в зубах, сжались челюсти,
Полнолуние - шабаш у нечисти.

Кровь от ужаса в жилах застыла,
Застонало болото, завыло,
Полыньи, шевелясь, раздвигались,
И болотные змеи у ног извивались.

Вдруг, земля подо мной ускользнула,
Я в болоте по грудь утонула,
И мне так захотелось, хоть как, только жить,
И страдать, и рыдать, и безмерно любить.

И вдруг стало мне горько до боли,
Я могла сожалеть и не боле,
Тело дрянью болотною стягивало,
Я от пьявок касания вздрагивала.

И когда чуть не скрылась в трясине,
Подхватил меня всей своей силой,
Подо мною сомкнулось болото,
И срывал с меня пьявок невидимый кто-то.

Я очнулась, рассудок на помощь зову,
Толи мертвая я, то ли все же живу,
Вот такой в моей сказке счастливый конец,
Улыбаясь, подкову подал мне кузнец.