Мартовский каприс

   Начало второй декады марта…
   
   Снег идет с утра. Первые снежинки лениво спускаются с затянутого тучами неба и мягко ложатся  на белые подушки сугробов, моментально сливаясь с ними  в одно целое.
...Но постепенно их становится все больше, и вот, они уже целыми стайками, 
в белых, пушистых пачках, подгоняемые порывами ветра,   кружатся в замысловатых фуэте и тихо замирают рядом со своими предшественницами. 
Словно стараясь подчеркнуть непрерывность действа, балетмейстер-ветер, в редких паузах, сдувает притаившихся ленивиц с крыш, и танец продолжается...до прибытия новой партии ослепительных гастролерш.
Тучи огромными комьями ваты лениво покоятся в небе – ветру , явно, не до них.
А пелена снега  делается все гуще и, словно кисейный занавес, замирает...
Кажется, снежные хлопья повисли в воздухе неподвижно, но, укоризненно вздыхая, ветер
развеивает иллюзию, слегка волнуя  ажурную драпировку снежной кисеи.
К вечеру потеплело, воздух увлажнился и снежинки, слепившись в комья, отягощенные собственным весом, грузно опадают вниз. Сугробы растут на глазах…
Стемнело. Снегопад прекратился неожиданно и как-то незаметно. Грязноватыми кучками повисли мрачные облака, и лишь белизна снежного покрова скрашивает  мартовские сумерки… 
Но к полуночи случилось чудо: от серых туч не осталось и следа, они растаяли в темно-синем небе. На смену им, кое-где, появились перистые, ослепительно-белые,.. словно гигантская птица, пролетая, обронила немного пера.
Полночь. Ветер стих. Влажные сверху, и сухие внутри, сугробы хранят тишину.
Все замерло.
И лишь изредка, стаи бродячих собак взрывают глухим, беспорядочным лаем  мирный сон тихой улочки.