Старик

«Никогда не разговаривайте с неизвестными»
              М.А. Булгаков «Мастер и Маргарита»

Плывёт корабль времени неспешно,
Мы пассажиры на неведомом пути.
Садимся на него, но неизбежно,
Когда-нибудь приходиться сойти.
Когда кому никто сказать не может –
Не объявляют остановок наперёд.
Но что меня ещё порой тревожит,
И даже спать ночами не даёт –
Мы все меняемся в пути неотвратимо:
Ребёнок, юноша, мужчина, старый дед.
Не правда ли, знакомая картина,
Но, как нащупать правильный ответ?
Когда судьбе сильней всего фартило,
Где ярче всех сиял небесный свет?
Опустим детство, с ним предельно ясно:
Беспечная, веселая пора –
Воспоминания туманны и прекрасны,
Как будто майский дождь прошёл с утра.
Мне скажут – юность: первые свидания,
Влюблённость, чувств весенних новизна.
А я отвечу: разочарования,
Измены, ревность, постижение зла…
Так может зрелость? Осознание мира:
Достаток, дети, дом, жена, семья?
Всё верно, только, Господи помилуй!
Как белка в колесе, день ото дня…
Одно и то же каждый день по кругу,
Наверно, наказание за грехи.
Пил водку, заводил себе подругу,
Но не спасает это от тоски…
Уже маячит вдалеке седая старость,
Хотя, рукой пока что не подать.
И что в сухом остатке мне осталось –
Сидеть стишки бездарные кропать?
От старости спасенья смертным нету.
Ну, если только с «корабля сойти»…
Поэты все, как правило, с приветом –
Нормального поэта не найти!
Ему бы жить, да радоваться свету,
А он всё в вечность пялится в упор.
Мне странный случай вспомнился при этом,
Немало утекло воды с тех пор…

В былые годы помотался по «Союзу».
Не знойный юг, не «злые севера»,
В беспечной юности не кажутся обузой –
Скорей забава и весёлая игра.
Ни дети, ни семья не давят грузом,
Короче, всё на свете «трын-трава».
И как-то раз судьбою занесло,
Меня в глухое, южное село.
На пыльной улице с аллеей из платанов,
Играли грязные, как черти ребятишки.
Водитель оказался снова пьяным,
Как водится, хватил портвейна лишку...
В пустыне знойной главное вода,
Иметь запас положено всегда.
Водопровод, лишь только рожу мыть,
Рабочие портвейн привыкли пить.
Но мне, как молодому инженеру,
Не подобало поддаваться их примеру.
И плюнув, на превратности судьбы,
Пошёл с канистрою на дОбычу воды.
К колонке древней, словно мир, на край села –
Тропинка к ней неброская вела.
Вблизи неё, в тени ветвистого платана
Сидел старик с потасканным дутаром.
Под ним ковёр, времён, наверно, Чингисхана,
Таким он был замызганным и старым.
Но, что мне показалось интересно,
Старик был весел и пел радостную песню.
Слова её мне были не понятны,
Но на душе, светло вдруг стало и приятно.
Подумал я – вот странный аксакал,
Каких чудес на свете не творится?
Ему лет сто, он немощен и стар,
С чего ему бедняге веселиться?

А он, как будто мысли прочитал,
Сказал: «Смотри, орёл – большая птица!
Живёт на горных кручах, среди скал,
А мне мужчиной посчастливилось родиться.
Сейчас для женщин  рай, а вот тогда…
Поверь мне, юноша, ужасная беда!
Все руки, ноги у меня, как видишь целы,
Все три войны хранил меня Аллах.
А сколько раз стоял я под прицелом,
«Сгорал» в пустыне, замерзал в горах?
Я видно был ему зачем-то нужен,
Для каждого из нас начертан путь.
Ни одного его завета не нарушил –
Аллаха невозможно обмануть!
В делах своих сверялся лишь с Кораном,
Поэтому не выбился в начальники.
Ты видел улицу, заросшую платаном?
Это всё дети мои, внуки мои, правнуки!
По дереву за каждого ребёнка,
Смотри, какая выросла семья…
Послушай смех потомков моих звонкий,
Жалеть тебя, пожалуй, должен я.
Я хоть сейчас готов предстать перед Аллахом,
Без сожалений, горести, стыда.
В душе нет ни сомнения, ни страха,
А ты, готов последовать туда?
А знаешь ли ты, что такое счастье?
И хоть прочитано тобой немало книг,
Небесной истины, однако, не постиг,
В душе твоей: то солнце, то ненастье.
Шальная молодость не ценит каждый миг,
А хочет всё и сразу, в одночасье».

Что мог ему на это я сказать?
Смущенья глупого мне вам не передать.
В словах его не ощущал ни капли лжи –
Промолвил тупо: «В чём же дело, расскажи».
«Ну что ж, - сказал он, - вижу ты смышлёный.
Аллах велик, и всё нам раздаёт,
Как только мы родились и с пелёнок,
Что будет с нами, знает наперёд,
Но выбор, тем не менее, даёт,
В своей заботе о нас грешных, неустанной,
Пойдём мы за Исой или Шайтаном.
И заповеди, данные Мусе –
Мы соблюдаем все или не все?
Посредник первый между смертными и им
С небес взирает древний Ибрахим.
А чтоб сподручнее пасти людское стадо,
Аллах послал на землю Мухаммада.
Я знаю, что не носишь ты креста,
И полумесяц тебе тоже суета.
Но это ничего, у вечных врат
Прекрасно знают, что ты в том не виноват.
Ответь мне только на вопрос один:
Когда нас призовёт наш господин
И бренный мир покинем навсегда,
Там что-то будет? Отвечай, нет или да?!»

Как школьник, на учителя взирая,
С трудом из себя выдавил: «Не знаю».
Улыбка озарила лик его:
«Ты молодец, что не ответил – ничего!
Я бы прервал бессмысленный урок,
Зачем кормить скотину, коль не впрок?
А если мы не знаем, что за краем,
Тогда, я с позволенья допускаю:
За гранью неизбежного конца,
Мы все предстанем пред величием Творца!
И главное, - вздохнув, сказал старик, -
Случиться это может каждый миг.
Представь, произошла с тобой беда,
Готов быть должен к этому всегда.
Соизмеряй свои поступки только с ним,
Быть может, будешь, через час уже судим…
А все суды земные – то пустое,
Как пузыри от пенного отстоя.
Иной раздуется от важности – вдруг хлоп!
Стоит на постаменте свежий гроб.
Венки, оркестр, музыка, цветы –
Не описать бездушной суеты.
Преемник речи над усопшим говорит,
А «праведник» в аду уже горит…
Смотрел ты в мир открытыми глазами,
Но суть вещей они тебе не рассказали.
Нащупай в себе внутреннее зрение,
И ощути бездонность каждого мгновения.
У христиан это зовётся благодать,
И душу не придётся продавать.
Подобно доктору безумному из книжки –
Учёный, образованный мудрец,
А вёл себя, как маленький мальчишка,
И на крючок попался, наконец.
Не поступай, как он, и не гонись
За мигом, что тот час исчезнет всуе.
Мгновенью не кричи – остановись!
Поверь, я тебе истину толкую.
Мгновение любое – это чудо!
И каждое бессмертно и прекрасно.
Любое, восхвалять до смерти буду.
Тебе, мой юный друг, надеюсь ясно?

Сказать по правде, я постиг тогда немного.
Не близкая до истины дорога.
Собравшись с духом, я задал ему вопрос:
«Пусть ждёт нас там Аллах или Христос,
Но если здесь такая благодать,
То, почему, тогда не страшно умирать?»
«Ай, молодец! Учиться, ты горазд!
А знаешь, что сказал Экклезиаст?
Никто не опроверг его при том:
«Что было прежде, то будет и потом».
Когда живёшь, словно за пазухой у бога,
Причины нет переживать, что за порогом.
Мне смерть не представляется напастью,
И в том залог безоблачного счастья…

Хоть и живу в глухой пустыне, вблизи скал,
Я книг за жизнь немало прочитал.
Таких, что ты не видел никогда –
Попрятали их ваши господа…
И вас, словно баранов за нос водят,
Но ты поверь, мой мальчик, всё проходит.
Поверь мне – в мире всё не навсегда.
Проходит всё, в конце концов, пройдёт и это,
Быть может, даже станешь ты поэтом.
Воспоминания всплывут издалека –
Глядишь, напишешь про чудного старика…»