Anno Domini

               


Темно-синяя открытка  лежала  в почтовом ящике.
Я сразу узнала знакомый  почерк  старшего брата. Он приглашал  меня   на Черное море, в  маленький курортный город Евпатория, где он жил уже несколько лет.
Лето  было  жарким, желание - мучительным.
Июнь медленно потянул вереницу теплых  дней и привел к назначенной дате отъезда.    23 июня самолет стремительно взлетел вверх, и небо стало таким же синим и близким, как  желанное море.
Я летела в Евпаторию, бывшую  Керкинитиду. В город, основанный греками, с оливковыми деревьями, морем и тихими улочками.
Через несколько дней я растворилась в размеренной жизни  курортного города. Яркие солнечные блики танцевали на воде, громко  кричали чайки, и все вокруг пело, смеялось, играло  в ритме волшебного  лета.  Дни я проводила  на пляже, а вечера - у  родственников. За длинным столом  звучали украинские песни,  в которых я смутно чувствовала существующую внутри меня тоску по второй родине.
После ужина мы с братом   шли к морю. Длинная набережная вела  к городскому пляжу, где по вечерам играли  музыканты, а  в маленьких лавках продавали  разноцветные  украшения из ракушек.  На морском горизонте виднелись белые пароходы, а в ресторанах официанты подавали белое вино  и жареных мидий в лимонном соке.
Моя кожа становилась темной, сохраняя запах соленого моря и солнечных лучей.
Опьяненная от солнца и моря,  я гуляла  по извилистым улицам старого города,  рассматривала  туристов, каждый из которых приехал к морю со своей историей.
Зеленоватое море, напоминающее  картины импрессионистов,  плавно переходило  в голубой цвет неба.  Где-то на этой границе находился мой  собственный цвет глаз. Я  думала о том, что у  всех моих зеленоглазых родственников c годами  глаза изменяли цвет и становились голубыми.  Надев  солнцезащитные очки,  я погрузилась в  полуденную  дремоту с  шепотом  накатывающих волн и перекличкой чаек.

- Ты знаешь, что в  городе есть кафе «Ахматова»? – раздался голос  моего брата.
Я открыла глаза и посмотрела на него:
- Кафе «Ахматова»? В Евпатории?
Он кивнул:
- Да, Анна Андреевна  жила здесь целый год. А сейчас в этом доме расположено литературное кафе. Если хочешь, можем сходить, - сказал он и протянул мне гроздь темного винограда.
Я согласилась, решив, что  посещение литературного кафе  стало  бы чудесным завершением моего пребывания в Крыму.
До  отъезда оставался один день.  Всё утро  мы провели на море, а вечером отправились в  кафе. 
Кафе располагалось по адресу проезд Анны Ахматовой,21/16.  Стены были выкрашены в светло-желтый цвет, с белыми ставнями и летними столиками перед входом.  Вывеска на стене гласила: Литературное кафе «Ахматова». И чуть ниже был  изображен  ее строгий профиль.
 Мы вошли в кафе, оставляя  за спиной первые  сумерки и проезжающий трамвай,  звон которого разделил день  на две части: солнечное  утро и ахматовский вечер.
По всему залу были аккуратно расставлены  столы из темного дерева.  На бежевых стенах висели фотографии  и портреты  Ахматовой, копии ее писем и стихотворений. 
Мы выбрали столик у окна. В глубине зала тихо зазвучал рояль.  Девушка в светлом  платье с темным ожерельем на шее коснулась плеча  пианиста. Под аккомпанемент рояля она  запела «Песню последней встречи».
Посетители  замерли  от музыки и ее голоса…

Вечерний город в сиреневых сумерках  медленно плыл к морю. Где-то вдалеке слышался шум накатывающих  волн, которые были похожи на внезапные воспоминания.
У каждого человека происходили  свои удивительные встречи с поэтом.
Анна Ахматова  началась  для меня с живописи.  С теплого летнего дня.  Во время  детских игр во дворе, я забежала домой, чтобы  взять мяч и вернуться на улицу. Дверь в комнату старшего брата была открыта. Он  сидел за столом и рисовал.
Я положила мяч и тихо вошла в комнату. На столе были аккуратно разложены краски, картины и несколько книг. Облокотившись на стол, я стала смотреть, как он рисует.
Брат  улыбнулся  и спросил:
- Будешь со мной рисовать?
Я кивнула. Он придвинул второй стул, достал чистый лист бумаги и карандаш.
Перед нами  лежала раскрытая книга с портретом   незнакомой мне женщины.  Ее темные волосы были собраны на затылке и украшены жемчугом. Это был карандашный портрет  трагической музы.  Черный цвет грифеля  придавал ее коже  еще большую бледность, и казалось, что  рисунок  был нарисован грозами, внезапно озарившими темное  небо. 
Рисунок брата вышел гораздо лучше, чем мой. Этот факт меня немного расстроил. Заметив это, он погладил меня по голове, и сказал:
- Я просто много тренировался, а ты с первого раза так красиво нарисовала.
И взяв мою маленькую руку в свою большую, он стал прорисовывать тени  на моем рисунке.
-  Ты знаешь, кто эта женщина?
Я  покачала головой.
- Это Анна Ахматова. Великая русская поэтесса.  Когда закончим рисовать, я тебе почитаю ее стихотворения, и мы выучим одно из них наизусть, хорошо?
Я кивнула, не подозревая, что в этот день в моей жизни появится что-то  более важное,  чем  куклы и мультфильмы.
Мы выучили ее знаменитое  стихотворение  «Сжала руки под темной вуалью», которое заканчивалось четверостишием:
                Задыхаясь, я крикнула: «Шутка
                Все, что было. Уйдешь, я умру».
                Улыбнулся спокойно и жутко
                И сказал мне: «Не стой на ветру».

Я не знала, что такое любовь, но решила, что это самое прекрасное и трагическое чувство, потому что  влюбленные  говорят так, как не умеют говорить другие…

Настенные  часы пробили полночь, когда мы вошли в дом. Мой поезд из Евпатории уходил рано утром.
Вещи давно были уложены. А мы еще долго сидели на кухне, пили чай и вспоминали свое  алматинское детство.
За окном светало. Я вышла в сад. Фиолетовые гроздья винограда темнели на фоне  бледного неба.  Вдалеке тихо пели первые птицы. 

Поезд медленно шел вдоль бескрайнего  моря. С его белыми  кудрями  и синими лентами. Море провожало,  шептало, словно  желая  сказать что-то важное. Через некоторое время оно в последний раз махнуло бело-синей перчаткой и осталось вдалеке.
За окнами  замелькали желто-коричневые  крыши домов  с маленькими садами и деревьями.  Поезд с каждой минутой отдалял меня от волшебного зеркального лета, оставляя мне только воспоминания и грусть.
 Я сидела у окна. И внутри меня бушевало море. Поэзии.