К вопросу о хот-догах

Она продает хот-доги в небольшой закусочной напротив. Когда я вечером, задерживаясь на работе, забегаю в это заведение, она всегда бывает там. В своей застиранной, но чистой джинсовой юбке с пластиковой цепочкой вместо ремешка и с ободком в волосах, стянутых дополнительно резиночкой для волос.

Ее лицо мало что выражает, кроме, пожалуй, бесконечной усталости. Черные круги под глазами, резко обозначившийся на фоне осунувшегося лица нос. Она работает каждый день, чтобы… Я не знаю – чтобы что. Прокормить больную мать? Скопить денег на высшее образование? Набрать на ежемесячную оплату квартиры, в которую она сбежала из вечно пьяной коммуналки, строившейся на десять лет, и стоящей уже пятьдесят?

Я заказал хот-дог и она быстрыми, ловкими движениями исполнила его всего за одну минуту. Какой это хот-дог сегодня? Пятисотый? Тысячный? А в жизни? Четырехмиллионный?!
Я протянул ей деньги , она одним движением смахнула их в кассу и на моё «спасибо» на автомате ответила «приходите ещё».

Вернувшись на работу, я навел себе чаю и сел на свое рабочее место напротив окна. В закусочную входили девицы ее возраста – такие, каких можно увидеть в рекламах на телевидении – они рассказывают о том, что совсем не мешает и не сползает, а также о том, что очень легко извлекается и идеально удерживает влагу. Дорогая одежда, туфли, цепочки и пирсинг, а она в своей старенькой юбке металась между столами и приносила им хот-доги, чтобы они потом могли с приятной сытостью смотреть очередную серию двух психоделических кинокартин: «Сумерки. Сага. Слабоумие» или «Гарри Поттер и режиссер, который не понимает, что бородатый дядя уже лет пять как не тянет на роль мальчика с волшебной палочкой».

Все мы выходили из ее жизни, не успев в нее войти. А она оставалась сновать между столиками с очередными мясопародийными изделиями в булках. Я читал очередной отчет министра образования, где интересна не тема изложения, а идиотизм исполнения.
Через некоторое время она вышла из закусочной всё в той же юбке и с маленькой потертой сумочкой. На углу возле одного из уцелевших бронзовых фонарей стоял ее мальчик. Только ее мальчик в бейсболке, сразу выдающей в нем промоутера. Она вцепилась в него так, как вцепляется в выступающий кирпич человек, висящий на карнизе 70-этажного дома. Они поцеловались, а я вернулся к запискам сумасшедшего. Дочитав их, я пошел бродить по просторам Сети и обнаружил записки некой литераторши, которая была на коне при Советах, да и потом кипела как чайник, быстро сменив ориентацию (политическую).

Было там что-то про «холодные сортиры, которые строили коммунисты» (а я напоминаю, что это литераторы) и про то, что у нынешней молодежи нет идеалов. Когда я это прочел, мне неудержимо захотелось спросить у нее - о какой это молодежи говорит она и подобные ей «друзья народа»? О той молодежи, что участвует в «сейшнах» и авто-party; молодежи, которая гуляет по проспектам на высоких каблуках с голыми филейными частями тела; молодежи, которая ездит на папиных дорогущих машинах; или о её, скажем, внучке, которая, пока родители были на светском приеме, залетела в скучный вечер от своего дружка – будущего обладателя специальности «Финансы и кредит»? Или всё же о той девушке, которая встает в пять утра и трясется пару часов в трамвае, чтобы десять часов подавать хот-доги, фасовать вафли или убирать чей-то дом, чтобы добыть хоть какие-то деньги для своего? О тех ребятах, которые вкалывают и хотят жить лучше? О двадцатитрех-четырехлетних семьях с маленькими детьми и без крыши над головой, которые выполнили Великий демографический наказ и оказались вышвырнутыми из списков граждан, нужных власти? О тысячах молодых людей, обведенных вокруг пальца сворой мошенников, за которых в начале девяностых голосовали наши родители, и которые теперь только, понемногу убираются из власти, оставляя за собой лунный ландшафт – мол, пусть кто-нибудь другой его облагородит.

Поэтому бросьте свою болтовню про молодежь, которую вы разводите, глядя на своих избалованных деток. И когда вам в очередной раз захочется сказать что-нибудь высокое об идеалах и принципах, о любви к стране – сходите в воскресный вечер, когда ваши детки попивают пиво на вашу зарплату, в закусочную, и посмотрите, кто стоит за прилавком. Хотя… вам всё равно лень!

Я вспоминаю, как она вцепилась в того, кого у нее никто не может отнять. В ее любовь, которую наши мини-стры и звезды низвели до своего обычного скотства. Сейчас эти двое юных вместе, целуют друг друга и находятся в миллиардах световых лет от хот-догов, сейшнов, от вас, от меня, от этого проклятого города и этой проклятой страны…

И дай-то Бог, чтобы каждый из вас когда-нибудь так же встал за прилавок. Как когда-то стоял я. Как сейчас стоит она. Хотя… Это слишком уж кровожадно, а к тому же плохо скажется на качестве хот-догов…