сити-бой

В свои двадцать два он катастрофически беспечален,
хотя уже знает, что вокруг ничего не бывает случайным,
и мир хищно бросается на него за порогом спальни,
но он улыбается миру и треплет его по плечу.
Он так бесшабашен, и странен, безоблачен и беспечен,
он словно сказочный мальчик - практически также вечен,
на самом-то деле внутри он давным-давно покалечен,
полагая всерьез: всё решает его "хочу"!

Он способен - о, да, детка! - на настоящие драмы,
но не шагнет с парапета - чтоб не расстраивать маму,
в него влюбляются однокурсницы и зрелые дамы,
но после секса ему не хочется жить.
Его мир полон вкусных цветов и особенно ярких звуков,
его предки хотят, чтобы он поскорей подарил им внуков,
и он сладко мечтает о том, как стреляет в них из базуки,
но потом ему стыдно, он старается это забыть.

Он отчаянно чувствует - его время уже уходит,
вроде бы всё впереди - но только лишь вроде, вроде,
он готов раствориться - но растворы ему не подходят,
влюбиться - слишком банально, а героем не стать.
Он просто вскрывает вены однажды пасмурным утром,
но боль - это очень серьезно и отвратительно муторно,
к тому же в роли самоубийцы он чувствует себя неуютно,
поэтому молча бинтует руки и ложится в кровать.

И нет никого-никого, ни рядом, ни где-то дальше,
кто мог бы взять его за запястье и уберечь от фальши,
кто рассказал бы ему о том, что такое - быть настоящим,
и распахнул его евро-окна навстречу ветрам.
И всё, что ему остается - это вновь притворяться беспечным,
подразумевая под этим, что впереди - целая вечность,
в которой он сможет днём казаться поистине безупречным,
и тихо ночами лежать без сна, тоскуя по небесам...