2. Из писем о детстве

Дедуньчик (Павел Николаевич Калитин)сопровождал меня во всех необходимых мероприятиях: вот он ведет меня записываться на занятия скульптурой, где я слепила сходу лису, изумив и его и преподавателей, которые заявили, что девочке необходимо заниматься живописью и лепкой - она попала в специальность. Была зима, снег скрипел и искрился, я ловила снежинки ртом , а дедуньчик шел, ничего не замечая, оттого, что нес домой «драгоценную» лису(на мой взгляд,  пустяковое дело, которое мне было сделать совсем не сложно, но раз ему нравится, пусть радуется). Эта лиса стояла у него на столике до самого его конца (он умер ровно через год), когда меня некому стало отводить на занятия по лепке.
Вот он сопровождает нас на занятия балетом, но меня скоро отчисляют(плохая выворотность), а мы с ним продолжаем водить Танюшку… И опять он восхищается нами. Словом, он так в нас верил(он действительно был убежден, что у него самые замечательные внучки на свете), что вселял в нас уверенность. Это – как дополнительная линия жизни, которая страхует тебя от всех неудач.
Вспоминаю, что именно ему мы доверяли стричь ногти на руках и ногах после купания. Он всегда стриг щадяще, а бабушка с мамой – покороче.
Вот он целует меня в пяточку, приговаривая: «Чья же это маленькая розовая пяточка?  Это Ирочкина пяточка, вот мы ее поцелуем, и Ирочка заснет. Чьи это маленькие пальчики? И т.д. про ручки, ножки, глазки ». И я сквозь сон ему обещаю: «Дедуньчик, а когда я вырасту,  то отращу для тебя большую-большую пяточку, как у тебя и такие же усы!»
В классе я была самой младшей, но амбиций моих это нисколько не умаляло (ведь с точки зрения дедушки мы были самыми лучшими и нельзя было подорвать его доверие), поэтому он поддерживал все мои инициативы – стать лучшей ученицей в классе, кружке – здесь с выбором роли у меня было перманентное невезение, если в садике – это был зайчик, то  в школе  самая толстая девочка почему-то была Снегурочкой, а мне досталась роль…медвежонка. Но мне настолько нравился сам процесс игры, я так старалась приукрасить своего медвежонка, что все покатывались со смеху – такой он был старательный и смешной. К тому же дома меня быстро утешили : «Не переживай, вы с Танюшкой будете самыми красивыми снежинками на елке. У вас будут короны и красивые прозрачные платья с блестками!» Чистая правда, так и было – первые места за костюмы и образы снежинок. Но чего это стоило всей семье: все были в деле – и мама, и бабуля, и дедуньчик. Папа в этих детских играх не участвовал. Вообще, он в нашей жизни существовал так: «Если вдруг случится что-то опасное для вашего здоровья и жизни, я тут-как-тут и вас спасу. А пока резвитесь и занимайтесь всякой ерундой».  Ну, не озвучивалась эта фраза, конечно, но так нами всегда понималось его присутствие в нашей жизни. Надо сказать, силы он был необыкновенной. Видимо, годы, проведенные на фронте и морской службе, его здорово закалили.  Помню, как он однажды  молниеносно «успокоил» нашего соседа, который после очередной порции спиртного «гонял» свою жену и ребенка. Отец мой после фронта сам грешил по этой части, но несправедливости не выносил и тут вступился за соседку (хотя, возможно, был тут учтен и тот факт, что соседка с сыном спасались именно у нас в комнате (а нас итак была полна коробочка), так как другие соседи сами боялись ее мужа и поэтому не пускали ее. Так вот, однажды, они очень долго спасались у нас, ребенок непрестанно плакал, мы все по очереди пытались его успокоить, но все напрасно. А тут еще и сосед стал ломиться к нам в комнату. Отец молча встал, вышел в общую кухню, и вдруг мы из комнаты, услышали какой-то странный писк. Мама выскочила, боясь, что отец, не рассчитав силы, убьет соседа (так как именно этим он объяснял свое прежнее невмешательство), через некоторое время из кухни донеслись еще и странные всхлипывания. Тут уж мы все рванулись туда, застряв в двери, и мешая друг другу. Когда мы все-таки протолкались, то сначала остолбенели от удивления, а потом просто не знали, как реагировать – смеяться или плакать. Отец стоял у открытого окна (второй этаж) с вытянутой за окно рукой, на которой, цепляясь за нее, висел вмиг протрезвевший дебошир- сосед… Рядом ,всхлипывая от смеха и ужаса ,суетилась наша мамочка, умоляя его (внести!) соседа обратно.  Наш папочка дождался извинений в адрес  испуганной жены дебошира, его ребенка, всех, кого тот потревожил, а также обещания, что если тот не умеет, то пусть не пьет.  Только после этого он сменил гнев на милость и опустил дебошира в объятия его уже все простившей жены… Вскоре все семейство дебошира (с ним-же во главе) переехало в другой район Москвы – подальше от нашего папочки. Соседка нас иногда навещала и благодарила отца, так как муж ее со страху больше никогда глотка не выпил. 
-----------------------------------------

фото: мои дедушка и бабушка по отцу: Калитины Павел Николаевич и Людмила Григорьевна в 1924 г.