Я Нус!. Глава 7. В Столице

                «Но меня поразила мысль, что Харон, следовательно,
                побывал в плену у Марсиан.
                –  Да  – ответил он на мой вопрос – потому я и смеялся.
                Марсиане  мне  говорили  точь-в-точь то же самое, что
                и вы».
                АБС. «ВНМ».

Вот кончился Суд и затихло броженье.
И тут из Столицы корабль прилетел:
В Столицу Максим получил приглашенье.
Письмо он прочёл и немного вспотел.

(Геннадий и Савва на том космоходе
Отправились в путь в Управленье своё.
Наина ж пока с ними не на свободе:
Сидит под охраной в каюте её.)

С волненьем Максим посещает Столицу:
Ведь бог его знает, что ждёт его там.
Но вот его встретили умные лица,
Высокие лбы и улыбки в устах.

Естественно, были вопросы к Максиму,
Естественно, он им на них отвечал.
И мило Максим побеседовал с ними,
И недоуменный вопрос им задал:

– Увидел я здесь вашей жизни картины.
И как сочетаются, я не пойму,
Все вы – и Ураны, Крониды, Наины?
Вот эта задача мне не по уму.

Ему собеседник в ответ улыбнулся:
– Ведь цивилизация наша, Максим,
Естественная. Век наш долго тянулся
И лет пролетел миллиард не один.

И делаем мы, и растим непрестанно
Добро изо зла: ведь другого-то нет.
Но зло – это тоже добро, как ни странно, –
Такой парадокс Макс услышал в ответ. –

Но это добро – очень узкого свойства:
Добро исключительно лишь для себя.
Вот как у Кронида. Такое «устройство»:
Родится душонка, себя лишь любя.

То – «чёрная область». И движутся души,
Растя непрестанно, в «добро-для-других».
И в «белую область», инстинкты разруша,
Войдут они, радость неся для живых.
Ну а по дороге от точки начала
До точки конечной на всём на пути
Всё «серая область». И в ней душ не мало.
И надо всю «серость» душе той пройти.

И в области этой – вот как у Урана, –
Возможен не только духовный прогресс:
Зло тщится на душу влиять постоянно
И значит, возможен духовный регресс.

И в «области белой» не только нет места,
Кто «чёрен» душою – сплошной эгоист, –
Но даже и «серых» здесь нет, как известно:
Бежит от неё, кто душою не чист

(Как Гаг от Корнея стремился до дому:
«Домой я хочу! Отправляйте скорей!»
Не может он, бедненький, жить по-другому.
И вынужден просьбу исполнить Корней).

– У нас всё не так.
– А ваш «Мир Обреченный»,
Он создан искусственно. Эксперимент.
«Аквариум» это у вас здоровенный,
Где души родятся, для них инструмент.

– Да, тесен наш мир, как «аквариум», точно.
Надёжно Земля изолирована
От внешних влияний бронёй свое прочной.
Да помощь, мне кажется, и не нужна:

«Аквариум» создан на саморазвитье.
И это, по-моему, и хорошо:
Хозяева мы в нашем мире событьям
И к нам не вмешается, кто б ни пришёл.

И трудности наши – источник движенья,
Они стимулируют поиск у нас.
Борясь, мы имеем самоуваженье
И гордость за дело, скажу без прикрас.

Без трудностей что же за жизнь, в самом деле?
Так, «бабочка крылышками бяк да бяк…»
Но есть маловеры, которые еле
Отчаяние подавляют кой-как.

– И что ж заявляют вам те маловеры?
– Что принцип порочный, они говорят.
Он трудности сам порождает без меры
И часто спасать надо этих ребят.

На что Жилин опытный, и тот вопросы
Свои ядовитые мне предъявил:
«Тупые, как чукчи или эскимосы.
Спасаем мы их, выбиваясь из сил –

А без толку всё. До каких же пор можно?
Научатся ль сами себя-то спасать?
И долго ли снова и снова по ложным
Путям за фашистами будут шагать?

Когда они думать научатся сами?
Когда им захочется мозг утруждать?
Когда же с открытыми станут глазами
И мира красу смогут въявь увидать?

По что этим людям всё просто и скучно?
У них что – другие со мною мозги?
Хочу я помочь им – но мне не сподручно:
Они упираются, словно враги…»   

– Понятно. Смущает его, как мне видно,
Вопрос, что усталость диктует ему.
Топтанье на месте титану обидно,
Вот он и задал свой вопрос «почему?»


Итак, почему без конца и начала
Людей на Земле вечно тянет «назад», –
В пещеру, в бездумье и стадо, где мало
Духовности, а лишь инстинкты стоят?

И тянет людей, несмотря на наличье
Других представителей тех же людей,
Зовущих «вперёд», указующих лично
К духовности путь всею жизнью своей.

Что ж, это типичнейший случай задачи,
Решенья которой никто не нашёл
И больше того: доказали, тем паче,
Что нету решенья, сколь труд ни тяжёл.

А что надо делать с такою задачей,
Которую практика нам подаёт,
А кто предложил вам её на удачу,
Лишь формулировку задачи даёт?

Началом решенья её есть анализ
Системы исходных её аксиом –
Чтоб противоречия мы отыскали
В тех определеньях, какие найдём,

Поскольку задачи той неразрешимость
В тех противоречиях заключена.
И коль устраним мы такое – вестимо,
Задача-то может быть и решена.

Ошибочка первая в формулировке –
Назвал абсолютным «вперёд» и «назад»,
В то время, как в данной для нас обстановке
Они относительны наоборот.

Событья оценивают в отношенье
Конкретного, каждого в жизни лица:
Прошёл или нет ОН событьем «крещенье»
И знает, иль нет ОН его до конца?

Что значит «вперёд»? То, где Я ещё не был
И знанья об этом Я не приобрёл,
Не знаю я вкуса духовного хлеба,
Не знаю, что в этом явленье нашёл.

«Назад» же – о чём представленье имею
И знаю по опыту: это мне вред
(А если я знаю, но бросить не смею –
То значит, я болен, зависим от бед).

И по отношенью к тому, кто не знает,
Тот, кто побывал и узнал, что к чему,
Есть лидер иль вождь: «впереди он шагает»
На шаг или больше и светит тому.

И то, что для лидера – «сзади» и «было»,
Отнюдь не «назад» для ведомого им,
А вовсе «вперёд»: для ведомого мило
Попробовать то, что лежит перед ним.

Но ежели больше, чем шаг разделяет
Ведомого с лидером – это беда:
Боится он нового, не понимает,
За зло принимая его иногда.

Душа человека ещё не была там
(К примеру, в том мире, где много еды),
И сделают много ошибок ребята,
Пока не научатся жить без беды.


Вторая ошибка лежит в утвержденье
Конечности бытия всякой души:
«Душа возникает лишь с тела рожденьем
И прямо с нуля ей расти надлежит;

Когда же кончается век человечий –
Со смертью уходит в небытье душа».
– Да, именно так я веду свои речи:
Прожил одну жизнь ты – и нет ни шиша.

– Но тезис такой порождает ошибку:
Коль поровну лет в данной жизни прожить,
То разнитесь в вашем развитье – не шибко,
Должны одинаковы в жизни вы быть:
Прошли вы по жизни с соседями рядом,
Одна информация рядом прошла –
Должны быть у вас одинаковы взгляды,
Понятья о жизни, поступки, дела.

И если сосед ваш устал торопиться
И знает он сведений меньше, чем вы –
То значит, ленив и «вперёд» не стремится,
И ищет покой для своей головы.

Но если признаем за этой душою,
Что в разных мирах она вечно живёт,
То этот вопрос пропадёт сам собою
И сразу считать будем наоборот:

«Назад» этот дух никогда не стремится,
Но он устремляется только «вперёд»
(Туда, где он не был). И как говорится,
Его голод сенсорный вечно ведёт

К ещё не освоенному этим духом.
И коль остановится где «отдохнуть»,
То «съест» это всё свои глазом иль ухом –
И «голод» погонит немедленно в путь.

А что принесёт овладение новым –
Путями двумя дух тот может узнать:
«Набив себе шишки» – ведь опыт суровый
И «фейсом об тэйбл» всего проще узнать;

А коль повезёт, что его обучают –
То лидер без шишек подскажет ему,
Что зло, что добро, как их здесь различают
И как из них пользу извлечь самому.


Но только у лидеров трудность такая:
Их ждёт неизбежная с «стадом» война,
Поскольку те лидеры знать не желают,
Что духу работа познанья трудна.

Синдром это Авеля: «умный» наставник,
Увы, не достаточно в деле силён,
Чтоб с лидера делом справляться исправно.
Его недостаток – он мало умён.

Поскольку он сам от толпы оторвался
Частенько на маленький самый шажок,
То силы слабы его, как ни старался,
Чтобы преподал он какой-то урок.

Пытаяся дать примитивному духу
Какую-то истину (миром, без зла),
Потом проверяя внимательным слухом, 5           
Как истина эта до духа дошла,

Он часто бывает сражён, ошарашен
Дремучестью выводов ученика.
И всё потому, что тот вывод окрашен
Прямым эгоизмом, прикрытым слегка.

И как хорошо ещё интеллигенту,
Коль выдержки хватит захлопнуть свой рот
И молча прохлопать глазами на эту
Нелепость, что здесь подопечный несёт.

А чаще всего начинает он злиться,
Поскольку неопытен в этих делах.
Иль хуже того: он начнёт веселиться,
Смеяться «над дурнем», забывши про страх.

А тот адэкватное выдаст «решенье»:
Схлопочет по морде наш интеллигент.
Так с Авелем Каин столкнулся в мгновенье
И создали этот, увы, «прен-цен-дент».


И если задаче дать образ весёлый,
То можно и так её изобразить:
Представьте вы девятиклассную школу
И в школе совместно всех можно учить.

И ученики внешне не различимы
Ни силой, ни ростом, ни возрастом лет.
И сколько ни учится в школе учимый,
В каком он там «классе» – так признаков нет.

И вот некий шустренький четвероклассник
Там «на перемене» встречает дружка,
Что учится в школе той лишь в третьем классе
И знает лишь дроби простые пока.

И четвероклассник весьма удивился,
Что друг его вдруг почему-то «отстал»,
Он всё «по старинке» с дробями возился,
Ну а десятичных дробей он не знал…

А через два года опять повстречались.
И наш шестиклассник опять удивлён:
У них «по вопросам» задачки решались,
«икс-игрек» как будто у них запрещён!

«Ну что за бараны они в своей группе!
Как будто бы вечно их «тянет назад»!
Два года, как шаг «люди» сделали крупный:
Решать уравненьем задачки велят!»

«Кидается в бой», «дураку» объясняя
Приёмы решения оных задач.
А тот, всё прослушав, ему заявляет
(Отсталый, тупой и дремучий, хоть плач!):

«Ах, всё хорошо. Но мне здесь не понятно:
Коль «минус-на-минус» – откуда здесь «плюс»?
А коль непонятно – то мне неприятно:
Без логики дела я вдруг ошибусь?»

И бедный «учитель», что годы потратил
На то, чтоб усвоить простейший урок,
Никак не поймёт: торопливость некстати
И «каждому овощу свой выйдет срок».

И вот, до девятого класса добравшись,
Стать абитуриентом сей «школьник» готов.
И снова не Землю придя, повстречавшись
Со «стадом», опять удивляться готов:

«Ну что за бараны! Опять они в стадо!
Ну вечно они так и рвутся назад!
Вот я: как они, а живу здесь, как надо,
И думать люблю, и уменьем богат!»


Вопрос иногда сам собой возникает:
Вот заповеди «человеку» даны.
И больше, чем десять веков он их знает,
А будто они ему и не нужны.

Есть люди, которые и убивают,
Есть люди, которые много крадут, –
Как будто про заповеди и не знают.
Что здесь происходит? По что так живут?..

– Да, мне иногда тоже кажется всуе,
Что заповеди эти сочинены
Не для человека. Работать впустую
Благие желания принуждены.

Мораль человека – мораль обезьяны
Большой, безволосой. Пока он в себе   
Её не задавит, он будет с изъяном
И будут страдания в ихней судьбе.

И заповеди те пусты и не внятны
Всё будут ему: не дорос он до них.
Шарахается он от них на попятный
От истин, что дали мы им для живых.

– «Не для человека»? Вот тут вы не правы.
Им следовать должен как раз человек.
Они – идеал без словесной оправы,
Чисты и понятны, как утренний снег.
А в том, что людская мораль «обезьянья», –
Так это есть уровень «учеников»
В своём большинстве. Их животны желанья
Намного сильнее моральных оков.

Они так далёки от «области белой»,
Что им не понятны ни польза, ни смысл
Тех заповедей. Знают только лишь: «Делай,
Что хочешь и можешь». Вот главная мысль.

Земля, как сказали там, «проклята Богом».
По смыслу понятия – обречена
На то, чтобы жили на ней очень много
Душ зверских, незрелых. Планета должна

Своим населением переработать
Людской молодой и сырой матерьял –
«Одеть павианам ошейник», чтоб что-то
Из дикости той «павиан» потерял.

«Проклятие» в том, что Земля создавалась,
Как место, где зверь после смерти бы мог
Войти в человека для жизни сначала
И мог человеком бы стать «жаббервог».

И став человеком, пройти обученье
Первичное правилам, как сохранять
Свой род – этих заповедей соблюденье,
Моральных запретов чтоб не нарушать.

Земля ведь одно есть из звеньев начальных
В цепи непрерывной космических сил.
Вне этой цепи рок планеты печальный:
Её бы пожар катастрофы спалил.


Конечно, отдельный вопрос к этой «школе»:
«А может ли быть «второгодник» у ней?»
Да, может. И может быть даже и боле.
И ходят по кругу там много людей.

– Вопрос: почему?
– Потому, к сожаленью,
Что катастрофически мало у них
Наставников, учителей поведенья
И множество «классов» в той «школе» пустых.

– Но церковь дана им с церковным ученьем,
И много монахов, и много попов.
А их так и тянет к греховным стремленьям
И топтчутся в круге знакомых грехов.

– Вот именно: топчутся. А не шагают.
Ведь эти священники с книжкой своей –
Всё «школьники» те же. И сами не знают,
Куда же конкретно «вести» тех «детей»!

Вот мы и имеем «самовоспитанье»
И «саморазвитье». В итоге у нас
Уж сколько веков всё мораль обезьянья,
Три жизни подряд всё в один ходят «класс»!

А всё потому, что как раз в «младших классах»
Никак не сумеет себя воспитать
Простой человек. А поповская ряса
Не может, увы, даже знание дать.

И наш человек в массе знает так мало,
Что в голову и не приходит ему,
Что должен упорно учиться сначала,
Что надо учиться ему самому.

(Нельзя научить! Можно лишь научиться,
Трудясь неустанно своей головой.
И должен наставник над ним потрудиться,
Пример приведя в подтвержденье живой.)

Поэтому людям «всё просто и скучно»:
Не знают они, что огромен наш мир,
Не знают, что он познаётся научно,
Не знают, как сладок научный тот пир.

На уровне этом своём «младшеклассник»
Усвоил доподлинно только всего:
Чтоб весело было и был ему праздник,
И чтобы не думать ему ничего.

Ведь думать – тяжёлая это работа
И часто ему непосильна она.
И часто ему отбивают охоту
К работе такой, голова где нужна.

Вот тут-то и надобен мудрый наставник,
Вот тут-то и надобен добрый совет,
Когда он без смеха подскажет, как равный,
И в ком раздраженья к учимому нет.

(Нелепостью я вообще почитаю
«Самовоспитанье»: «За волосы сам
Себя поднимай, а, мол, я не желаю
Тебя из болота тащить по кустам!»)

И думаю я: «Бог тогда только снимет
Проклятье с Земли», когда крепко возьмём
Дела воспитанья руками своими
И сами вперёд мы людей поведём.

И будем людей поднимать прямо с детства:
Ведь учатся в детстве всех лучше они.
И личный пример есть надёжное средство,
Чтобы перед ними зажглися огни.

– Но «личный пример» – значит, надо отправить
Наставниками из люденов мильон.
А кто ж государствами будет там править?
Где взять воспитателей нам легион?

– Мы сами намерены в дело вмешаться.
Чем будем активнее мы помогать,
Тем легче им с «областью серой» расстаться
И в «классах пустых» воспитателем стать.


– Ах… вот оно что! А как мы, Управленье?
Не значит ли это, что наш Институт
Истории так будет предан забвенью
И в будущем станет историей тут?

А наши прогрессоры так перестанут
Венцами природы навек выступать
И все рядовыми явленьями станут,
Как дерево, лошадь, диван и кровать!

Не значит ли это, что наша культура
И весь наш люденский небесный прогресс
Теряют весь смысл? Нашу литературу,
Науку, искусство – пускают под пресс.

И нашей Земле, человечеству в целом
Самовоспитанье не нужно совсем
И саморазвитие? Будут умело
Извне развивать его боги меж тем?

И нам не нужны свои школы с программой,
И мысль философская нам не нужна?
Не нужно всё то, что считалося гаммой
Отличья людена от зверя сполна

И цивилизацией что называлось?
Как чернорабочий, что средства даёт,
Чтоб пища духовная там усвоялась,
Маргаков с Вязанским в сравненье идёт.

И даже Маргаков ему проиграет:
Гораздо привычней Вязанский у нас
К труду примитивному. И отличает
Его трудолюбие в этом подчас.

Не в громе космического катаклизма,
Не в пламени ядерной, страшной войны,
А в сытой, спокойной тиши утопизма
Кончаются нашей истории дни.
Вы, значит, решились на дерзкое дело:
Стереть человечество с лика Земли
С историей древней. Поставить же смело
Другое на место, века где прошли. –


Услышав ответ, Председатель опешил:
«Дремучести» этой не предполагал.
Но быстро он понял: истерику тешил
Максим, когда душу свою изливал.

Словоизвержение вызвано было
Тем, что потрясенье пережил Максим.
Его впечатленье ещё не остыло
От тех приключений, что были там с ним.

И вот ощутил Председатель потребность
Максиму на речи его возразить.
Конечно, не с тем, что он речью целебной
Надеялся Макса переубедить,

А с тем, что его рассужденья задели,
Они были выспренны и не скромны.
И кроме того, захотелось на деле
Отделаться от впечатленья стены

Глухой, что возникла внезапно меж ними,
Его тяготил мрачный Макса настрой,
Его ламентации были такими,
Что жалким казался недавний герой.

 – У вас была жизнь слишком лёгкая, сыне, –
Сказал Председатель тут прямо ему, –
Заелись вы, прямо скажу я вам ныне.
Толь жизни не знаете, я не пойму?

И сразу видать: по зубам вас не били…
– Эт’точно, не били: сажали на кол.
Седыми вихры при рождении были,
Так что ни при чём Синда здесь, «богомол».

– Ну что ж, забираю слова я обратно
Про зубы. Но было у вас завсегда
Что кушать и чем заплатить там приватно,
Ни разу не тронула эта беда.

Вот вы и привыкли вести наблюденье
За миром Земли, неизменно блюдя
Своё «Белоскальное» происхожденье –   
Как сверхчеловека, царя и вождя.

Скажите на милость: ведь экая жалость
Что цивилизацию кучки богов
Которая всё с дикарями возжалась,
«Продали кому-то за горсть медяков»!

Скажите спасибо, что эти «медяшки»
За цивилизацию эту дают!
А то бы лететь с нею вам вверх тормашкой,
В запасник, где лишь «жаббервоги» живут!

Конечно, вам лично и прочей элите, –
С десяток имён – медяки ни к чему.
И что? Убедить вы меня здесь хотите,
Что помощь сия не нужна никому?

А нищей какой-нибудь Мумбии вашей,
Где пять миллионов голодных детей,
Которые только во сне видят кашу –
Так им не до ваших небесных страстей.

Хозяину Мумбии уж не до жиру:
Не дать бы им с голоду перемереть,
Не дать разбежаться по вашему миру,
Чтобы этой Мумбии не опустеть.

А вашему «богу войны», что бедует,
Поскольку заявки никто не даёт?
Да он будет рад на работу любую,
Поскольку он дела себе не найдёт.

А вашему  вечному «пахарю нивы» –
Прогрессору бедному разных мастей?
Ему предложить разве что-то смогли вы?
Брошюрочки-книжечки? Ворох статей

С эстетской своей философией братства?
Сменили корону на кучу дерьма,
Которая к власти прорвалась богатством,
Без чести, без совести и без ума.

Да «фермер»-прогрессор плевал на всё это!
Нужна им уверенность в завтрашнем дне,
Программа нужна ему с авторитетом
И честных система оценок по ней.

Он десять веков лишь мечтает об этом.
Смогли в демократии вы это дать?
Ему только гонку с неясным ответом
За то президентство сквозь годы видать.

Что ж вам удивляться, что «фермер»-прогрессор
От вас отворачивается давно?
Вы сами виновники этих процессов:
Что будет с прогрессором – вам всё равно.

И с вашим снобистским пустым разговором
Вы, в сущности, там ни кому не нужны.
Абстрактные проповеди ваши скоро
В стрельбу переходят, учесть вы должны.

Прогрессору вы не нужны и простому
Управы работнику вы не нужны,
Поскольку он думает сам – по-другому.
И с этим считаться вы всё же должны.

Вы воображаете самовлюблённо
Себя цветом цивилизации всей.
На самом же деле вы лишь наделены
Амбициями выше средних людей.

Амбиции есть. Амуниции мало.
Вы воображаете, будто без вас
Всей цивилизации вовсе б не стало
И Разума свет во Вселенной погас.

Во имя абстрактной, холодной идеи
Вы в жертву приносите массу людей.
Не думая вовсе о них, не жалея,
Хоть просят тебя: «Хоть себя пожалей!...»

(«Хм-м… Точно такое же слово твердили,
Когда я в России работал Петром,
Почти слово в слово слова повторили», –
Подумал Максим с удивленьем притом).

Взглянул на него между тем Председатель,
В душе усмехнувшись: «Ну что же, пора
Тон переменить, гонор сбил свой приятель
И кочечкой выглядит эта гора.

Опять же, принять надо мне во вниманье:
Он из преисподней вернулся едва,
Об этом свежо ещё воспоминанье,
Как враз поседела его голова».
 
И вкрадчиво голос свой грозный снижая,
Сказал Председатель спокойно: «Максим!
Позицию эту твою понимаю,
Но не принимаю, хоть ты попроси.

Максим! Постарайся хоть ты на минуту
Спуститься на Землю из облачных сфер.
Понять постарайся попроще: кому ты
Подашь горделивых позиций пример?

Любому людену, как и человеку,
Покой и уверенность в завтрашнем дне
Нужнее всего. Хоть он и не калека,
А хочет гарантий, как кажется мне.

Оставь ты романтику – «создан для бури,
Мол, этот люден и простой человек!»
Ценить научись и свет ясной лазури,
И солнечный луч, и простой чистый снег.

Ведь вы ради этого, в сути, покоя
Свергали монархии в разных краях,
Чтоб властный народ, своей крепкой рукою,
В своих интересах вёл нити в делах.

И страшного там ничего не случится,
Хоть вы говорите, что гордый люден
В корову духовную там превратится
И будет «на дойку» идти каждый день.

Да, сказано хлёстко, эмоционально.
Но смысла правдивого нету в словах.
Обратное произойдёт там банально:
Люден рядовой вам, элите, на страх,

В сих новых условиях жизни теченья
Отличный, надёжнейший способ найдёт
Духовных ресурсов своих примененье,
Упрочит своё положенье вперёд.

Он будет ведь средств поставщик усвоенья
Духовного «хлеба» земными людьми.
«Излишкам» своим даст люден примененье
И будет доволен он этим вельми.

Прогрессор же ваш, «сея новые всходы»
Разумного, доброго, вечного, сам
Придумает, как «перегнать» для народа
В культуру тот «хлеб», что растёт в небесах.

Вы склонны назвать это рабством. А всякий
Разумный люден, что живёт там у вас,
Почтёт за торговую сделку, без драки
Что даст ему выгоду в деле тотчас.

О рабстве каком могут речи возникнуть,
Когда добровольные эти дела?
И всякий из них может в дело то вникнуть,
Чтоб видеть, что сделка ему принесла?

И если обманут люден иль прогрессор
(Начальник начальнику явно ведь рознь!),
То я уверяю: есть много процессов,
Которые и повезут этот воз.

Сказал ты в запальчивости о культуре
И цивилизации: им, мол, конец.
Я даже не понял: о чём эта буря?
И что ты имеешь в виду, наконец?

Средства, что дадут добровольно людены,
Ведь будут духовный аспект развивать
У массы людей! Значит всенепременно,
Во-первых, что будут они больше знать.

И значит, уже во-вторых, так же будут
Земные газеты на свет выходить.
Но их содержание будет не худо,
Острее и чище они могут быть!

И будут всё так же печататься книги,
Но их интереснее будет читать:
Новее, свежее в них будут интриги
И новых героев в них можно узнать.

И будут показывать телеспектакли,
С которых не клонит скорей засыпать.
Зовётся культурой всё это, не так ли?
И цивилизацией можно назвать.

И будет промышленность бойко работать,
Ну, правда, структуры немного другой.
Вам мало, Максим? Упустил я здесь что-то?
Конец демократии, вам дорогой?

Так мы оставляем всё, что у вас было:
Свободы и всё Управленье – для вас.
И мало того: защитим мы вас с тыла:
Амвросьи-Ураны – так сгинут тотчас.

И будет у вас постоянный и верный
Источник, что средства для жизни даёт.
И каждый люден, как работник примерный,
Сдавать нам средства непременно пойдёт.


Приём был закончен на пасмурной ноте.
– Как молоды вы, – Председатель сказал, –
Боюсь я, спасуете вы на работе:
Объект-то вам в руки нелёгкий попал.

Вы, знамо, элита, мы вас уважаем.
Тем более мне непонятно сейчас,
Как автор «Утопии», что мы здесь знаем
Дал речь о культуре такую для нас?

– Увы, я Директор не весь, а частично.
Причём, я значительно меньшая часть.
А большая – это учёный отличный,
Заместо него я отправился в пасть.

Вот он-то и создал «Утопию-остров».
И он составлял основанье программ,
Где были поставлены им очень остро
Вопросы с теориею пополам.

Я, правда, теорию не разделяю:
Она лишь для «младших» годится вполне.
Что ж делать со «средними» – сам я не знаю.
Вот и не уютно немножечко мне.

– Да, случай, скажу я вам, не тривиальный.
Ну шутка ли – сразу Директора два!
Нам надо подумать. Сразили буквально.
От вас, молодёжи, болит голова.

Вы вот что. Нам письменно всё изложите,
Как ладить вы будете между собой.
Свои полномочия вы поделите,
Не произошёл чтоб в труде вашем сбой.

И кто председателем будет КОМКОНа
Подумайте. Труд ваш не будет большим,
А мы порешим здесь, согласно закона,
И Материку мы о том сообщим…

А с вами давайте поборемся. Только
Легально. Создайте в Управе своей
Вы нам оппозицию. Мы же нисколько
Не будем мешать вам в работе, ей-ей.

И полную вам предоставим свободу
Печати, собраний и слова средь масс.
И если не будете портить погоду,
Борьба убедит в правоте нашей вас. –

«Да, – думал Максим, – нету слов для ответа.
А мысль очень крепкая здесь мне нужна.
Придумаю слово достойное это.
Ну а не придумаю – грош мне цена…»