Сегодня была война

Здесь даже птиц не слышно… Тишину лишь изредка пронзит гул несущегося по шоссе автомобиля. И снова тишина…
Тихое безлюдное место… Каждая ветка, хрустнув под ногой, выдаёт твоё присутствие и ты настораживаешься как разведчик… Постоишь несколько минут, прислушаешься и продолжаешь путь… Влажный мох в болотистой низине ещё долго хранит отпечаток твоей ноги и хочется  подождать пока след выровняется. Роса на ветках… Стараешься не задеть, чтоб не потревожить…  Нечаянно заденешь плечом и камуфляжная куртка  покроется холодными каплями, которые впитаются в грубую ткань и, со временем, куртка промокнет и будет неприятно холодить тело…
…Продвигаешься метр за метром… Воздух влажный, прохладный… Обычный для августа, нашего заполярного августа… Тяжёлый рюкзак свинцово тянет плечи. Ноги в берцах промокли и противно хлюпают… Скорее бы уже прийти на место… Отдохнуть… Вот оно – озеро Килп-Явр – ещё совсем немного… Там, на берегу, привал… Там отдых…
-Всё! Пришли! – Весело сказал батя, снимая рюкзак. – Устала?
- Я думала ближе… С шоссе кажется совсем близко, а на самом деле топать и топать…
-Ну вот, здесь и отдохнём… Смотри и погода вроде разгуливается…
Сквозь свинцовые тучи с трудом пробивалось солнце. Стало теплее… Я сняла камуфляжную куртку и осталась в одном морском тельнике.
- Пойду веток сухих соберу и осмотрюсь… Красота-то какая…
- Иди… Если через 10 минут не вернёшься…
- Знаю, знаю… Не заблужусь, чтоб не пришлось вертушку на мои поиски вызывать…
- Всё шутишь…
Я потуже затянула шнурки на берцах, закатала рукава тельника до локтя и, взяв фотоаппарат, почти бегом  миновала береговую линию и, цепляясь за корни старых сосен, вскарабкалась по крутому песчаному склону на пригорок, поросший мхом.
Отчего-то вдруг сжалось сердце… Отчего не пойму… То ли от тишины, то ли от необычайной северной красоты, то ли… Стало душно и на мгновение потемнело в глазах… Это от переизбытка чистого воздуха, наверняка из-за этого…
 Я медленно шла в глубь леса, прислушиваясь к каждому шороху. К каждому звуку… Всматриваясь в даль, куда стальным серпантином убегала маленькая речка, впадающая в озеро. Я забыла о существовании фотоаппарата, висевшего на груди и, конечно же забыла о ветках…  Сзади далеко и приглушённо послышался голос отца. Надо было возвращаться… Я для вида, подняла с земли несколько отсыревших веток и побежала назад, спотыкаясь о камни…
На склоне споткнулась и почти кубарем скатилась на берег… Главное – фотоаппарат не пострадал… Разодранные на коленях камуфляжные брюки, грязный тельник… В кровь сбитые руки…
- Хе…- Усмехнулся батя. – Нагулялась, вояка? Грязная… Как из окопа…
- Вот… - Подобрала я ветки, которые приземлились рядом со мной…
- Я уже развёл костёр… Тебя пока дождёшься…
Я зашла в воду, окончательно промочив ноги. Отмыла руки, потёрла испачканные брюки.
-Ты что же? Купаться собралась? Вода ледяная!
- Нет. Что ты? Какой купаться? Да и нельзя тут купаться! Не принято!
- Это почему же?
-Тут госпиталь был. Там – наверху.  – Я указала место, откуда только что вернулась. – Тут и бинты стирали и погибших хоронили… Когда не успевали. Там, через дорогу, памятник на братской могиле… Там около пяти тысяч человек лежит. Всё, кто в госпитале умер.
- Откуда такая информация?
- Ветераны рассказывали.
- Всё может быть… - Батя как-то странно посмотрел вокруг. Глубоко вздохнул и, помолчав несколько минут, сказал:
- Посиди здесь, за костром следи, а я сейчас вернусь.
Он ушёл, я осталась.
Небо снова затянуло свинцом, погасли блики на ребристой воде. Вода стала мрачной, черной, мутной. Поднявшийся ветер гнал рябь к берегу. Крошечные волны облизывали песок.  Холодный воздух веял с воды.
Бати всё ещё не было. Сколько? Полчаса, может час? Может больше? Не знаю.
Гдё-то вдали послышался гул. Он все нарастал, приближался. Вот уже над водой в свинцовых облаках показался самолёт. Затем ещё один. Потом ещё. Два МИГа очень быстро скрылись за облаками и как будто испарились, а один остался. Несколько минут он кружил над водой, выполняя фигуры высшего пилотажа.
Я заворожёно смотрела за ним, забыв и про костёр и про все на свете.
Пилот легко управлял своей крылатой машиной. Она то бешено взмывала вверх, то резко падала вниз. Ложилась на крыло или будто зависала в воздухе. Внезапно из-за облаков вынырнули те самые «пропавшие» МИГи и закружились в синхронном вальсе.
Снова выглянуло солнце. Яркие-яркие лучи штыком прошили свинец и, отразившись на сверкающем фюзеляже самолётов, упали в воду.
МИГи выстроившись треугольником взяли обратный курс и начали снижаться за кромкой леса, что по ту сторону дороги, где находился аэродром. Гул стих и воцарилась та же привычная звенящая тишина.
Вернулся батя. Отчитал меня за то, что не углядела за костром.   
Часа два мы просидели на берегу, доедая недожаренное по моей вине мясо. Почти не о чём не разговаривали. Только перекидывались случайными фразами.
Потом быстро собрались и вернулись к машине. По запланированному маршруту мы не поехали, а взяли обратный курс.
Батя не привычно быстро гнал машину. И мы добрались до города гораздо быстрее. В Мурманске шёл дождь. Проливной. Он стоял стеной, пузырился на лужах.
От машины до подъезда с десяток шагов, но этого хватило, чтобы вымокнуть до нитки. Зашли в квартиру.
По привычки сразу же включила телевизор – надо было очень срочно! Очень срочно посмотреть последние новости! Но зачем?
Привычная заставка новостей на Первом канале… Всё как всегда… и вдруг… ВОЙНА!
Это было 8 августа 2008 года…


P.S. По прошествии лет по иному смотришь на те или иные события. По иному оцениваешь их. Вспоминаешь эпизоды, которые тогда казались неважными. На которые не обращала внимание. Почему мне вспомнился этот день мартовским вечером? Я не отвечу на этот вопрос. Да, наверное, и не стоит.

Март 2012