Любит

у меня в раздражении кожа и шелушится нос,
Но он утверждает, что меня по прежнему любит...
его родители прожили вместе, как минимум тридцать лет,
вынесли много сладостей, да и горя приличный воз,
может на них он смотрит, по ним, может быть, он судит?
у меня грубые ступни, локти и тыльная сторона рук,
он целует нежно и то, и то, и к щеке прижимает,
он так хочет прожить со мной хотя бы короткий век,
перетерпеть около тысячи, сердце пронзающих мук,
он считает что лучше других сущность мою понимает...
у меня тело, которое, в общем, творить и творить,
да и стихи мои, через чур далеки до пресловутого идеала
а он говорит иначе, говорит, что прекрасна, что так хороша,
что не помнит себя от желания, что не ведает, что говорит,
просто, мол, я никогда об этом не ведала, я никогда не знала....
у меня не все ладно с никотином, самомнением и вином,
а он говорит, что это в рамках вещей, что это само собой.
я стараюсь поверить ему даже в этом, ему без сомненья видней,
мне почти невозможно, очень сложно разубедиться в нем,
я тогда сознаю, что он не со мной, он с какой-то другой...
у которой нежная кожа и голос певуч, достигает до неба...
из которой не лезут тысяч демонов ночи, жаждущих душ,
у которой котята и куча славных идей, у которой покой...
у которой никогда не допросишься боли и дерзкого колкого снега,
но с которой он никогда не сорвет достойный легенды куш!