Комарик

– Ах, девочки, какой же он, Божий человек! Как прочла, так до сих пор не могу прийти в себя! – глаза Насти горели от восторга. – Это же надо! Только представьте себе: комары пили его святую кровь, а он не позволял себе даже отмахнуться от них. Какое смирение! Как же далеко до него нам, грешным, спаси нас, Господи…
– Что ещё за комары? Расскажи, расскажи! – наперебой заговорили Лиза и Лена.
– Ой, сёстры, не могу пересказать даже. Какая высота! Какой духовный подвиг! Комары, слепни, оводы жалили его, а он… Он терпел!
– Зачем?
– Это он так истязал плоть, чтобы умертвить всё греховное в себе. Всё-всё, без остатка! Чтобы уж не он сам жил, а Христос в нём! Девочки, я тоже хочу вот так жить! Чтобы ни комара, ни мошки не обидеть, плоть свою усмирить, любить всех-всех!
– Да, вот это, наверное, и есть любовь Божья. Любовь и смирение!
– Да, да! Ко всякой малой твари любовь! Ведь всякая тварь Богом сотворена. И комарики, и слепни…
– И мухи навозные?!
– И мухи, сёстры! Всё – Божье! Всех любить мы призваны!
– И червей? И змей даже?
– И червей, и змей! Всех любить надо!
– А я их боюсь почему-то…
– В любви, девочки, нет страха!

Так, беззаботно и весело щебеча, группа молоденьких прихожанок в платочках и длинных юбках направлялась к каменному собору.
Старшая из них, Настя, уверовала в Бога совсем недавно и сразу же с головой окунулась в древнее, благочестивое, но новое и неизведанное для неё. Службы в храме, посты и праздники, общение с православными и поездки по святым местам, рассказы о дивных старцах, сильных духом, и книги, которым не было числа, таинство исповеди и причастия – всё это было окутано некой Тайной, непонятной и сладостной. Эта Тайна, которую невозможно было постичь умом, делала её, Настю, вчерашнюю простую, искреннюю и немного разбитную девчонку, частью чего-то Великого и наполняла душу неведомой благодатью. Благодать была разлита повсюду: сияла солнышком в небе, разливалась по пыльным городским улицам весенним дождём, светилась в лицах встречных прохожих. Но больше всего этой благодати было в храме. Часто во время литургии Настя плакала и никогда не могла объяснить себе причину этих слёз, как ни пыталась. Просто, хорошо, и всё! Благодать-то какая! Слезами душа очищается!

– Девочки, милые! Как здорово, что мы – русские, и наша вера – одна только истинная! Как хорошо, что нам ничего не надо искать, ни о чём задумываться. Всё уже было познано и пройдено до нас, и дошло до нас, не изменившись нисколько. Нам осталось только принять и хранить эту истину! 
– Насть, а дашь потом книгу почитать про святого инока и про комариков? Когда дочитаешь…
– Ну конечно же дам, Лизонька!

На ходу раздавая монетки нищим, сидящим вдоль ограды, девушки вошли в храм и, перекрестившись, как положено, заняли очередь за свечками…


***
Жанна познакомилась с Настей на встрече православной молодёжи, организованной при храме. Жанна пришла туда в поисках живой души, с которой можно было бы без стеснения и в простоте поговорить о воле Божьей, о Слове, о духовной жизни. Она всегда была в поиске и размышлении, и раньше, когда ходила к евангелистам, и потом, когда ушла от них, разочаровавшись, увидев много лицемерия и неправды, творящейся в их среде. Она была в поиске Бога и в последующие долгие годы – совсем одна, и теперь, когда пришла в православный храм, надеясь найти тут… Что? Пока она сама не могла себе этого объяснить. Может быть, таких же нищих духом и ищущих, как сама, странников и пришельцев в этом мире? Она нигде не была своей. Ни там, у евангелистов, ни здесь. Резкая и нескладная, она не умела подать себя, не умела быть любезной, приятной, учтивой. Не умела и не хотела учиться этому. Вопросы спасения и духовного роста интересовали её гораздо больше, чем внешний вид. И суть, заключённая в слове, заботила её намного больше, чем те одежды, в которые это слово облачено.
«Живой души» на той встрече не нашлось, и радушные прихожанки усадили Жанну пить чай с конфетами и печеньем. Тут она и увидела Настю. Та сидела за стареньким пианино и пела красивый духовный гимн. Когда песня закончилась, присутствующие зааплодировали в едином порыве, а громче всех – Жанна.

– Ты очень хорошо поёшь. Бог дал тебе большой дар. Служи им, не бойся, не прячь от людей! – сказала она, подойдя к Насте в гардеробе, когда все прощались перед тем, как разойтись по домам.
– Да ну… - засмущалась Настя и тут же подумала: «Вот искушение… Не впасть бы в гордыню».
– А ты ведь бывшая баптистка, правда? – вдруг спросила она, глядя Жанне в глаза. Она уже слышала о ней и не раз видела в храме издалека.
– Я – христианка, - ответила Жанна и тоже внимательно посмотрела ей в глаза.
– А, ну всё понятно! Хорошо, что Бог привёл тебя в храм. Желаю тебе обрести истинную благодать в Православии. – И Настя, схватив пальто, заторопилась к выходу. В душе у нее в то раз остался неприятный осадок. Жанна была ей непонятна, а потому не симпатична. «Но надо же её любить… - думала она. – Если Бог привёл её в храм, значит и для неё, наверное, не всё потеряно!»


***
Когда служба закончилась, девушки выстроились в очередь, чтобы приложиться ко кресту. Поцеловав холодное распятие и тёплую руку батюшки, Настя подняла глаза и неожиданно для себя увидела Жанну. Та стояла невдалеке перед иконой «Всех Святых» и о чём-то напряжённо думала. «Ходит сюда. Хорошо…» - промелькнуло в голове у Насти. Она отошла в сторонку и незаметно стала наблюдать. «Не плачет… Не улыбается… Думает о чём-то… Интересно, о чём? Господа умом пытается понять, как все баптисты… Ох, бедная! Не знает благодати! В храм-то ходит, а благодати на ней нет! Обделил Господь! Во всём обделил: ни красы, ни семьи, ни подруг, ни радости в сердце… Ох, как жаль! В сетях дьявольских вся, и не выпутаться самой!»
И Настя захотела помочь. Подойдя к ней, она погладила её по плечу и, стараясь улыбаться, вынула из сумки книгу.
– На вот, возьми, прочти обязательно!
Жанна вздрогнула от неожиданности и жалобно, словно разбуженный среди ночи ребёнок, посмотрела на Настю. Этот беспомощный взгляд придал Насте уверенности.
– Возьми, возьми! Я уже почти дочитала!
– Что это?
– Это то, что нужно тебе сейчас! О Божьем человеке, отшельнике, житие его. Возьми! – сказала Настя, протягивая книгу. – Я читала – плакала! Почитаешь – тоже поплачешь, может, и благодать испытаешь, - жалостливо добавила она.
– Благодать?
– Да! Там про святого, который усмирял свою плоть. Комары ели его в лесу, а он такой смиренный был, что прогнать их не мог, всё терпел…
– Да разве ж в этом наше смирение проявляется? – вдруг улыбнулась Жанна. – Разве же в этом благодать?
Эта неожиданная ясная улыбка и живой огонёк в глазах обескуражили Настю и даже немного разозлили. Вон что! Безблагодатная, убогая, а  о благодати взялась рассуждать, о святых Божьих судить!
– Ну и в чём же, по-твоему, благодать?
– В Слове Божьем, Настя! Только в нём! Ничего истинного вне Слова Божьего быть не может, всё – им, и всё – от него. Всё прочее – только лукавые чувства наши. Но придёт время, и они рассеются, как дым, если не имеют основания в Слове Божьем. Если живёт Слово в сердце, если животворит его, то в таком сердце и благодать поселяется, истинная благодать! Такая благодать сердце очищает, и человеку становится уже нелепо, дико и противоестественно делать грех. Ему и смирять себя разными истязаниями не нужно для этого! Смирение перед Словом Божьим – вот единственное истинное смирение, которого ждёт от нас Бог. А для этого надо вникать в Слово, познавать его…
Настя не выдержала:
– Что же, все святые заблуждались? Одна ты – святее всех святых? – и Настя посмотрела на икону. Нарисованные святые с позолоченными нимбами молчали.
– При чём тут я? Разве речь обо мне? Я об истинной благодати и об истинном смирении…
– Об истинном?! На истину в конечной инстанции претендуешь? Да кто ты?.. – тут Настя осеклась, вспомнив, что надо смиряться и всех любить.
– Я ни на что не претендую. Но говорю так, как Слово Божье говорит. Что я такого сказала, что ты злишься?
– Слово? Откуда ты знаешь, что оно говорит? Слово как угодно толковать можно! Много их, всяких толкователей и еретиков развелось! – и вдруг неожиданно резко спросила: - А ты… ДАВНО ПРИЧАЩАЛАСЬ?
– Я каждый день причащаюсь: вкушаю плоть Христа – Слово Его, и кровь – Его благодать…
– Я не об этом, не юли мне тут! Я спрашиваю ясно: ты ДАВНО ПРИНИМАЛА ТАИНСТВО ПРИЧАСТИЯ? В храме!
– Настя, на это надо глубже смотреть. Это же духовные понятия, и нам…
– Вот-вот! Я так и знала! Так вот, иди сперва покайся, исповедуйся и причастись. А после этого и поговорим!
– В чём мне покаяться, Настя?
– А тебе что же, не в чем каяться? Праведница ты наша! – Настя уже не замечала, как начала кричать и кривляться. – Таким «праведникам» Христос скажет: «Отойдите от Меня! Ваше место – в аду! В аду!» Заладила: слово, слово. Именно такие фарисеи, как ты, Христа и распяли! А я тебе скажу: истина не в Слове, а в церкви! Кто в церкви – тот и в истине! А ты – вне церкви, а значит, ты – без Бога! И Бог отречётся от тебя!

Жанна стояла молча, опустив руки по швам, как школьница, и смотрела на икону печальными, полными слёз глазами, в которых отражалась все святые с золотыми нимбами…
– Молчишь? Нечего сказать?!
– Мне есть, что сказать, Настя. Но ты сейчас не способна услышать…
– Да я и слушать ничего не желаю от инородцев и недоверков! Баптистка! – вдруг выкрикнула она и, резко развернувшись, пошла прочь. – Убогая!


За этой сценой наблюдал пожилой монашек. Когда Настя скрылась за массивной дверью, он подошёл к Жанне и тихо, ласково спросил:
– Ну что, доченька, досталось?
– За что? – вдруг в голос зарыдала она. – За то, что я ищу Его, хочу знать Его, просто за то, что хочу ЖИТЬ?! Почему? За что?!
Монашек молчал. В морщинках его глаз притаилась грустная улыбка.
– Комара нельзя убить, а меня, человека, можно?!! Отец… Неужели я… хуже комара?
– Да, оскудел мир верой, - глядя куда-то вглубь себя, проговорил инок. – Господа они распинают в ближнем, а комариков – тех, видишь ли, жалеют… Господь у них меньше комара стал, вот дела… Чудеса, да и только… Помилуй, Господи, наши души грешные! – продолжал рассуждать он, словно сам с собою. – Впору Господу Небес обернуться комариком и в юродстве проповеди жужжать среди ночи да пить кровь видящих сны и не желающих проснуться… Лети, лети, маленький комарик… Бог тебя создал, маленького, во испытание им, во смирение…
– Спасибо вам! Я поняла! – сказала вдруг Жанна, улыбаясь сквозь слёзы, и быстро вышла из храма, зажмурив глаза от внезапно хлынувшего в них яркого света.