Памяти мурманской бабушки Гали

О, мой фебус, любовь прекрасна,
Даже если она беззаветна.
И мечтать о тебе – это счастье!
Моё сердце поёт об этом.

Иногда ненавидеть готова
И улыбку, и волосы эти,
Повторяю снова и снова:
«Ну, зачем ты живёшь на свете?»

Для того, чтоб меня заставлять
О тебе днём и ночью мечтать?
Чтоб твой голос мне слышался вечно,
И шептал «нахвамдис» бесконечно?
               

Моё сердце стучит всё сильней.
О, мой фебус, ответь же скорей!
Пусть ответ твой заставит страдать,
Но всегда и везде с бесконечной тоской
Буду я о тебе вспоминать!
                Таня Бахирева, сентябрь 1961 года.


Серый и тёмный полдень. Солнце только думает вставать. Небольшой морозец, но ветер выдувает вон всё тепло из тела. Обычное дело на Севере. Морг. Мрачные лица. Где-то слышу, что поминки хотят перенести, и сам задаю этот глупый вопрос. Получаю тоже глупый, но очень гордый ответ: «Тимур! У нас, у русских, принято хоронить и поминать в один день!». Стало обидно и больно.


Даже если сравнить православные кладбища в Мурманске и у нас, - там, у русских, в Чирчике или Ташкенте! Памятники, оградки, дорожки, зелень, покой. Здесь же – огромный пустырь, поделённый на сектора, тесные холмики ровными рядами (оградки ставить запрещено – всё равно сдадут в «цветмет»). Могилка считается «крутой», если холмик сдерживает сколоченная из четырёх досок опалубка или какое то подобие памятника. Имя усопшего на сколоченном из досок кресте. Возле дороги кучи песка для подсыпки осевших могил. Носилки, сколоченные, видимо, из тех же досок. Самый главный атрибут – столики вдоль дороги, чтобы не топтать могильную грязь.


Вся эта картина напомнила «безымянное кладбище». Там тоже не было ни оград, ни памятников,  ни крестов, ни полумесяцев. Только холмики, да столбики с порядковыми номерами. Их не делили по вере – это были «зеки» из зоны, нашедшие там последнее пристанище. Так чем же вы гордитесь здесь, русские? Знанием обычаев и почитанием предков? Откуда эта фальшивая гордость? Кто из вас хоть раз вернётся сюда – навестить, помянуть? Душа кричала навзрыд. Сразу же эти люди стали противны. Им поскорей хотелось в тепло, поскорей выпить да закусить. Их интересовало наследство, их интересовал кусок пожирнее.


Тут же возникло желание сказать им какую-нибудь грубость или съязвить. Протест выразился в том, что не пошёл с этими людьми на поминки, чему они были очень рады. А хотелось…


Хотелось сказать,  что после смерти Галины Константиновны её будет не хватать всем нам. Однако, при жизни, ей не хватало всех нас!!! Она просила только одного – внимания, но каждый из нас был занят своими проблемами. Её страшная смерть – это последний крик: «Люди! Опомнитесь! Будьте внимательны к своим родным, к близким людям!»


Хотелось надеть военную форму, обратиться к ним с речью, посмотреть им всем в глаза, опрокинуть чарку, сказав на прощание: «ЧЕСТЬ ИМЕЮ!!!» и уйти от стола, не коснувшись закуски! Уйти, чтобы больше НИКОГДА не видеть этих чёрствых лиц! Хотелось… Да разве бы они поняли? Наверняка посетовали бы, что зря в ресторане заплачено за лишнее место. Они бы не поняли…


Для бабушки Гали, совершенно чужого для нас человека, мы сделали всё что могли, не требуя ничего взамен. Сколько потом я разговаривал с ней во сне, просил появиться, рассказать как ей там? Несколько раз подряд повторялся один и тот же сон: окно, белая занавеска колышется на ветру, её голос: «Тима, я не хочу, чтобы ты видел меня такой. Запомни, какой я была при жизни!»


ЗАПОМНИ !!! Я помню эти семь лет нашего знакомства! Помню ВАС!!! Поезд из Питера в Мурманск. Ваше удивление, что из провизии у меня вареная картошка, свёкла, да морковь. Это были дары с полей Морской академии имени адмирала Макарова, где учились мои друзья, шёл сезон заготовки овощей.


- Бери колбаску, сырок! Не стесняйся! Худой какой, такой молоденький и уже лейтенант?


Мурманск. Вокзал. Ваши тяжеленые сумки и мои руки, ниже колен. Мои раздражённые мысли, мол связался со старушкой, и Ваш успокаивающий голос: «Ну, вот, ещё немного осталось! Вот, почти пришли! Ещё чуть-чуть!».


Помню, как на аэродром Североморска-3, пришли тревожные вести: «Лейтенант Сунцов! Срочно вызывают в Мурманск! Что-то случилось!» Бросив всё, помчался к Вам! Ключ сломался в замке. Ближе всех к Вашей беде оказался именно я, из закрытого гарнизона, далеко от Мурманска.


Помню Вашу тёплую, уютную квартиру, в которой одолевало такое спокойствие и, почему-то всегда хотелось поспать. Ваши бесконечные разговоры, когда сытый и хмельной, слушая Вас, думал о своём. Это скрипучее кресло-кровать, с Вашим обязательным ритуалом самой раскладывать и стелить: «Тима, ты сделаешь не так как надо!»


Помню, как разбирали инструкцию слухового аппарата, типа: «первое время вы будете слышать неразборчивую речь собеседника и свой искажённый голос, но потом привыкните». Как мы вместе смеялись над этим, и Вы предпочли оставаться глухой, чем носить эту штуковину.


ПОМНЮ… Я помню всё!!! Вы прожили большую, но трудную жизнь. Потеряли трёхлетнего сына Ювочку (по-польски, Ювеналий). Пережили Великую Отечественную Войну, но потеряли второго своего ребёнка - дочь Танечку. Ваш муж был капитаном. После того как посадил корабль на мель, он был осужден, и далеко от родимого дома нашёл свою судьбу, - такую же как и он «вольнохожденку». И после всех испытаний жизнь приготовила Вам самое страшное. Вы остались одна-одинёшенька, абсолютно никому не нужная.


Не смотря на это, Вы очень любили жизнь. Как Вы любили жить!!! Этому искусству у Вас ещё надо поучиться. И чем ближе был смертный час, тем сильнее была в Вас жажда жизни: «Тима!!! Ах, как не хочется умирать, ну ещё бы немножечко пожить!!!»


Ваша дочь была необыкновенным человеком – мечтательным и задумчивым. Её привлекали: «Ярмарка тщеславия» Уильяма Теккерея, «Испорченные дети» Филиппа Эриа, «Путь наверх» Джона Брейна, «Ад» и «Умоляющие» Анри Барбюса, «Госпожа Бовари» Гюстава Флобера. После смерти Тани, остались стихи, которые не раз согревали Вашу душу. Вы их бережно хранили и никому не показывали. Когда же стал делиться с Вами своими поэтическими экспромтами, то Вы, сквозь слёзы, открыли дрожащей рукой конфетную коробку. Там  лежали исписанные клочки бумаги, память о Тане.


Теперь эти пожелтевшие листочки никому не нужны. Поэтому, приняв эстафету, я подарил им вторую жизнь. Что можно взять на тот свет из земной жизни? Золото и роскошь? Богатство и славу? Нет. С собой можно взять только особое состояние души. А стихи, как раз, являются этим особым состоянием души! Вот они, баба Гала, живые, как ПЯТЬДЕСЯТ лет назад:


                «МОЛЧАНИЕ»

Молчишь, почему? Неужели так трудно
Пару тёплых, приветливых слов написать?
Быстро мимо плывут сероватые будни,
Заставляя с тоской и надеждою ждать.

Ждать? Чего? Неизвестность! Ведь это ужасно!
Ты давно уж о глупой девчонке забыл.
А она ждёт письма каждый час – и напрасно,
И бывает от слёз удержаться нет сил.

Непослушные… с ними девчонке не справиться,
И с пушистых ресничек одна за другой
Две печальных жемчужины медленно скатятся,
Побегут и зашепчутся между собой.

И заспорят – которая капелька горше,
И какая солёнее и тяжелей.
Где обиды, печали и горечи больше,
И в которой надежда искрится смелей.

Сентябрь 1961 года.


                «ЖЕСТОКИЕ ГЛАЗА»

О, эти глаза ярче солнца горят!
Сильнее огня обжигают меня!!!
Нет в мире прекраснее этих очей
Как звёзды мерцающих в мраке ночей!

Они отражают и солнце, и море, -
Не видят лишь рядом чужого им горя.
Жалеть не умеют, всегда холодны, -
Как отблески тонущей в море луны.

Не видят тут рядом двух глаз сероватых,
Которые ищут твой взгляд виновато.
Слезинки их взор застилают порой,
А ты забавляешься этой игрой.

Ну что тебе стоит хоть раз быть серьёзным,
Хоть раз оглянуться на тихие слёзы!
С улыбкой насмешливой мимо проходишь,
И слов для меня никаких не находишь.

Ты на обиду ответил презреньем,
И зло причинять – для тебя наслажденье!
Мне это послужит хорошим уроком,
Но всё ж наказание слишком жестоко.

Сентябрь 1961 года.


                «МЕЧТА»

Мечтает девчонка о человеке,
Который ей сердце подарит навеки.
В холод теплом своей дружбы согреет,
И защитить от обиды сумеет.

И если не очень красив? Ну, так что ж?
Зато он на всех остальных не похож.
Он ей необычные дарит подарки –
Снежинки и зимние звёздочки яркие!

Мечтает девчонка… Снежинки кружатся,
И рядом тихонько на землю ложатся.
А если в ладошки ей попадают –
Мгновенно растают и исчезают.

И звёздочки тоже мерцают и гаснут,
И ищет на небе девчонка напрасно.
Такую, чтоб всюду светить ей могла,
И чтоб никогда не погасла она!

Мечтает. Звезду отыскать всё пытается.
Но с этой задачей одной ей не справиться:
Надо, чтоб кто-то с ней рядом мечтал
И звёздочку эту искать помогал.

Но как же найти человека такого,
Чтоб мог освещать он ей жизни дорогу?
И чтоб до последнего шага она
Широкой и светлой дорога была!

Мечтает девчонка… И верит она:
Как ни была б та звезда далека,
Придёт! И засветит! И станет всё вдруг
Счастливым, прекрасным и светлым вокруг!

  Январь 1962 года.


                «В ДЕНЬ РОЖДЕНЬЯ»

Пусть в этот день твоими будут звёзды!!!

И пусть в тебя все будут влюблены!!!

Пусть сбудутся сегодняшние грёзы!!!

И пусть успехом будут дни полны!!!

Июль 1962 года.


                «Что такое море?»

Тот человек сказал, что море, в котором спрятан жизни ключ
Приносит очень много горя. И лишь короткий счастья луч!
Но я не верю!!! Потому что: дыханием морским живу,-
Оно восторг вселяет в душу! Я грежу, грежу наяву!

Страданье без границ? Неправда!!! Мечта, которой нет конца.
Она сметёт с пути преграды! Больные вылечит сердца!
И с благодарностью немою с ним расставалась…
Ты поймёшь, что в жизни с верой и мечтою ты никогда не пропадёшь!!!

И там, вдали от этой сказки я вспоминаю как прибой
У ног моих шептал мне страстно: «Ты не забудешь голос мой?»
Но кто хоть раз увидел море - уже не сможет позабыть
Ни ласки волн, ни шум прибоя! ОН ВЕЧНО БУДЕТ ИХ ЛЮБИТЬ!!!

Август 1962 года.
               

                «А что дальше?»

Отчего скажите, раньше робкое,
Сердце вдруг, так сильно застучало?
Как больной неровною походкой
Меряет шаги в груди устало!

И последние теряя силы,
С неотступной болью сердце борется
И как пленник в ярости бессильной
ЗАМОЛЧИТ… Внезапно остановится.

Но потом, вдруг снова встрепенётся
Искоркой надежды пробуждённое.
И опять навстречу боли рвётся,-
От её цепей освобождённое!

А сейчас, почувствовав невольно,
Что в меня дыханье жизни льётся,
Поняла, что сердце моё с болью
У другого человека бьётся!!!

У того, огонь чьих глаз холодных,
Разжигал пожар в груди безмерный!
Словно шторм на море в непогоду,
Бушевал и рос, не зная меры…

Октябрь 1962 года.


              «Ты уйдешь»…

Ты уйдёшь, не подумав о той,
Что тебя так безропотно любит,
Что ночами бессонными бредит тобой,
Слов твоих никогда не забудет.

Осень, осень, ты злая колдунья!
Ты с собой заберёшь дожди!
Свет любви и тепло поцелуев…
Подожди! Хоть чуть-чуть подожди!!!
               
Октябрь 1963 года.


                «Не надо!»

Мне не надо жалких подачек!
Презираю я клевету!!!
Я уйду от тебя не плача!
Сердцу стало невмоготу.

Ты был первым моим несчастьем.
Нет! Скорее Надеждой! Мечтой!
Ты не знал, что я верила в счастье!
И поэтому лгал мне, РОДНОЙ!

Я тебе всё прощу, не жалея
Об утраченных грёзах своих!
Ты меня научил быть смелее,
Разбираться в чувствах чужих!

Ну а сам оказался не гордым!
Не решался первым уйти.
Ты боялся сказать мне твёрдо,
Но слегка виновато: «Прости!»

И поэтому я сильнее,
И вдвойне сильней оттого,
Что без слёз и без сожалений,
Не колеблясь, ушла от него!!!

Ноябрь 1963 года.


                «ДОЖДЬ»

Ты вошёл в мою жизнь  как дождь,
Я тебя не звала и не ждала.
Может быть ненадолго? Ну что ж?
Будет в жизни дождей не мало.

Ты стучался настойчиво в окна,
И я выдержать не смогла,
Распахнула их настежь и робко,
И навстречу тебе пошла!

Было страшно сначала немного –
Ты холодный и сильный такой!
Торопливо за плечи обнял,
Гладил волосы нежно рукой!

Ты шептал мне такие слова,
Что влажнели глаза от счастья!
И кружилась слегка голова,
В поцелуях, исполненных страсти!

А вчера ты сказал так спокойно,
Что с последним дождём уйдёшь.
Я не знаю, что будет со мною?
Ведь меня ты с собой не возьмёшь…

Ноябрь 1963 года.


                «СЧАСТЬЕ»

Счастье, счастье, ты где заблудилось?
Почему не идёшь ко мне?
Напиши, что с тобой приключилось?
Расскажи, как икать тебя?  Где?

Ты напишешь? Ну, вот и прекрасно!
Я готова к встрече с тобой!
Приходи, долгожданное, ЦАРСТВУЙ !!!
СЕРДЦЕ   ДЕВИЧЬЕ   УСПОКОЙ!!!

Ноябрь 1963 года.


ПОСЛЕСЛОВИЕ: дочь бабы Галы, БАХИРЕВА Татьяна Борисовна, автор этих стихов,  умерла в марте 1964 года. Самой же бабе Гале сегодня стукнуло бы девяносто лет! Она прожила долгую и очень интересную жизнь, но скончалась в полном одиночестве.
Сухие данные патологоанатомического отделения Мурманского морга: ДРУЖИНИНА ГАЛИНА КОНСТАНТИНОВНА, дата рождения: 10 марта 1922 года. Предположительно скончалась в ночь с 6 на 7 ноября 2000 года. Обнаружена и доставлена в морг: 14 ноября 2000 года.
Похоронили Галину Константиновну 21 ноября 2000 года на городском кладбище, недалеко от посёлка Мурмаши (аэропорт Мурманск).
Моя семья в память о ней хранит вот эту фотографию из Пятигорска. Жёлтых листочков со стихами давно уже нет, но… рукописи не горят!!! В то время мог ли кто-либо предположить, что стихи Тани Бахиревой через пятьдесят лет смогут прочитать миллионы людей!
С Днём Рождения Вас, Галина Константиновна!!! С Днём Рождения…

10 марта 2012 г.