Преодоление

…Это всегда происходило по одному и тому же написанному кем-то  сценарию…  То ли Богом, то ли Дьяволом?  Впрочем, некоторая вариативность в деталях и порядке событий допускалась, но вектор, прочерчивающий один и тот же навязчивый сон, раз за разом пронзал мое детское сознание, очередным ночным кошмаром.
         Я не знал, как  бороться с этим наваждением, как не знал, когда кошмар вновь посетит меня. И поэтому, оттягивая время сна, раз за разом просил лежащую рядом маму,  почитать еще что ни будь, потому что в присутствии мамы, кошмарные сны, словно пугаясь ее, обходили кроватку стороной, уходя, наверное, к другим, незащищенным присутствием мам детям.
          Но все равно наступало то время, когда она, прочитав книжку и поцеловав меня в лоб, все же уходила. И  тогда приходилось засыпать в одиночестве, зная, что Это может явиться в любое мгновение,  любой ночи. Что это было? Или возможные отголоски, какой-то прошлой, неведомой мне  жизни, которая была трагически и преждевременно прервана и виной тому служила бездонная пустота… Или особенная, отличная от других детей впечатлительность, дарованная Творцом то ли в награду, то ли  за неведомо какие грехи... Эти бесконечные, ночные кошмары, настигали меня долгие-долгие годы детства, и даже юношества: вплоть до окончания школы, пока однажды, во сне, мне не был подсказан способ избавления. Кем был мой спаситель? Или Ангелом-хранителем, уставшим смотреть на страдания измученной души, или падшим Ангелом, который настрадавшись сам, наверное, таил надежду, сделав доброе дело, заработать на мне какую-то частичную индульгенцию своим грехам? Я не знаю. Но бесконечно благодарю его за оказанную милость…
        Правда, надо признаться, что я был избавлен только от одного кошмара – кошмара связанного с высотой. Второй кошмар, не менее ужасный, изматывающий душу липким страхом, - кошмар пустого помещения, с бесконечными коридорами и  дверями, за одной из которых и скрывался мой безликий убийца…         
        Этот страх не только не изжит до сих пор, но к нему за долгие-долгие годы так и не было найдено противоядие. К счастью тот сон давно не приходит ко мне, но не исключено, что он ждет своего часа…
        Изжить страх первого кошмара мне помог один сон, приснившийся на рубеже детства и юношества, когда уже не веришь в сказки, но и еще не признаешь реалии безжалостного мира (причиной тому я думаю, как раз и был наступивший возраст).
         Надо признать, что и после этого, он еще довольно долгие годы приходил ко мне, но найденное ранее решение помогало с наименьшими душевными затратами выходить из создаваемого сном тупика. Впрочем, не буду  забегать вперед, об этом вы узнаете, прочитав ниже написанные строки (если вам, конечно же, будет интересно об этом узнать). Этот сон-спаситель начинался так…

        …я смотрел, на лесную дорогу, которая, спускаясь  по логу, скользила вниз между двух круто вздымающихся гор, одна из которых–восточная-наглухо заросла вековыми соснами, а другая-западная–скалистая, с островками ютящихся могучих деревьев, была практически «лысой». Полный обзор долины, в которой терялась  пыльная ниточка дороги, мне закрывал выступ расположенной поодаль скалы. И поэтому лучи закатного солнца, затаившегося за западным склоном горы, с того места, где я стоял, были не видны, но стоило сдвинуться по скалистому уступу вправо метров на тридцать, как  сразу  же открывалась сказочная панорама…    
       С этой площадки, находящейся на самом краю  вертикального обрыва, густо заросшего низким кустарником, открывался вид на озеро, которое в этом месте  узким мысом вдавалось в долину. Каким образом я оказывался на месте событий, мне было неведомо, но  все неожиданно, всегда, начиналось именно так…
       Зеркальная поверхность рукотворного озера, сжатого с трех сторон горным массивом, через перешеек, прорезанный природой в западной части отрогов, была освещена струей закатного солнца, лучи которого, растекаясь по воде, создавали причудливые цветовые гаммы. От темно-бордовой в  прибрежной части, заросшей деревьями и густым тальником,  до алой и даже золотисто-бронзовой на его  середине. По мере того, как солнце, все ниже и ниже склоняясь над урезом воды, созданным телом заводской плотины, скатывалось за горизонт, палитра солнечных красок как бы затухала. Тяжелый сумрак, сползая с подножия лесистых гор, накрывал озерную долину бездонным, черным пологом...
        Над пространством долины вырастала абсолютная тишина, обездвиживая в округе все живое: трепет листьев, шелест кустарника, скрип деревьев, легкий шум ветерка, крики ночных птиц. Природа, затихая с каждым новым шагом к пропасти, окончательно замерла, словно на фотографической открытке, на самом краю бездны,  поражая своим безмолвием и красотой…
          Крылья тьмы, как крылья огромной, внезапно нависшей над долиной птицы, в одно мгновение ослепили меня. Окружающий воздух, спрессовываясь, сгустился, и, сделавшись плотнее, сдавил грудь, не давая свободно дышать. Я с беспокойством огляделся, пытаясь разглядеть в темноте очертания тропинки, приведшей меня на этот выступ. И не увидел ничего…  Кроме абсолютной темноты, опутывающей меня, как куколку шелкопряда, своими тончайшими нитями. В нарастающей панике рванувшись в сторону, и ощутив, как  из-под моих ног посыпались в безмолвную бездну камни, я с ужасом отпрянул назад, осознав, что стою на крохотном пятачке скалы, а вокруг меня бездонное, черное пространство. Единственным  пятном, тускло выделяющимся на фоне безбрежного, непроглядного океана, было золотисто-багровое озеро. Вернее, его крохотная, центральная часть.
        Стоя на краю пропасти, вглядываясь в кромешной темноте вдаль, я, с нарастающим беспокойством заметил, что расцвеченный безжизненно-яркими красками диск озера надвигается на меня, при этом его холодные, идеально круглые  формы, сохраняя первоначальное очертание, не отдавали тьме ни единой капли света. Да и был ли это свет? Мертвые, застывшие краски, озарявшие его поверхность, не меняли с течением времени своих оттенков и были, как  нарисованные.
         Ужас понимания, полной безысходности возникшей ситуации, безмерного одиночества и бессилия перед надвигающейся бедой волнообразно накатывал на меня, и я, то взлетая на гребень страха, то усилием воли падая вниз, понимал всю тщетность и кратковременность моих барахтаний. Принимая бессмысленность борьбы, признавая отсутствие путей к спасению, я сдался на милость ужаса,  со страхом и одновременно с надеждой избавления, ожидая  последнего падения в бездну…
         По мере приближения кроваво-желтое пятно делалось все ярче и ярче… Вскоре там, в бездонном пространстве, глубину которого невозможно было оценить, Оно окружило меня со всех сторон. Стоя на краю спасительного, как мне казалось, карниза, превозмогая животный страх, я опустил голову вниз и увидел, что стою на высоченном каменном постаменте, а вокруг меня разлито золотисто-багровое море…

        Ранее в этом месте я, обессиленный бессмысленной борьбой, отдавшись власти страха, срываясь с карниза, летел вниз, сминая криком, безмолвное пространство ночи, и,  просыпаясь в поту, видел у кроватки разбуженную маму…
       
        …подняв голову вверх и  выровняв дыхание, мне на этот раз удалось успокоиться. Ужас перед бездной, пронзавший душу насквозь, понемногу уступал свое место другому чувству. Сначала неясному, но по истечению мгновений (или веков, так как я не ощущал, ни пространства, ни времени) все более и более крепнувшему Знанию, внезапно открывшемуся мне. Знанию, что делать дальше. Это Знание, наполняя душу льющимся из бездны светом, раскрепощало сведенное судорогой ожидания смерти тело и  освобождало от груза непомерного  страха сознание. Измученная истомой смерти плоть становилась все более и более  невесомой, и вот, я ощутил, как она воспарила над крохотной каменистой площадкой, готовая совершить то чему противилось и до животного ужаса боялось сделать сознание.

       Освободившись от груза  последней, и как мне, обманчиво, казалось единственно-надежной жизненной опоры, я понял, что наконец-то после многолетних мучений, ночных криков, плача найден единственный, спасительный Выход из этого, настигавшего меня раз за разом ночного кошмара. 
       Выход сиял ровным, незатухающим светом там, в самой глубине моего постоянного, дарованного, вероятно, судьбой страха перед высотой. Он звал, манил, притягивал к себе, говоря: Вот, Он, твой единственный и последний шанс. Сделай первый шаг Свободы  в бездну и впредь, ты всегда будешь знать, как тебе поступить в сложной жизненной ситуации…
        И тогда я, впервые в своей жизни, понимая, что мне никогда не спуститься по отвесному склону к спасительному свету, раскрыв глаза, раскинув руки, почувствовав измученной душой  доверие к этому зову, смело взглянул в бездонное пространство сна и ласточкой нырнул туда, в манящую,  светящуюся бездну, быть может, навстречу  своему Началу,  откуда зародился мой жизненный путь, навсегда решив проблемы  бесконечных, детских, ночных кошмаров.