Брату

«Лишь тот души выздоровленью
Начало положил, кто смог
Узреть в себе грехов скопленье,
Неисчислимых, как песок».

Так научал святой подвижник.
К себе слова те приложив,
Как фарисей, как ветхий книжник,
Сказал я: «Постулатец лжив.

Во мне грехов, ну... горсть. Нет - меньше.
А что мешает сосчитать»,
И зачерпнув песка, я, здесь же,
Исчёл: ...три... девять... двадцать пять!

И всё!.. А это что за чудо?..»
Я ничего понять не мог:
В руках возник, невесть откуда,
Вниз устремившийся поток.

Меня, буквально погребая,
Горячий вал дошёл до плеч,
Достиг невидимого края,
До горизонта начал течь.

Рванулся вверх, что было силы,
Но лишь увяз ещё сильней...
Я осмотрелся из могилы
Всепоглощающей моей,

И вот, мир яркий, мир привычный
Стал расплываться, исчезать,
Другой же горький, злогорчичный
Как тьма ночная наползать.

Пески от края и до края
Мертвы, безжалостны, сухи –
Я ужаснулся, сознавая:
Да, то ж они – мои грехи.

Но погодите, муж учёный
Вёл речи о песке морском,
А этот – уголь раскалённый,
Что только кажется песком.

И был мне глас: «Смири гордыню,
Дух сокруши, будь терпелив,
И влагой напоишь пустыню.
Как? Море слёз пролив».

О, брат мой, не переболевший,
Прошу: врага опереди,
И очи сердца, внутрь отверзши,
Свою Сахару разгляди.