Братья - Каины. Предисловие к поэме

Ничего не хочу объяснять.
Что спелось, то спелось. Так спелось.
Если не на разрыв аорты – то не хочу!
Это язык тех, кого я люблю.

Город встряхнулся,
                осел и обмяк.
Круче зараза неразуменья.
Вслед полетели большие каменья.
А оказался - пустяк.
Ништяк
          и никак.

Вновь оказался кукиш в кармане.
Есть захочешь - сам приползёшь.
Если во всей этой божеской гамме
                и карме
Зад и перёд?
Но сегодня не в счёт.
 
Жуткий отстрел
Даровитых и ранних.
Бог ли пошляк,
                Или Цезарь - сопляк.
Эй, побыстрее, прикрой свои ставни
Или получишь в пятак.
 
Было
       быдло
              блатно.
А стало давным г..но.
Как не скреби пошлятину –
Получишь отсебятину,
Ведь бл..и, ну!
 
Бредом,
        блефом,
                блевотиной.
Права-неправа.
А горькое слово Родина
Положит, аж скулы сводит на
Матерные слова.
 
Дыши – не дыши, паскотина,
А сладостно ледяной,
Слоистый воздух Родины
Глотаешь ты вместе со мной.
 
О, боже, мы - братья-каины,
Мы вместе - зелёная соль.
Но метит в меня сандалею
Патрицианская моль.
 
Жрецы,
         хитрецы,
                бухгалтеры,
Направо -налево равняйсь,
Спустивши
         трусы и бюсгальтеры,
Влезают в «мёртвую» грязь.
 
СПА-ссатели оборзевшие,
От ладана сбросивши стыд,
Алкают глоток нездешнего.
А где, что в груди болит?

Венецианская ярмарка.
Маски и девы кружат.
Ворона в ночи накаркала
Рои чёрных южан.
 
Стой. Аквамарины тёмны.
Изумрудное стекло
                в      обрезь воды.
Тротуары эти
         подошвы помнят.
Толпы.
         Годы.
          Очереди.
                Суды.
 
Годы как песчинки
         уже отроились.
И где-то там в Высоте Слепой.
Что-то на прошлое наслоилось.
Слезинка. Но не со мной,
                с тобой!
 
Не страна, а сплошная распашонка.
        Державно  де-жавю.
         Стройся державно в ряд!
Как голубка,
          лети из груди,
                душонка.
Над строем трёхцветных мальчиков- декабрят.
 
Да...Не радостная картина!
Скоро сто лет инкубатору,
Где выращиваются кретины
Под недрёманным оком диктаторов.
 
Но здесь же сирень слепит и безумствует.
И реки полны родниковой воды.
Мужчины здесь не
                рождались трусами.
И женщины исполнены неземной красоты.
 
Откуда ж холопство,
         братья-каины,
Авелев и иосифов выгнавшие взашей.
На нашей совести эти ссадины!
Хоть к заднице уши торчком пришей.
Ну, что приуныли,
         пацаны хмельные?
Снова грусть-дорога.
         Снова вместе в путь.
Васильич шепчет мне слова родные:
"Не сцы, ЁСЬКА, прорвёмся
         как-нибудь".
 2010