Копьё

Галина Храбрая

          «КОПЬЁ»

(Поэма о Рыцаре Времен Крестовых Походов)


           — 1 —

 Зыбкие вершины ветер колыхал,
 Полдень незаметно веером махал,
 И во мраке стенном тени разметались,
 Но огнём кипучим на земле остались…

 Наверху — решётка, гаснет день благой,
 Рыцарь запленённый шевелит ногой:
 — Раны все глубОки, тяжелы бои,
 Жизненные  сроки — пленники мои!

 На ресницах длинных высохла слеза,
 И, вздыхая с дрожью, он открыл глаза,
 Видя пред собою все свои победы,
 Вспомнил, как бросали золото в монетах!

 Лишь бы заплясала молодая сила,
 Лишь бы не утратил жизни он мерила,
 В состязаньях храбрых он растил себя:
 Жаль, не побывали там — не вы, не я!

 Всё за ним следили очи точно смоль,
 Только эти очи полюбил король,
 И за эти очи, был готов на зло:
 Рыцарю в то время жутко не везло!

 Сила в нём играла, молодость цвела,
 Незавидна доля, коль мошна мала!
 Тяжелы доспехи — сУкровица, пот,
 Но терпело сердце, ликовал народ!

 А когда вздымалась грудь от напряженья,
 И душа глотала слёзы униженья,
 Мышцы напрягались, лопалась вся плоть,
 Рыцарь был уверен: победил Господь!

 Так Душа стяжала Духа Подкрепленье,
 Но она не знала про Тепло Смиренья,
 Ей неведом голод, был неведом страх,
 Так незыблем камень на семи ветрах!

 Рыцарские думы, длинное копьё,
 Неплохая пища, скудное жильё,
 Голову морочить он себе не станет:
 Лишнего не выпьет, павшего помянет…

 Тело своё нежить редко удаётся,
 Дождик если летний на него прольётся,
 Всё оно укрыто под бронёй железной,
 Вряд ли ему больно, только не полезно!

 Что о пользе думать, коль на пару вместе
 Он с копьём и думой о своей невесте?
 Только смерть и раны заберут все силы:
 Всё равно навеки разлучится с милой…

 Часто ему снятся чёрные глаза,
 В них такая сила, словно образа!
 Очи эти ясно в душу ему зрят:
 В них горит лампада, ангелы парят...

 Неустанно очи смотрят ему вслед:
 Верный шаг — и Рыцарь видит белый свет...

 Смелый вздох — и Рыцарь силою богат,
 Видеть их воочию он безумно рад!

 Но теперь проходят дни его в плену,
 Взор не видит света, стелется по дну
 Узкого колодца, где ему не встать…
 Пропадает сила, увядает стать...

 Тяжела разлука с милою подругой!
 Губы её сладки, грудь была упругой,
 Талия, что стебель лилии душистой,
 Кожа, словно персик сладкий и пушистый…

 Трудную, страдая, но сыграли роль:
 Нежную подругу полюбил король,
 И увёз нежданно в свой дворец огромный,
 Где ему служили, дам прекрасных сонмы!

 Что могла девица рыцарю сказать?
 Что не сможет другу — ни женою стать,
 Ни подругой милой, ни сестрой, никем,
 И теперь не станет у неё дилемм…

 Будет ему другом — верное копьё,
 Зарастёт, сотлеет всё его жильё,
 И не станут дети по утрам кричать,
 Оттого, что  сникла, изнемОгла мать…

 Он сидел и думал, что его спасут,
 Что отложат всё же, этот смертный суд,
 Раны его смажут, и бинты найдут,
 Будет, наконец-то, вымыт он, разут…

 Под бронёй тяжёлой кровь, так запеклась,
 Что нога, как жаба, сильно раздалась!
 Он идти не сможет, трудно так дышать,
 Горе его гложет, полегла вся Рать!

 Битвы, эти битвы — солнца не видать!
 На коне всё больше приходилось спать!
 Ни воды, ни хлеба! Белые пески!
 Вечный Бой Кипучий, марши и броски…

 Пусть она б настигла, острая стрела,
 Только, вот, не вышло, тень его мала:
 Он лежит в колодце, казни ждёт своей,
 Скорбь его дымится, кровью хоть залей!

 Завтра на рассвете застолбят, привяжут,
 Молча  совладают, ничего не скажут,
 Будут сечь, как зверя, бить из-под руки,
 Правде не поверят, злые чурбаки!

 Он молился Божьей Матушке всегда
 Все свои мгновенья жизни и года,
 Но теперь не станет слёзная молитва
 Доходить до БОГА: завершилась Битва!

 Как любил он правду, истину свою:
 Верил и народу, верил королю,
 Но никто не знает, как любил он БОГА:
 Чтил Его Законы и постился строго...

 Никогда вовеки он не согрешал!
 Рыцарю такому бес не помешал:
 Бес его боялся пуще всех церквей,
 Пуще Христианских Пролитых Кровей!

 …Выдохнув упрямо, он вздохнул разок,
 Загноились раны, боль терпеть не мог!
 Обдавая жаром, уходила прочь,
 Забирая силы, каверзная ночь…


           — 2 —

 На рассвете слышен был собачий лай,
 Кто-то к ним приехал, в этот «пряный рай»:
 Слышал он моленья заунывный звук,
 Там собак кормили мясом прямо с рук…

 Он сидел и бредил, о еде забыв,
 Всем своим победам, сердце приоткрыв:
 Чу, он вдруг услышал голосок родной,
 Видно, бред разрушил гибельный покой…

 Но ни бред, ни накипь на его губах,
 В нём глаза открыли, и не их Аллах:
 Слышался, какой-то странный разговор,
 Лёгкое волненье пробудило взор…

 БОЖЕ! Что он слышит? Неужели бред?
 Голосок подруги пробудил рассвет!
 Сердце задышало верою опять,
 Рыцарю хотелось на ноги привстать!

 Целовать родные чёрные глаза…
 Но слетелись тучи, началась гроза…
 Ссохлась от горячки вся его гортань,
 А когда-то Рыцарь бил, попробуй рань!

 Был недосягаем и непобедим,
 В тех песках зыбучих одержим одним:
 Чтоб себе расчистить путь из-под копыт,
 Был он и разведчик, был и следопыт!

 Проходили годы — звёздные пути,
 Но он и не мыслил от побед уйти,
 Велики победы Рыцарских походов,
 Много перевидел он тогда народов!

 Многое предвидел, многих потерял,
 Мало сомневался, больше доверял,
 И проверки были, чуть ли ни на смерть,
 Словом, неплохая жизни круговерть!

 Но, увы, ни разу он не полюбил!
 В сердце его добром доставало сил —
 Не стереть родные чёрные глаза,
 Не менял на женщин он их Образа!

 Вдруг его коснулась Нежная Рука,
 Сердце встрепенулось, вроде бы слегка,
 Сквозь зловонье пищи, коей пренебрёг,
 Он Благоухания чуял Оберёг!

 Божья Мать глядела Рыцарю в глаза:
 В ссадины и раны падала Слеза!
 Осветлив глазницы, удалив щетину,
 Кости, выпрямляла, исцеляя спину…

 Он Её не видел с самого рожденья!
 А теперь, питаясь, Чудом Воскресенья,
 Он решил бороться: встать, и не сгибаясь,
 Всем начистить рожи, дерзко улыбаясь!

 Вдруг увидел Птичку, Белую, как Снег,
 С нею поразмыслил, что он — Человек!
 С этою минутой, разлучаясь с телом,
 Рыцарская Птичка упорхнула в Белом…

 …Густо выливалась у подножья кровь,
 Дёрнулись все мышцы, опустилась бровь,
 Крепко сжались веки, губы запеклись,
 Убегала сила, утекала жизнь…

 — Как! Меня убили? — Рыцарь замолчал.
 Подойдя к могиле, он нашёл причал…
 Облако коснулось вдруг его Души:
 Разомкнулась бездна пеленой в тиши…

 Но лежать осталось длинное Копьё,
 Что на дне колодца выбрало жильё…
 Волокли за ноги пленника в костёр,
 Враг его коварен, враг его хитёр…


           — 3 —


 У костра стояла женщина вся в чёрном,
 И когда садилась на коня проворно,
 Увезла с собою, пряча на груди,
 То, что удалось ей ценное найти!

 Конь, почуяв зверя, вздыбился, заржал,
 Женщина упала, конь и убежал,
 А она лежала, плакала навзрыд,
 Оковал всю душу безутешный стыд...

 Было ей противно, что жила превратно,
 Замуж выходила даже троекратно,
 Дети все плодились от родных отцов,
 Нарожала много смелых удальцов!

 Что сказать? Не скажешь против той судьбы,
 Что давалась свыше девичьей мечты,
 Нажила богатство, сохранила честь,
 Счастье испытала, всё, казалось, есть!

 Только не забылся Юный Богатырь,
 Что возрос великим ввысь свою и вширь!
 Все его походы знала наизусть:
 — Пусть себе воюет, побеждает пусть!

 Но, когда узнала, что в плену лежит,
 Выкуп передала, конь пусть поспешит!
 Полетела вихрем, срезала пути,
 Мысленно молилась, чтоб живым найти!

 Ей за этот выкуп голову отдали!
 Отчего длиннее вдруг Молитвы стали?
 За Двоих молилась женщина теперь,
 Не было страшнее для неё потерь!

 Шла она к Вершине своего Бессмертья,
 С суетой, простившись, с этой круговертью,
 Голову держала в кожаном мешочке…
 Жаль, не народилось ни единой дочки!

 Мысли все смешались в однородный ком,
 Сыновья забылись, позабылся дом,
 И брела так, словно потеряла нить,
 Кончились забавы, ей теперь не жить!

 Люди вслед кричали:
 — чУмная идёт!
 И платочком быстро закрывали рот,
 Камни вслед бросала злая детвора,
 Рубцевались раны, трескалась кора…

 Вот, однажды, в кузню жаркую вошла,
 Кажется, приюта лучше не нашла:
 Здесь огонь кипучий, словно ад живой,
 Подошла к горнилу с милой головой...

 Лишь мгновенье зрела на огонь кипучий,
 Выдался, конечно, небывалый случай,
 Распрямивши плечи, ловко, будто рысь,
 Закрывая пламя, окунулась ввысь!

 — Раз сгорел мой милый, так и я сгорю,
 Как его настигну, с ним поговорю,
 Так его любила, как в Раю была,
 И всегда его лишь одного ждала!

 Он меня обнимет и к себе прижмёт,
 Станет между нами лишь сочиться мёд!
 Нет пролитой крови, смерти и разлук,
 И хмелеть мы будем от горячих рук!

 Нам вина не надо, никакой еды,
 Мёртвой лишь немного и Живой Воды,
 Чтобы Души вместе разом бы проснулись,
 Чтобы Дети наши к Жизни потянулись!

 На Святой Источник Божьего Тепла
 Пусть бы нас Тропинка Божья привела!
 Огради нас Божья Матушка в Пути,
 Нам осталось только Души обрести!

           — 4 —

 …В Небе запылало Облако Зари,
 БОЖЕ наш Великий! Ты их Одари!

 Рыцарская Сила — Крепкая Броня:
 Жизни не хватило Рыцарю полдня!

 Далека дорога, а цена одна:
 Силою Небесной, есть ему Жена!

 Их теперь не станут мучить никогда,
 Души их объяла Божья Красота!

 Их Времён Каскады воплотят в мечты:
 Грянут Водопады в Зимние Сады,
 По Снегам Сыпучим, с треском Хрупких Льдов,
 Обретут, Родные, собственный свой Кров!

 Стиснутся в объятьях, путая власы,
 Взвесят их Страданья Судные Весы:
 Впишут в Книгу Жизни, Одарят Судьбой,
 Затевая Новый Полноценный Бой…

 Всё вам рассказала, не тая, не пряча,
 Но была нелёгкой у меня задача:
 Попытайтесь в думах всё соединить,
 Дабы впредь не рвалась Золотая Нить!

 Судьбы золотые, Души и Тела,
 А Любовь огромна, сердцу, так мила!
 К Жизни призывает двух сердец волненье,
 Дорогой Читатель, здесь отбрось сомненье!

 Встретятся, поверь мне, ко двору придут,
 Господа в Моленьях Праведных найдут,
 Быт свой обустроят счастьем до конца,
 Начиная Путь свой прямо от Венца!

 Я на Свадьбе этой, точно побываю,
 Всё, что там случится, для себя познаю!

 Будет впредь наука мне и поделом:
 Коль настигнет скука —
 Встречусь  вновь  с пером!