Шоу песка

Спокойствие бесстрастного прилива,
шатания бродяги-ветерка
меж пальцами струятся терпеливо,
лаская и царапая слегка.
Так суть кошачья – падкая к измене
подушечками тёплых мягких лап
в экстазе плечи мнёт попеременно
и вдруг, когтями руку, больно – цап!

Кремнистые кристаллы, сбросив дрёму,
играют на стекле немую жизнь,
их пазлы превращаются в узоры,
взлетая вверх и устремляясь вниз.
На гладь холста мазками пыльной бури
стекает тлен послушно воле рук,
и контуры двоих в миниатюре
зеркальной яви возникают вдруг.
Вплетают пальцы вязью золотистой
околицы и купола в крестах;
под звук дудука - девственный и чистый
родится сказка с чистого листа:
сюжеты превращаются в картины,
картины рассыпаются, и вновь
танцуют пальцы трепетно и сильно,
и вновь песок струится, словно кровь,
и вновь сомкнётся, красоте внимая,
в разгул степной былинок пестрота,
и ковылём от края и до края,
волнуясь, поплывёт картинка та…
Смахнут ладони вниз и это диво,
оставив лишь песчинки в уголке.
Они на миг застынут горделиво -
уж не песчинки, а свеча в руке!
Песок хранит врата небесной сферы
и он способен время удержать;
песок бывает терпелив безмерно,
но может поглотить – огню под стать.
Он вечен, неподвижен и безлюден,
его обходят даже облака:
пустынный ад в большом горячем блюде –
он верен пирамидам и векам!
Шагает он барханами с ветрами,
ложится шёлком под речную гладь,
постелью расстилается под нами,
когда в него уходим умирать.

Сам по себе  без вкуса и натуры,
он оживляется навстречу взмахам рук,
которые послушно партитуре
инстинктов той, которая колдует,
бросают горсти в бесконечный круг…
И сказка оживает, милый друг!