раб

На невольничьем рынке. Стоит тишина.
Раб себя предлагает, но кто же заплатит?
Просит он единицу, условно — душа,
Неразменною платою значит!

Он силен в словословье и дерзок в делах,
Нежен в пылкой любви, но к чему обещанья?
Молчаливы господ покупавших сердца,
Может просто банкроты, а может иначе?

И палило с небес его душу огнём
-Дерзкий взялся ли ты, с самим Богом равняться?
И ударило небо багровым мечом,
Только пепел остался валяться

По горячей земле, босоногая тень
Из - за спин покупателей, птицей мелькнула
Пепла горсть ухватив, тишину и мотив,
Незаметно и вольно вспорхнула,

Шум и гам, тут и там продаются рабы,
На работу и увеселенья,
И к закату, уже они все разошлись
По господским домам и именьям.

Ночь дала им приют и безволия хлеб
Елся ими слезами политый,
Вспоминали раба, или как его там?
Но никто не сказал об убитом,

Что мол знал он его, вместе с ним горевал
Свою лямку тянули бок о бок.
Просто видели все, как рассыпался прах,
Недовольным служащий уроком.

И одна госпожа сосчитав своих слуг,
Потеряла одну из служанок.
Жаль была молода и проворна она,
Но не стоит о ней горько плакать.

А служаночка та, не служанка уже
С горстью пепла зажатой в ладони
Пробиралась по стылой безлунной земле,
К чудо — озеру, в горном районе.

Без еды и питья, прошагала три дня,
Но до берега все же добралась
И на камешке плоском рассыпала прах,
Глину с озера с ним замешала

Первый лучик взошёл все лепила она,
Образ нежный, что в сердце томился,
А когда засияла на зорьке вода,
Его сердце своим оживила.

С неба выглянул бог и не верит глазам,
Как живой раб лежит изваянный,
Рядом девушки юной фигура видна,
Сна усталостью к травам прижата

Вынул душу из пекла, на землю пустил,
- Растворись в своём глиняном чреве,
Верю чистой любви, как сиянью воды,
Отразившему великолепье.

И поплыло по кругу, на закат божество.
На земле две души в страсти слились,
То о чем говорили, не слышал никто,
- Да, вы сами, наверно любили?