был двадцать первый

мои крылья пожухли,
прости, мне не взять тебя в полёт,
умолк мой голос,
не спою тебе на ночь,
не докричусь через стены,
не помню, не знаю...
какой сейчас год?
опущены руки,
мне не обнять тебя больше,
ты не кричи и не плачь,
что смех и слёзы?
одно чрез другое
прикрылось завесой,
и мне уже не узнать.
погасли очи,
их не слепит солнце,
и снега гладь не бела,
и уши не слышат
из ракушек моря,
засыпал песок, заглушил,
это не есть беда,
и это не горе,
кто видит?
кто слышит?
кто когда жил?
не встает на борьбу
дух усопшего тела,
не горит, не пылает огнем,
все, что когда-то
дымилось и тлело,
пылью укрылось,
хранится в шкафу.
на полке верхней -
не достать без стула,
где-то между любовь и детством,
та игрушка, что ты подарила,
и фото твое - все наверху.
иссохли губы,
поцелуй-страданье,
как грабли землю,
царапает ночь,
крови капли
и не тишина - молчанье,
не зови, не думай,
уже не помочь.
бабочки крылья
сложили в углу -
тоже устали летать,
я знаю две вещи,
страшные вещи,
люди привыкли
терпеть и страдать.
сердце иссякло -
удар через силу,
пульс и дыханье
все реже, все глуше,
похоже, верными были
все те предания,
о человеке,
     прошедшем путь
                увядания.
был двадцать первый,
еще люди не знали,
что начало конца,
им крылья ненужными стали,
и лишними стали сердца.
техно, электро -
светоч надежды,
вера в заботу,
любовь навека.
люди не знали,
не понимали,
не хотели знать,
что это война.
"всё будет в порядке!
какая весна?
железные крылья!" ....

постой!
ведь там же были мы!
мы тоже?
мы тоже хотели это слушать?
мы тоже верили в прогресс?
в науку?
мы тоже проявляли интерес,
с улыбкой принимая эту муку?

мои крылья пожухли,
прости, мне не взять тебя в полёт...
но ты не печалься... подумаешь!
у тебя ведь есть самолёт
               
29.01.2010