Веселый мой чёртик был изгнан с куличек...

Веселый мой чертик был изгнан с куличек,
сказался зерном, убежавшим от жёрнова.
И вот затесался в герои быличек
во вкусе ценителей чтива фольклорного.

Живет он один и не связан с общиной.
Но коль доведется пред кем-нибудь речь вести,
легко одаряет своей чертовщиной
возлюбленных им собирателей нечисти.

Отрада злых духов - бороться с вещами.
Им скучно с людьми: хоть и гибнут, да медленно.
Мой чёртик смеётся: ему завещали
большую квартиру со старою мебелью.

Как чутко он чует предел беспредела!
Насытившись шумом, натешившись гомоном,
свершив максимальное грязное дело,
стоит, козлоногий, над стулом поломанным.

Иль тут же, буфетною лязгнувши дверцей,
движением лёгким, как крылья у пташечки,
представив, что вышло разбитое сердце,
расплещет осколки фарфоровой чашечки.

Вершитель вреда, он лишен самомненья,
о пользе разрухи твердить не осмелится
и, сам собой проклятый, терпит гоненья:
чего ж унывать, если всё перемелется?!

Мой чёртик-монах! В монастырь твой, однако,
с уставом своим не хожу, ибо боязно.
Ведь может случиться - бывает же всяко, -
что вместе с бесовским исчезнет и Богово...