Островок в голубом океане. Гл. 4. Край света

  Дорога на "Край света" начинается от нашего крыльца. "Край света" - это самая восточная точка Советского Союза на Дальнем Востоке. Дальше уже нет нашей земли. Дальше - океан и Япония. Мы идём на "Край света". Идём целой группой, пять девушек и один мужчина, Валентин - наш слесарь по работе и душа компании по духу. Он вызвался сопровождать нас в этом путешествии, намекая на то, что без его заботы мы просто пропадём и ничего не увидим.
  Дожди кончились и уже целую неделю вовсю светит солнце. Как мы ему рады! Оно высушило дороги, пригрело деревья и кусты, мрачные ели выпрямили свои согнутые кроны и стали весёлыми, жизнерадостными ёлками. Как напоминание о дожде, остались кое-где глубокие болота, но и они расцветились яркими кувшинками, оживились лягушачьими концертами и светло-зелёные камни по их берегам радуют глаз после унылой серости предыдущих дней.
  Мы вышли очень рано, путь предстоит не близкий.В наших умах ещё тлеют воспоминания о тёплых постелях, но красота и разнообразие окружающей природы заставляют проснуться, и наши глаза только успевают подмечать то причудливое сочетание густых кустарников с молоденькими ёлочками и полянкой среди них, украшенной ярко-красной вышивкой незнакомых растений, то мы в изумлении от скользящей стройности почти воздушных, сотканных из света, берёзок. Вдруг огромный белый нарцисс томно взглянет на мир и одурманит наши буйны головы... Дорога то петляет среди сопок, покрытых тёмным вековым лесом, то внезапно вырвется в долину, где ещё стелется утренний туман, пронизанный золотым шитьём солнечных лучей, призрачный, как утренние сны.
  Наши сапоги то окунаются в пыль, то пересекают лужи, затянутые зелёной плесенью, то купаются в чистой и холодной воде весело журчащих речушек, обросших огромными, в человеческий рост, лопухами.Мы шагаем по обыкновенной дороге: ни асфальта, ни стрелок-указателей. Никогда по ней не ездили легковые машины, Да их и нет на острове, разве только проворный "Газик" оставит колею, да трактор со скрежетом протащит  по грязи сани, гружёные всякой всячиной.
  Океан открылся внезапно!
 Мы поднялись на самую высокую сопку, заметили недалеко чёрную от дождей скамеечку, и каждый побежал к ней, радуясь, что здесь, в лесной глуши, на краю света, какой-то добрый человек позаботился о нас, незнакомых.
 И вдруг что-то синее толкнуло нас в грудь... Это был он - огромный, старый и ласковый. Тот ли это океан, что нёс белоснежный красавец-пароход к острову? Тот ли это океан, что с рёвом обрушивался, чёрный и свирепый на стальные стены парохода, грозя всё поглотить и разрушить?
  Нет, он не может быть дважды одинаковым. Он - всегда новый!
 Пока мы любовались океаном, Валентин спустился к полосе прибоя, нашёл дрова, развёл костёр и тут мы остро почувствовали, что пришла пора подкрепиться, и причём, основательно. Продукты кое-какие у нас, естественно были, а вот о котелке никто и не подумал. Но хитрющий Валентин был, видимо, здесь уже не раз. Он, с видом фокусника, начертил на песке какой-то непонятный знак, поставил в его центр камень, и начал отсчитывать шаги до мистической метки, потом остановился, очертил круг, и заставил нас копать яму в этом месте. Мы, в общем-то не веря ему, подчинились.Если смотреть на это со стороны, было очень забавно: пятеро девчонок по краям ямы гребут песок, абсолютно не зная, что найдут, а Валентин сидит на камне поодаль и мало того, что бездельничает, так ещё и отпускает замечания типа:"Ох, и попка, как орех, так и просится на грех!" Мы жестоко обижаемся на него и всей стаей накидываемся на обидчика,грозя утопить в океане. Но он божится, что это стихи Пушкина, а нам стоит покопать ещё немного, если не хотим остаться голодными. Таня с Магдой, чувствуя розыгрыш, уходят, говоря, что они лучше ягоды поищут, а Жека, Ирка и Вера снова поддаются на провокацию, но уговаривают Валентина рыть вместе с ними, чтобы ему не пришли на ум ещё какие-нибудь стихи. Валентин милостиво соглашается, но теперь так и косит своим цыганским взглядом на девичьи вырезы. Но тельняшки (мода острова) крепко оберегают нашу грудь от нескромных взглядов.
  Наконец наши руки наталкиваются в песке на что-то твёрдое.Как археологи, мы осторожно сгребаем остатки песка и обнаруживаем окованную железом крышку сундучка с ручкой в центре. Находка переносит нас в пиратское прошлое, так и кажется, что где-то поблизости на ветке сидит попугай и кричит:"Пиастры, пиастры!". С трудом, с кличем бурлаков "Эй, ухнем!" мы выдёргиваем заветный сундучок из ямы, но он замкнут и нашему разочарованию нет предела.
  Тут Валентин, как истый циркач, выдержав паузу и насладившись нашей беспомощностью, благообразно роется в многочисленных карманах своей куртки и достаёт ключ. Он призывно держит его над головой и, видимо, в его планы входит намерение ещё подразнить нас. Но Верка одним прыжком пантеры оказывается возле него и выхватывает ключ у хитреца. Мы издаём победный крик такой силы, что стаи чаек испуганно взлетают и долго ещё кружатся над нами, противно крича.
  Как странно и благотворно влияет на людей природа, какая живительная сила таится в этой земле, воде, солнце, в необъятном небе! Почему за короткое время мы, из усталых, равнодушных и пассивных, превратились в сильных, озорных, жаждущих жизни?
  Мы забыли всё: и тоску по дому, и все не оконченные и не начатые дела, и непосильную пока ещё для нас работу.Мы, как будто шагнули в другое для нас измерение жизни, чуть-чуть первобытное, где живёшь не умом и опытом, а каким-то чутьём, наитием. И уже никому ни с кем не сложно, потому, что каждый стал самим собой и немного ребёнком. Затаив дыхание, мы открыли заветный сундучок и поняли, что все наши труды были не напрасны и Валентину нужно срочно ставить памятник на этом диком берегу.
            продолжение следует