Ли Хант. О Шелли - 2й фрагмент

[* Здесь - окончание статьи, с частично ещё непереведёнными, показательными стихами; М.Гюбрис, 2012, начало - http://www.stihi.ru/2012/02/28/1786 *]
               

                “TO A SKYLARK” (*здесь полный текст, ред.) ;
   
          «Весной 1820г», - рассказывает миссис Шелли, - «мы провели неделю или две близ Легорна, (*то самое Ливорно на ит.яз.*), снимая там дом одного из друзей, кого не было, пока тот ездил в Англию. Настал очаровательный, совсем-совсем летний вечер, и, пока мы ещё блуждали в переулках, где изгороди из мирт были как балюстрады для светлячков, мы услыхали вдруг песнопение того небесного жаворонка, кто как раз и одарил его (*т.е. Шелли*) вдохновением к наиболее прекрасному стиху.» - Moxon’s edition of 1840, p.278.
            Шелли подбирал размер этого стихотворения с большой, радостной щепетильностью. Начальная спешность в четырёх первых строках, сопровождаемая  экспансивностью длинного Александрийского стиля, выражает устремленное рвение и продолженность жаворонка. Есть прелесть сходного типа в Шейкспировской песне, произведённая путём удвоения рифмы: -

                Hark! hark! the lark at heaven’s gate sings,
                And Phoebus ‘gins ARISE
                His steeds to water at those springs
                On chalic’d flowers that LIES:
                And winking mary-buds begin
                To ope their golden EYES:
                With everything that pretty bin,
                My lady sweet, arise. (* слова выделены Хантом *)

            Эти «чашеобразные цветы, что там» есть нон-грамматическая позволительность в поэзии для многих школярствующих писателей своего времени; и, будет честным сказать, что позднее как раз и появился такой не-аккуратист; однако, существует великая разница…(..?..) мира, между тем, что есть в том позволительность (стилистической) силы,  а что – бедности.

            1. “…In profuse strains of unpremeditated art” («..в изобильных интонациях непреднамеренного искусства» - стр. из «Оды к Жаворонку»; Хант выделял строки цифрами – от редакт. ) – За время того, как…(..?..) , – в не-имаджинарной и не-музыкальной поэзии прошлого века, стала складываться мысль о том, что Александрийский стиль всегда должен разделяться на…(..?..), ради большей прелестности звучания; сие, должно сказать, есть монотонность.  Истина же в том, что пауза может быть внезапно сделана где угодно, или же подчас мало обозначена, как то, в случае сим, в одно из несбивчивых и характеризующих мгновений…(..?..) в нас. Взглянем также и на 8ю станцу. Александрийский стиль….(..?..) выражает наиболее прелестное музыкальное чувство.

            2. “..Like a high-born maiden
                In a palace tower.”  - ( «…как высокорожденная дева, во дворцовой башне.») 

Здесь нельзя не обратить внимание на акценты, сделанные в слове “^love-^laden”, столь прекрасно переходящих в ударение в строке следующей –

                Soothing her ^love-^laden
                ^Soul in a secret hour.  – («…Успокаивающая свою любовью-переполненную
                Душу в тайный час…»)
Музыкальность всей станцы есть милейшая прелесть; прелесть…(..чего?..) внутри мягкости, прелестность и мелодики, и вариативности. …………………………………..............................
………………………………………………………………………………………………………..
………………………………………………………………………………………………………..
……………………………………          (…?... )         ……………………………………………..
……………../ Редактор не может не пропустить 16 стр. из-за непригодности текста. /………………..
……………………………………………………………………………………………………….

                “It gives a very echo to the seat
                Where love is throned.”  - («…И эхом то исходит вкруг,
                От трона, где царит любовь.»)

Существует также другой пассаж Шейкспира, в каком, этак,  и с большей особенностью приходят на ум –
                Ditties highly penn’d,
                Sung by a fair queen in a summer bower,
                With ravishing division to her lute.  – («….Забавно-грамотные строки,
                Что спеты королевой милой во беседке летней,
                Да в устремлении восторга лютне доброй.»)

Но как и Шейкспир, – кто не писал этот пассаж ни ради подчёркнутой лиричности, ни в скольком-то желании наполнить место сие уж столь большой любовью или сентиментом, – так же, равно, и современник, о ком было бы неуважительно сказать, что оный пытался сие, во смыслах таковых, превзойти. Музыка стремима в первые две строки следующей станцы: –

                Like a glow-worm golden
                In a dell of dew;  - («…как светлячок злачёный,
                В ложбинке там росы;»)  –

Мелодия столь же счастливая в этакой неправильной своей аллитерации, сколь и во всём том, что определяет её контрапункт. И художественная расцветка сей станцы столь же прекрасна, сколь и музыка.
             3. “Thou scorner of the ground.” – (« Ты презритель сей земли» /как праха, как грязи/ ) – Наиболее благородное и выразительное завершение сей станцы. Не к тому, чтобы жаворонок, в каком-либо вульгарном смысле слова, «проклинал» землю, и всего лишь потому, что он над нею: но к тому, конечно же, что никто помимо истинно поэта никогда не способен в прощании оставить сии «общные», обжитые места со столь небесным триумфом.

                ……………………………………
                ( далее, в статье следуют тексты нескольких стихотворений подряд. – от ред.)

                A GARISH DAY.
                (said by a potent ruffian.)

                CONTEMPLATION OF VIOLENCE.
                (by a man not bad.)

                A ROCK AND THE CHASM.

                LOVELINESS INEXPRESSIBLE.

                EXISTANCE IN SPACE.

                DEVOTEDNESS UNREQUIRING.

                TO A LADY WITH GUITAR.

             Сие есть Катуллианская мелодия первой воды. Преображение мечтающего леса, из дерева становящегося гитарой, вероятно, произошло под влиянием Катуллового Посвящения Галере, - поэма, в которой, как мне известно, Шелли был весьма искушён и сведущ, и каковую он, в особенности, причислял к тем, что доставляли ему истинное удовольствие; особенно, из-за памятного в ней посвящения старому доброму кораблю на пути в Диоскурию. Воображение современного поэта побеждает воображение архаическое; в манере же грациозности, они вполне оказываются равны друг другу; и, вот, так, примером сему служит один уникальный шеллийский пассаж прямо к тексту оригинала (*т.е. Катулла*) : -

                Ubi iste, post phaselus, antea fuit
                Comata silva: nam Cytorio in jugo
                Loquente saepe sibilum edidit com^a.   (лат.)

                For of old, what now you see
                A galley, was a leafy tree
                On the Cytorian heights, and there
                Talk’d to the wind with whistling hair.


                MUSIC, MEMORY, AND LOVE. 
                TO______________
(*в заглавии, запятая пред союзом «and» - подобна паузному многоточию пред словом любовь. – от ред. *)

1. “Music when soft voices die” («Музыка, когда смолкают нежны голоса») – Эта песня – весьма любима и почитаема музыкантами: и не удивительно. Бюмонт и Флетчер никогда не сочиняли ничего, что было бы, в равной степени, и прекрасным, и добрым.   


                Конец статьи.