2008. Пограничное время такое...

Пограничное время такое, морозы начинают отпускать,
Кое-где прогалины уже и просыпается солнце;
А на Рубине как бухали, так и продолжают бухать, -
Зимой, весной, летом и осенью одинаково пьется...
Петя выпил, прокашлялся, дунул в папиросу,
Поднес к ней спичку, затянулся, выпустил облако дыма;
Его не страшил жесткий зной, не пугали лютые морозы,
Он посвятил свою старость водочке, вину и пиву...
Никто не ревновал, никто не жил больше в квартире,
За исключением тараканов, но их устраивал расклад;
И изменить ситуацию, противостать темной силе
Пробовал лишь изредка приезжавший двоюродный брат...
"Давай," - гостеприимный хозяин кивнул на стакан,
В котором находилась жидкость сомнительного вида;
Я глубоко вздохнул, посмотрел на него, взял, -
Пятидесятирублевая водка была явно не на заводе разлита...
Жужжала муха, капала вода из крана на кухне,
Воняли дешевые сосиски, забытые на грязной тарелке;
И, похоже, те куски мяса тоже протухли,
Что покоились на подоконнике, порубленные мелко...
"Я скоро подохну," - вдруг сказал серьезно Петро, -
"Со мной все понятно, но почему ты так живешь?.."
Странен был не сам вопрос, а тот факт, что исходил он от него, -
Этих философствующих алкоголиков разве поймешь?..
"Шерше ля фам, мон шер," - я еле сдержался,
Чтобы не выплюнуть угощение обратно в стакан;
"Эй, дурная башка!.." - крик на улице раздался
И Петя, коротко ругнувшись, покинул диван...
"Иди сюда, Серег," - позвал он меня минуту спустя, -
На балконе я с трудом нашел свободное место для ног;
Внизу Витя Якидко крутился, чумазый, как свинья, -
"Привет, Игнат!.. Есть возможность поднять денег чуток..."
"Продолжай," - я закурил, поганый вкус не уходил,
"Девка с четвертой парадной мебель вынести просит..."
Любопытно... Панчер пропал, Семен пока не звонил, -
"Подожди, я оденусь, Витя, ты стой здесь..."