Очень грустное о прошлом и настоящем

А помнишь, как было раньше? Я тоже помню.
А впрочем, я лгу беспардонно – уже забыла.
Знаю точно, я любила пахнуть тобою:
полагала, это значит – тобой – любима.

А помнишь, я просила остаться рядом?
Мне казалось, с тобой наконец согреюсь,
мне казалось, без тебя сам воздух – гадок,
ты уйдешь  - я вдохну его – и развеюсь

по ветрам на нейтральные микрочастицы,
разлечусь, уплывая в открытый космос. 
Я боялась, так боялась не излечиться
и исчезнуть, не ответив на все вопросы,

что роятся, подобно пчелиным ульям,
все роятся под корой головного мозга:
что случилось? ты уходишь?  уйду ли я?
Я исправлюсь, я верю – но слишком поздно:

я не верю бессмысленным обещаниям,
я не верю, что все еще может случиться;
здесь останется кто-то: или ты, или я –
на потрепанных, пожелтевших уже страницах.

Я осталась – оболочкой, пустым сосудом.
Я боюсь; я не знаю, что будет дальше. 
Я пытаюсь отчаянно и безрассудно
убежать от царящей в округе фальши.

А помнишь, как было раньше? Я все забыла,
я закутана в прочный нетленный кокон,
я прицелюсь – и вновь попадаю мимо,
если в цель – это тут же выходит боком.

Я забыла, я пытаюсь сбежать от правды,
я устала трещать от потерь по швам.
Надо верить бы в доброе, и дальше жить надо бы,
но шрамов на том, что зовем – душа –

уже столько, что мест не найти для новых;
я держу себя крепко – не дай бог сломаюсь!
Отражение в зеркале интересуется: «Кто вы?» -
недоуменно – словно бы удивляясь.

Нужно верить в завтра, нужно жить сегодня,
нужно верить людям  - и любить людей. 
Я слышала, будто на все воля господня –
каждый пройденный путь до – закрытых – дверей.

Я за это не дам и ломанного гроша,
я больше не желаю принимать в том участия:

моя жалкая, отжившая свое душа
больше не хочет рваться на части.