Я должна этим скомканным бурым садам...

Я должна этим скомканным бурым садам, что с такой быстротой опустели.
Кучевым облакам – этим яблокам ранним на ровном закатном снегу.
Распростёртому лесу, где пёстрым клубком расцветают в ветвях свиристели,
Эти хрупкие птицы на хрупких ветвях – перед ними я тоже в долгу.

Я в долгу перед этой вальяжной рекой, обогнувшей пологий пригорок.
Перед белой толпой неподвижных дымов в деревеньке на том берегу.
Перед гроздью рябины, чей отсвет рубинов, а вкус выразительно горек.
Перед всей этой горькой холодной землёй – я в большом неоплатном долгу.

Потому, что её не люблю, не могу принимать её склизкое зелье.
Её ржавую жижу, болотную слизь, бесконечную морось и взвесь,
Не могу принимать ни на дух, ни всерьёз, даже к сведенью вместе со всеми. 
И одна не могу, и ни с кем не могу, и с тобой, да и нет тебя здесь.

Да и ты, я уверена – ты вообще… Но тебя я тревожить не буду.
Я пойду, по колено в снегу, в ковыле, перешагивая колеи.
Половодьем пойду, суховеем, жнивьём, бездорожьем, циклоном – покуда
Не останется всё в стороне, позади, на закате, вдали, в забытьи.

И рыданьем зайдусь на промозглом ветру неказисто и самозабвенно.
От брезгливой, удушливой, вязкой любви, и забьюсь, и завою в метель.
И откуда-то сверху, сужая круги, примостится ко мне на колено –
Ярко-серая грудка, смешной хохолок – розоватый лесной свиристель.