что-то из дурных снов..
Его недвижный отчужденный лик
приподнят в изголовии отвесно.
Весь внешний мир с тем, что ему известно
об этом мире было, канул в бездну,
в довременьи и безучастьи сник.
Никто на свете ведь не знал о том,
насколько тесно он был с этим связан:
с водою этой, с глубью этой, с вязом, —
что было это все его лицом.
И до сих пор его лицо — приманка
для шири, что была ему верна.
Мертвеет маска, но пока она,
как тронутая воздухом изнанка
плода, какой-то миг еще нежна.
Райнер Мариа Рильке.
сколько безверья и страха, чтоб смелых топить котят,
в сильных должно быть.. в сильных, Сиамский Друг ?
я стыну в ласке ещё не предавших рук,
зная, что будет завтра -- в нём так же нас захотят
чёрной воде отдать, мутно-чёрной речной воде
(нет для неё живых, как и нет -- своих)--
и смог давлю комом шерсти в чернильный крик,
бисером слова брошенный в ноги людской молве.
допьяна полнясь текстами чьих-то больных стихов
(и чем надрывнее, проще, честнее, и
глухо-предсмертней, тем больше для них любви
я достаю из спасительных шлюпок снов),
знаю, какой ценой он оплачен, сей "праздный" труд:
свист ветра выстрела лёгкими в хлипкий круг..
плачь, словом плачь, мой усталый построчный друг, --
завтра, быть может, и это у нас отберут.
я тебя слышу, как слышат утробный звук
кровью давящихся за свой бесценный мех,
ранее часом слагавших в уме припев,
громко мурлыча, чтоб тише звенел испуг
колких предчувствий о странный неровный смех
под анестетик из тёплых надёжных рук..
рук человеческих.
песню поёт вода.
песню поёт..
чёрных песен прекрасней нет.
завтра настанет утро, вынесут нас на свет -
мехом наружу - на суд недалёких дам.
что там на мокрых шкурках? какой узор? --
всем ценномехим не так бы должно расти...
ты из глубин улыбаешься, Солнце блестит в горсти:
"Мы ненадолго здесь.. слабость - не их позор,
лишь наша глупость - гостить не в тот рай зайти."
15.02.2012
Свидетельство о публикации №112030211552