Дела семейные

Муж впал в немилость, уличённый супружницей в пристальном рассматривании глянцевого журнала, наполненного женскими прелестями, облачёнными в легкомысленные расцветки. Жена и так прибывала в дурном расположении духа (у неё лопнула резинка на трусах, а менять – уже не было времени, они с мужем собирались в оперу и, как всегда, опаздывали), а тут ещё это! Последняя капля переполнила её чашу терпения, и она впала в истерику: слёзы, давно забытые обиды, невыполненные обещания – всё воскресло и исторглось на несчастного. Муж униженно умолял свою ненаглядную половинку о прощении, целовал ей руки и клятвенно обещал никогда в жизни больше НЕ СМОТРЕТЬ на других. Долгий, почти новобрачный поцелуй в губы, длившейся рекордные секунды, которым он пытался искупить свою вину, наконец, дал свой положительный эффект. И она его простила… Быстро переоделась, исключив из туалета ненужную деталь, и вот они уже в пути.

По дороге наркоз от страстного поцелуя прошёл, и жена обнаружила, что её супруг приветливо машет какой-то розовой машинке, поравнявшейся с их «танком».

– Дорогой, может нам лучше было остаться дома? Как же ты можешь вести машину, если ты обещал мне НЕ СМОТРЕТЬ на других? – Засомневалась жена, сидевшая рядом.

– Не волнуйся, дорогая. Всё под контролем. Я не смотрю на других, я слежу за дорогой…

.

Вот уже и театр! Уже сданы пальто и шуба в гардероб, куплена программка и заняты места в ложе. В зале погас свет, грянула музыка. На сцене появилась актриса в золочёной мантии Клеопатры, которая в целях экономии бюджетных средств театра скрывала лишь малозначительные места фигуры, выставляя выдающиеся напоказ. Муж прильнул к биноклю.

Жена опять заволновалась.

– Ну-ка дай сюда этот злосчастный окуляр! – гневным шёпотом воскликнула она на ухо мужу. – Коварный изменник! Клятвопреступник! Ведь только пол часа назад ты обещал мне НЕ СМОТРЕТЬ на других, а сейчас бесстыдно пялишься на … вымя этой коровы!

Муж рефлекторным движением отвёл окуляр подальше от начинающей закипать супруги и, обернувшись к ней с обезоруживающей улыбкой, спокойно произнёс:

– Я свято блюду свои клятвы! Я обещал тебе НЕ СМОТРЕТЬ на других? И я НЕ СМОТРЮ. Я – ВЗИРАЮ. Причём, свысока. С гордо поднятой головой. Как достойный муж. Счастливый обладатель самой прекрасной женщины в мире!

После таких слов, сказанных высокопарным стилем в свой адрес, жена прильнула к мужу, вцепилась в его руку, положила голову ему на плечо и, теряя сознание от счастья, прошептала:

– Тогда ладно… взирай…

И просидела в полной прострации от любовного оргазма до самого конца спектакля.


              *              *              *

Когда она рассказала об этом на работе, то все подруги ей просто обзавидовались. Одна Верка в сердцах плюнула и воскликнула:

– Ну, и дуры мы бабы! Верим этим кобелям, а они и рады вешать нам лапшу на уши. А сами… – И Верка завязала узлом степлер, не найдя подходящих слов. – Я бы ему глаза выколола! – Наконец выдала она своё решение и развязала степлер обратно.

– Как выколола? – ахнула незадачливая рассказчица.

– Как-как… Вилкой! – воскликнула Верка.

Но тут испуганное личико преобразилось, и с непередаваемой напевностью проворковало:

– Вот своему… и выкалывай…

И удалилась изящной и грациозной походкой.

А Верке крыть было нечем, из её рук даже степлер выпал. Не было у неё «своего»…

. . .

10:50:14 01.03.2012          284B6E0