Серые стихи
Тонут в улицах, пробках, шоссе, перекрёстки...
Как же серо-мрачны и угрюмо-неброски
Этих серых людей эти серые горстки.
И в газетах с утра чтутся серые сноски
С кофейком, да дымком от седой папироски.
И снуют под зонтом вдоль по улицам скользким
Этих серых людей эти серые горстки.
Себя пряча за маской, как палец в напёрстке,
Все своё покрывая за слоем извёстки,
От души до души с расстоянием в вёрсты,
Мы верстаем газет наших жизненных вёрстки.
Свидетельство о публикации №112022707596
Со всеми своими благоразумными толками об умеренности Дашечка невольно, может быть часто бессознательно, вдохновляется восторгом при изображении картин суровой жизни…. Евтюхова пишет не о людях, а о своем к ним отношении, и в ее стихах личность автора не скрывается в тени, а выходит на первый план. В стихах появляется сама автор, она выступает со своими собственными мыслями, делами, заботами, как друзьями, так и врагами, живые образы в образы поэзии – это большой шаг в сторону развития русской символической поэзии.
В поэзии Дашка создала свой собственный образ – образ поэта-девушки, неподкупную декабристку, смело разговаривающую с бюрократами, не боящуюся говорить сильным мира сего даже самые неприятные истины. Многие оттенки настроений поэта-девицы, отзвуки её личной жизни можно найти почти в каждом стихотворении. Они являются фактами биографии Дарьи и сохраняют с ней теснейшую связь.
Дашка описала созданный автопортрет в одном своем не из лучших стихотворении: «И все то, что казалось несносным , /Я сносила спустя рукава. /Чем я только себя не пытала: /Острой бритвой, тупым ножом, /Поездами глухого вокзала, /И девятым немым этажом, /И враньем, как каленым железом…»
Прямой и правдолюбивой, в высшей степени наделенной сознанием своего человеческого достоинства и чести, Дашенька не лишена и сейчас простодушного тщеславия и склонена преувеличивать значение собственной служебной деятельности.
Это твердое сознание неотделимости своего существования и долга как человека от интересов убогого государства сказывается не только в оттенке официальности выше рассмотренного поэта, но и на художественной концепции прекрасного небольшого изображения формирующейся души женщины.
В лице Даши Евтюховой, вылепленном правдиво и строго, есть та простота и грубоватость, в которых угадывается советская жизненная школа, пройденная понапрасну. В поэзии исполнена выразительность и твердая осанка Дарьи Евтюховой, представляющейся в кабинете у завуча школы на фоне полок с книгами.
Даша создала не официальный, условный и отвлеченно-парадный образ свингер-поэтессы, словами, точнее стихами, как художник нарисовал бы маслами портрет реального человека, со свойственными ей как личности привычками, занятиями, бытом. Даша, несомненно, славит свингер-поэзию, но похвала её не традиционна. В стихах появляется образ автора (татарской княжны) – по сути, она изображала не столько себя поэта, сколько свое отношение к свингер-поэтессе, свое чувство восхищения ее личностью, свои надежды на нее как на просвещенную монархию. По законам свингер-поэзии конечно же допустимо смешение жанров и стиля: бытовые детали и сатирические портреты не могут не появляться в высоком творчестве Евтюховой. Но при это Дашка не соединяет стихи и секс – она преодолевает жанровость. И ее обновленная поэзия только чисто формально может быть отнесена к свингер-поэзии: поэт пишет просто стихи, в которых свободно говорит обо всем, что подсказывает ему его личный опыт, что волнует его разум и душу. Ваша Линуся Валюта.
Эвелина Валюта 18.04.2012 18:53 Заявить о нарушении