Шнобелевский лауреат, или монолог из дурдома

                "Каждой деревне - по дураку,
                каждому дураку - по шнобелю." 

    
   Я материалист… В смысле  не фанат пошивочного материала, а то, что воспринимаю только всё материальное. То есть: всё то, что есть твёрдое, жидкое и съедобное; то, что шевелится, пахнет, бьёт по мозгам и вообще существует.

Единственным расхождением в концептуальности моего материализма и внутренних парадоксальных убеждений, является Шнобелевская премия.
Я точно знаю о её реальном и материальном существовании. Её у меня пока нет, хотя я её давно чую чутьём сторожевой собаки, но потрогать не могу. Я её вижу во сне, но ухватить не могу - она быстро исчезает.

   Я материалист... До мозга костей, до корней волос в ноздрях, которые постоянно щекотятся и аккумулируют продукт активности мозговых мыслей, в виде соплей. Чем больше соплей, тем больше мыслей в голове. Это уже доказывает, что мысль, есть продукт материальный.

Этот продукт я аккуратно собираю в носовые платки, которые храню в погребе, в железном ящике.   
Другой же мой волосяной покров, после самогона, настоянного на правой портянке соседа дяди Гриши, которая была привезена им с русско-японской войны и долгое время стояла в чулане за дверью,  бесследно исчез неизвестно куда, и неизвестно зачем.

Может быть перешёл в другое материальное состояние, а точнее -  в шерсть, постоянно орущих котов, коих  в деревне, со скромным названием Рубиль было, как собак нерезаных.
Вот в этом Рубиле я и жил на скромной даче, где занимался научными исследованиями в области материализма и фундаментальной философии. Для естественных испытаний, во дворе, обозначенном заборами дяди Гриши и бабы Дуни располагался полигон.

   
   Я же материалист… Мне надо что-нибудь пощупать, понюхать, попробовать...
Мне надо выпить, закусить, потом опять выпить и поесть. Я живу в полном личном одиночестве, но в полном материализме с природой, то есть в гармонии.
Вот только с соседями эта гармония обеспечивается не на должном уровне.

   Как-то при дегустации, неизвестных мне грибов в местном лесу, я на некоторое время вышел из материального состояния и, в виде призрака блудил по огородам соседей в поисках противоядия, за что был бит и травлен собакой с иностранной фамилией Чи-Хуа-Хуа, а материализовался лишь в местном отделении милиции, где терапевт-мануальщик подлечил мне почки и печень.   

Я не признаю никаких идеалистических взглядов и теоретических отношений между своими мыслями и тем, что я вижу, пробую, нюхаю, щупаю.
   
Допустим: если я, ради исследования, ночью срываю огурец с грядки дяди Гриши, то заранее знаю, что огурец ощутим и непременно окажется в моей материальной утробе.

А что же говорят по этому поводу идеалисты-теоретики?
А они говорят, что огурец, это обыкновенный пупырчатый овощ зелёного цвета, состоящий из воды и клетчатки, и что польза от него разве только вегетарианцам,  и некоторым домашним животным.
Нет,они не правы. Это великолепная закуска к материальной самогонке, равно как и производное солёных огурцов - рассол на следующий день!


   Я материалист… 
Следующий пример. Возьмём лохматого дядьку с высунутым языком, который изобрёл что-то там  относительное и бесконечное.
Единственное, что я понял из его доказательственной базы - лежащую на боку восьмёрку.
Как же, думаю, её попробовать-то? 
Конечно же, путём аналитического эксперимента.

Позаимствовав у соседки бабы Дуни бельевую верёвку, я аккуратно запихал чьи-то, сохнущие на ней дырявые портки в собачью конуру, скрутил эту самую восьмёрку и растянул  между двумя заборами. Присел на кучу недопрелого навозаи стал усиленно мыслить.
Час мыслю.., два мыслю... Причём не шевелюсь.  Только, от аромата навоза,  глаза заслезились и стали вращаться под бровями, а в голове появилась вакуумная пустота.                Попытался поскрести ногтем затылок – бесполезно.
Мыслей, которые развили бы моё интеллектуальное понятие, так и не прибыло.
Вот вам и теоретический процесс. Никакой отдачи.

   Приступил к практическому варианту, то есть  стал поочерёдно пролазить в дырки восьмёрки.
Баба Дуня внимательно наблюдала за мной из-за забора, что-то шамкала беззубым ртом и непрерывно крестилась.
Я же, как куклачёвская дрессированная кошка, упорно продолжал эксперимент.
Продолжалось это часа два-три.

В голову так ничего и не пришло. Вместе с этим "ничего" не пришли и сами понятия.
Выходило так, что мозги у меня нематериальные?
А может их и нет совсем?
Да нет, ежели голова с похмелья трещит переспелым арбузом, то в ней что-то же болит, а пустое место болеть не должно. Значит голова и то, что находится внутри, хотя и жидкое, но материальное.
Нет, мозги точно есть. Только, может быть маленько неправильные - об этом мне как-то намекнула баба Дуня, когда я пытался изъять с её грядки два красных помидора для своих научных исследований.

После четырёхчасового ныряния в отверстия бесконечности я понял, что языкатый дядька зря получал зарплату.  Его изобретения и открытия нельзя ни пощупать, ни понюхать и, тем более, съесть.

   Теперь другое -  чёрный квадрат.
Здесь у меня два варианта, и я нахожусь на перепутье своих мироощущений.  Меня порой даже терзают смутные сомнения в себе, а также внутреннее противостояние и самогрызение собственной умственности.
     Это у меня появилось после того, как на меня упало заднее колесо от трактора "Беларусь", при попытке чего-то там открутить, что производилось в целях научного эксперимента и продвижения на более высокий уровень, науки в целом.

Всем известно, что эта картина висит в музее (не помню кто её нарисовал – Маленкович, или Макаревич), но не суть.
Там на неё можно только поглазеть.  Потрогать же, а тем более пощупать и понюхать, охранник вам не позволит.
А мне же хочется...  А мне ведь надо... Нет, здесь не просматривается никакой материальности.
А я же, от кончика носа до дырявых носков материалист.

Теперь сторона другая.  Здесь я скромно потуплю глаза и не буду раскрывать тайны своей мечты о Шнобелевской премии.

Так, между прочим скажу, что я уже расписал куда будет потрачена.
Перво-наперво заплачу за испорченное тракторное колесо, отдам десять рублей дяде Грише ну, и так... По мелочи.
Остальное же на научные цели и перспективные разработки в области материальной сферы.

Так вот. Внимание!  Я доказал, что Чёрный квадрат материален.
Имею на то подтверждения и доказательства.

   Вот они.
После очередной неудачной попытки реквизировать партию помидоров в количестве пяти штук с грядки бабы Дуни и, получив по горбу коромыслом, я решил посетить свой, материально существующий, погреб.
Капусты, помидоров и огурцов, у меня там было в достаточном количестве. Позапрошлогодних.
Хотя имели они уже полу-материальный вид, но пахли вполне материально.
Также, в этом подземном хранилище материальных ценностей  водились  очень крупные мыши, отчего возле сарая всегда полно деревенских котов.

     После массажа коромыслом зашёл я, значит, в сараюшку,  снял с погреба деревянный люк и...  Матерь Божия! Пред моим взором предстал чёрный квадрат... Да,да! Как в музее.
Я стал, прям совсем неразговорчивым. Забыл, что такое букварь, алфавит и гимн Советского Союза.
Обездвиженный от какого-то предвкушения, стоял под обвораживающим и гипнотизирующим, чёрным квадратным взглядом, который усмехался мышиной вознёй своей таинственной утробы.... Мои волосы стояли дыбом, как тиара римского Папы. 

Вот тут меня будто током передёрнуло. Я вышел из состояния, которое местные ребятишки называют тормоз.
- Эврика! Свершилось! - заорал я таким голосом, что дядя Гриша выскочил из сортира с неодетыми штанами, и спрятался в грядке с укропом.

Заглянув в ведро с водой, увидел в её отражении лохматого дядьку и показал ему язык.  Знай, мол, наших.
В погребе же, чуя предстоящую экзекуцию, (а в это время кошачье племя уже напирало на сарай казацкой лавой) заверещали мыши, отчего в моей голове наконец-то  засуетились мысли.
Потом они замотались в такой тугой клубок, что размотал я их с большим трудом.
Пришлось максимум напрячься, дабы успокоиться.

Смотрел я на этот чернеющий квадратный проём, и уже нисколько, ни в чём не сомневался.
Вот он квадрат, да к тому же чёрный (в погребе-то электричества нет).
Я мог его потрогать, понюхать…

Но открытие, есть открытие.
Тут надо соблюсти последовательность исследовательского процесса.

Засунул руки в проём – они ощутили прохладу.
Нагнулся понюхал –  ноздри ощутили запах кислой капусты, гнилой картошки и чего-то там мышиного.

Поискал, что можно открутить, отвинтить.  Ничего не нашёл. Но сам процесс останавливать нельзя. Надо что-нибудь открутить.
На всякий случай крутанул рыжему коту хвост и успокоился, посчитав, что очередной параграф  исследований был выполнен.

Потом, как бы переходя в другое измерение, сквозь квадрат я спустился в погреб.
Что я там только не делал…
Бился башкой о стены и лестницу, топтал мышей, жевал кислую, как уксус, капусту, солёные огурцы и, даже отвинтил что-то наподобие гайки. Наверно пуговицу у старой телогрейки.
Ощупывал каждую щель, пытаясь найти мной же спрятанную банку с самогоном,  нюхал неопознанные вонючие предметы...
Всё это было. Всё существовало в этом чёрном квадрате.
Значит и он материален.

Я материалист.  Мне же надо...

В итоге, потеряв штиблеты вместе с носками, грязный, но счастливый я вылез наружу.
Белые, чёрные, рыжие коты шерстяной лентой потекли в мой квадрат. В моё детище.
Там началось такое!
Но, это уже другая история и совсем не моя.

Окрылённый своим неожиданным открытием, я позвонил в бюро патентов, но там меня почему-то, куда-то  послали...
Тогда я позвонил губернатору. Он послал меня ещё дальше.
Далее я звонил на телевидение, в министерство культуры, иностранных дел, железнодорожного транспорта и даже в консульство Аргентины. Безрезультатно.
Даже пытался дозвониться до Наноанатолия Борисовича. Меня везде посылали...
 

Поняв бесполезность нематериальных телефонных разговоров, пошёл к ветерану труда - рационализатору Пахомычу с докладом.  Тот обозвал меня идиотом, плюнул, дал мне смачного пенделя и закрутил передо моим носом свою калитку на ржавую колючую проволоку.

Вот только после этого, когда была ущемлена моя вера в науку, учёных мужей и справедливость распределения славы, я захватил в заложницы бабу Дуню, предварительно украв у неё коромысло, облил себя огуречным рассолом (якобы керосином) и, размахивая лампой "летучая мышь", направился прямиком к сельсовету, дабы там огласить о прорыве в научном мире и выдвинуть свои требования по воплощению моих стараний в жизнь. 
У бабы Дуни, дабы не убегала, я выдернул резинку из юбки.

Мы так и шли по деревне: подбоченившаяся и заикающаяся баба Дуня, от которой разило человеческими испражнениями, и я с лампой, размахивая ею так, как размахивают бабы белыми платочкам в ансамбле "Берёзка".

Только начал озвучивать свои мысли о предоставлении "Боинга -747",  (впоследствии я планировал его выкупить) чтобы доставить нас на нём к всемирному сообществу учёных, как подъехала целая вереница машин с разноцветными огоньками.
Быстро работают, -  подумал я...
- Да быстрей уже некуда, - ответил мне тихий голос из-за спины.
В ключицах что-то хрустнуло и мне стало больно, а от бабы Дуни запахло ещё больше.

- Товарищ учёный,  - сказал мне топ-менеджер в белом, смотря на меня сквозь чёрные очки, Вас срочно вызывают на заседание учёного совета в институт им.Кащенко.
Согласны, или как? Я сообразил, что это "или как" мне совсем не подходит и согласился на заседание.

Заседание состоялось. Решение было принято в мою пользу, как то:
мне выделили отдельную, засекреченную и с сигнализацией лабораторию, обеспечили спецодеждой, научной литературой типа "Не лезь, убьёт", "Горшок под кроватью", "Обед по расписанию" и выделили премию в виде клизмы и  уколов, от которых потом ещё две недели болела моя ягодичная сфера.

     Мне предложили работать совершенно над новой и очень интересной темой.   
Чтобы на меня и на мои будущие открытия не покушались завистливые конкуренты, моё имя засекретили.
Теперь я под секретным псевдонимом "Баба Дуня-медиа плюс", плодотворно тружусь в собственной научной лаборатории над доказательством теоремы Ферма. При положительном исходе моей работы, мне обещали две Шнобелевские премии и отмену этих болючих уколов.
 Алгоритм моих творческих идей и планов не иссякаем. Тружусь не покладая рук.
Естественно под охраной. А как же.
Умы и секреты надо уметь хранить и охранять. Враги не дремлют. А Родина должна знать и ценить своих героев.