Баллада о бондаре

               

Был бондарь Кастусь знатоком своих дел –
Подобных не встретишь -
              уж точно!
Один только он изготовить умел
Звенящие винные бочки.

Он столько их сделал, что сам счесть не мог.
Наверно, не менее тыщи.
И каждая бочка имела клеймо –
Затейливый вензель на днище.

Выделывал клёпку –
хоть верь, хоть не верь –
Рубанком лишь стоило чиркнуть…
Настолько надёжный имел глазомер –
Точней, чем линейка и циркуль.

Он жил не тужил,
                был достаток в дому,
Доволен был и сыновьями.
 Но как-то однажды с заказом к нему
Явилась вельможная пани.

Брезгливо вошла, подобравши подол,
Протёрла скамейку платочком…
Задаток, положенный ею на стол,
Был выше, чем стоимость бочки.

Сказала: – Чтоб пела – лишь только задень,
Высокою самою нотой!
Уехала пани. И в этот же день
Вовсю закипела работа.

Бочар был обрадован, что говорить,
Немыслимой панской причуде.
Вот случай: не сделать, а сотворить
Не бочку, а сущее чудо!

Он долго искал, и ему удалось
Для клёпок к задуманной бочке
Дубовые доски с волокнами вкось
Сыскать, чтобы звук вышел сочным.


В работу вложил он и радость и злость –
Шедевр невозможен без чувства,
Поскольку простое его ремесло
Уже превращалось в искусство.

Он делал и думал, что лучше б не смог,
И не повторил бы такого.

ТВОРИЛ он…   
             И точно в назначенный срок
Была эта бочка  готова.

Сработал,  чтоб в грязь не ударить лицом,
Старался обрадовать пани.
По обручу вырезал острым резцом
Старинный народный орнамент.


Когда колотушкой дотронулся вдруг –
Та бочка послушно запела.
И слушал Кастусь замирающий звук,
Не веря – его ли рук дело?

Ох бочка!
            Украсит и царский подвал!
Не сыщешь и более прочной.
 Бочар загрустил, будто замуж отдал
Марылю – любимую дочку.

Уже начинало темнеть за окном,
А он всё сидел на бочонке.
Но хлопнула дверь, и вошел эконом,
И с ним – мужичок из маёнтка.

Подал эконом Кастусю кошелёк:
– Гэй, хлоп!
             Славь же щедрую пани!
А бочку мужик опрокинул на бок
И выкатил в двери ногами.

Рука  Кастуся задрожала слегка,
Как будто бы плюнули в душу.
Схватил эконома Кастусь за рукав:
– Послушай пан!
                Пане, послушай!

И гаркнул ему эконом:
                – Гэць!  Пся крэв!,
Глаза свои выкатив бычьи,
И захохотал: – Ге! Ге-ге! Ге-ге-ге!
И плюхнулся в панскую бричку.

А чтоб Кастуся ещё больше позлить,
Сказал мужичишке со смехом:
– Гэй, хлоп! Аккуратней кубэлец грузи.
Пабью, кали збрудзиш телегу!

А мастеру было обидно до слёз,
Не дай Бог такое страданье…
Телегу, в которой возили навоз,
Прислала за бочкою пани.

Кастусь не нашёл, что промолвить в ответ,
Сжал зубы и вместо ответа
Телеге скрипучей и бричке вослед
Швырнул кошелёк и монеты.

Потом он, шатаясь, вернулся назад
И в хате упал, обессилев…
Три дня сыновья отводили глаза
И плакала тихо Марыля.

Когда отлегло – жизнь пошла чередом,
И снова был мастер при деле,
По-прежнему славился честным трудом.
Но бочки уже не звенели.