Памяти деда
Уеду!
И держать не нужно.
Я сердцем там сегодня, где
седой старик о внуке тужит,
где звёзды палевые кружат,
над каждой крышей -
по звезде!..
Там, где стоянка три минуты,
по грудь в сугробе потонув,
встречает дед,
калёный, гнутый,
и кнут
за валенок заткнут.
Обнимемся,
и, как обычно,
от всех простуд себя леча,
мы обойдемся без «Столичной»,
хватив по кружке первача!
И в дальний путь!
Мороз и звёзды,
и пара белые клубы.
Летят, отсчитывая вёрсты,
телеграфные столбы!
А сердцу душно,
сердцу тесно,
и станет мокрою щека,
когда старик затянет песню
про степь
и гибель ямщика.
2
Вижу вечер –
зимний, хмурый.
В несуразном армяке
озабоченно понурый
дед мой тащится к реке.
Он идёт, не замечая
ветра, стужи, облаков.
Снег кружится за плечами
прахом прожитых годов.
А в мешке, что за спиною,
шевелятся и скулят
семь незрячих, с рыжиною
новорожденных щенят.
Возвращается нескоро,
прячет тусклые глаза,
не вступая в разговоры,
крестится на образа...
Сколько раз такие были
жизнь печалили мою!
Дед давно уже в могиле
и, наверно, не в раю.
Он всю жизнь пахал и сеял,
и, конечно же, не знал,
что о нём Сергей Есенин
что-то в книжке написал.
Внук прочёл.
И сердце сжала
застарелая тоска.
И собаку стало жалко,
и, конечно, старика.
3
Дед Василь Федотыч,
мастер на все руки,
эта память детства
мне ль не дорога?
Мастерил ты сани
лёгкие, как струги,
отпускал их в плаванье,
в белые снега.
Как сегодня вижу:
в зипунишке старом
вносишь в избу слеги
дымные, в снегу.
Долго держишь полоз
над косматым паром,
а потом, натужась,
гнёшь его в дугу.
От такой работы
становилось жарко,
выжимай рубаху
да опять потей!
Как сегодня вижу:
дремлет у лежанки
пара крутогрудых
белых лебедей.
Чтоб работу знали
близко и далёко,
чтобы уважали
мастера творца,
ставил, словно подпись,
во мгновенье ока
три косых надреза
около торца.
Ты с утра до ночи
был работой занят,
и топор, казалось,
к пятерне прирос.
Дед Василь Федотыч,
не твои ли сани
из беды военной
вывезли колхоз?..
Сани мои, сани,
птицы, а не сани!
Подарил вам крылья
мой угрюмый дед.
Отчего же, сани,
сердце мое саднит?
Всё дымится в памяти
ваш последний след.
По тому по следу
в белый день морозный
я шагал за гробом,
не подняв лица.
Всю дорогу долгую
плакали полозья –
три косых надреза
около торца.
Свидетельство о публикации №112022603628
Светлая память!
Всего доброго!
С уважением и самыми наилучшими пожеланиями,
Сергей Газин 23.03.2012 18:29 Заявить о нарушении
С уважением
Борис Щербатов 24.03.2012 11:42 Заявить о нарушении