Медвежий угол

Среди глухих дремучих северных лесов,
На берегу высоком, капище стояло,
Под рев медвежий, под ночные крики сов,
Оно народ лесной от лиха сохраняло.
Охотник шел сюда с добычей, рыболов,
Порой осеннею, как дань богам небесным,
Нес на алтарь волхвам, богатый свой улов,
Внимая древним колдовским народным песням.
В глуши лесной, порой не сладко им жилось,
Они богов, за частоколом охраняли,
И век за веком, поселенье разрослось.
Его мардва, «Медвежий угол» называли.
Молились часто на медведя, он всегда,
Своим рычаньем, отгонял зверье подальше.
Так стал для жителей медведь, равней богам,
И господином всей лесной окрестной чащи.
Жрецы несли ему и жертвы, и мольбы,
Он стал защитником людей, земли и веры!
Ему молились, что бы, не узнать беды,
И от семейств, кусок давали, самый первый.
Так протекали тускло, серые года,
За годом год, в лесах селяне выживали,
Но раз по речке, на челнах пришла беда.
И времена иные, новые настали.

Решил однажды, русский княже Ярослав,
Пройти по рекам, земли новые разведать.
В поход с собою, гридней преданных зазвав,
Поплыл по Волге, чтоб пути речные ведать.
Нужон Руси, по рекам северным, заслон,
Чтоб злые нехристи, на Русь не нападали.
Не жгли посады, не вели людей в полон,
И чтоб купцы в Руси, вольготно торговади!
Семь ден уж кряду, По волне челны плывут,
И шесть ночей, в челнах доглядчики бессонны,
Когда ж для отдыха, они прибрег найдут?
Но вкруг реки, одни лесистые просторы.
На день осьмой, доглядчик зоркий увидал,
Веселый чистый берег, с солнечной полянкой,
Там Ярослав, челны причалить приказал,
И на поляне гридни ставили стоянку.
На берег вышли, прежде Богу помолясь,
Не зная места, в бронь надежную оделся.
С челна на брег, шагает первым храбрый князь,
И взором зорким по подлеску огляделся.
Кругом следы порубок старых, и костров,
Ужо давно здесь были люди, может статься,
Что укрывались тут селяне от врагов,
И Ярослав, велел тут лагерем остаться.
Шатры натянуты, кострища зажжены,
Уж на охоту гридни бойко собирались.
Зверь али птица, им для трапезы нужны,
Чтобы голодными до ночи, не остались.
Полдня бродили средь незнаемых дубрав,
Умелы гридни, хорошо дичину били.
А пополудню, дичь добытую собрав,
Они обратком, на поляну выходили.
Но на охоте, зело чуяли спиной,
Чужие взоры, но доглядчиков не зрили,
Казалось воинам, укрывшись за листвой,
За ними лешие недобрые следили.
А люд лесной, ходил за ними по пятам,
Гостей непрошенных, среди дерев следили.
За тем, с доносом, уходили к старикам,
И о народе пришлом, с ними говорили.
Собрались старцы, подле идолов, молясь,
Роды в округе, известить они велели.
Должны изгнать пришельцев, смерти не страшась,
Пока незваные, обжиться не успели.
Они решили:
                - Страх в сердца, медведь вселит.
С таким зверюгой, лишь Ярило совладает!
Мурза от страха, на ногах не устоит!
Медведь дорогу нам, к победе пролагает!

Когда ж на стан, с небес спустилась тьма,
За лесом, песни непонятно зазвучали,
И, аки лешие, лесиной по стволам,
Сзывая нечисть  по округе, застучали.
Всю ночь на бдение, а смелый Ярослав,
С мечом в руке, ходил всю ночь, не уставая.
В засидки тайные, доглядчиков послал,
Но окружала гридней, только тьма густая.
Так ночь промчалась, солнце раннее взошло,
В листве синицы и скворцы защебетали.
Туман рассеялся, уж на реке светло,
И над ночным испугом, гридни хохотали.

Прочтя молитву, гридни взялись починять,
Лодьи причаленные, чтоб надежей стали.
Но пополудень, лес окрестный стал трещать,
Как будто лешие на битву выступали.
Нахмурен князь. Оружье держит он в руках,
Не серит он старинным бабушкиным сказкам,
Ведь сердцу княжескому не известен страх,
Но не желает в лес бросаться без опаски.
Вот треск приблизился, кусты легко подмяв,
Медведь огромный бурый, вышел на поляну.
А следом, гордо свои головы подняв,
Шагают старцы, видом древние и странны.
Одежи белые, главы у них в венках,
И каждый старец, опирается на палку.
Сжимают бороды седые в кулаках,
И не пугаясь, выступают на полянку.
Из под бровей, буравит князя острый взгляд,
Из бора старцы, аки духи, выступают.
Мечи и копья руссов, старцев не страшат,
И пришлый люд, они сурово вопрошают:
- Ответь, мурза нам, для чего волнистый плес
Тебя на берег вынес? Что ты здесь пытаешь?
Быть может, дух злодейский, к нам врага занес?
Пошто в лесах у нас, ты нашу дичь пугаешь?
Убрав оружье, Ярослав вперед ступил:
- Не дух лесной я, старче, и людям, не ворог,
Я по реке до вас, сем тяжких ден проплыл,
Хочу граничный на реке, построить город.
- Живем мы здесь, с далечных памятных времен,
И боги наши, от беды нас сохраняли.
А все леса окрест, что с четырех сторон,
Мордве для жизни, наши боги нам отдали.
Так почему, мурза, у нас ты не спросил,
Хотим мы здесь увидеть город и угодья?
А рев медвежий, громко чащу огласил,
И грозный зверь, из рук стал вырывать поводья.
Звериный рев, людей пришедших не пугал,
Направив копья на зверюгу, гридни смело
Стояли в ряд, а князь седым волхвам сказал:
- Пугать гостёв пришедших мишкою, не дело!
Наш бог Иисус, нам зело твердо наказал,
Любить друг друга, мы отныне божьи дети.
Но волхв седой, сурово руку приподнял:
- Ярило – Солнце! Этот бог нам ныне светит!
Зачем, мурза, о своем боге говоришь?
Слова твои, с трудом большим мы понимаем.
И перед богом ты своим, нас не склонишь.
В своих сердцах, своих богов мы принимаем!
Мы – люди вольные, и ты нам, не указ!
Ты нам, мурза, не нужен, как и город.
А может, часом, воевать решился нас?
И значит, ты для нас, отныне злейший ворог.
В очах у старца, загораются огни,
В нем плещет ярость против пришлого народа.
Считал своим он, даже камешки реки,
Что подбирали мальчуганы подле брода.
Но Ярослав, нахмурив брови, говорил:
- Почто ты гонишь нас? Пугаешь нас богами?
По воле Господа, рекой сюда я плыл,
Не воевать, а торговать желаю с вами!
Я вам не ворог. Только с помощью Христа
Отныне строим города и поселенья,
За тем, чтоб Русь  сильнее крепла, и росла
А град построить, должно нам для охраненья
Путей – дорог речных. Мы будем охранять,
Людей торговых от ушуйников и лиха.
- А нас, мурза, ты не желаешь вопрошать?
Спросил старик у Ярослава зло и тихо.
- Ведь есть у нас в руках и меч и острога,
Завоевать, мурза, нас даже не пытайся,
И коли жизнь твоя, тебе не дорога,
То испытай себя, храбрец, и оставайся.
От слов таких, внутри у князя, все кипит.
Он промолчал, свою обиду скрыть пытался.
А старец гордо произнес:
                - Мурза молчит!
А значит он, Ярилы гнева испужался!
Насмешка, брови к переносию свела,
Шагнул к волхвам отважный князь легко и смело.
Но в этот миг, шипя змей из тьмы, стрела
К ногам его, из чащи леса прилетела.
- Ну, что ж, волхвы, для вас закончен разговор.
Я вам велю, отсель немедля убираться!
А мне, по нраву здешних мест лесной простор,
И я решил, до срока нужного, остаться!
Ну, а меня решитесь силою изгнать,
Тогда течи свои, острее заточите!
И торопитесь ныне с нами воевать,
Смелей на битву своих леших выводите,
Ведь скоро к нам должны челны еще прийти,
Рук надо много, чтобы град построить новый,
Тогда победы вам, в сраженьи не найти.
Теперь ступайте!
                Прозвучал ответ суровый.
Волхвы потупились, уперли очи в дол,
Зазвав медведя, старцы к чаще повернули,
Они с мурзой, не разрешили трудный спор,
И оглянувшись, в чащу темную шагнули.
Каким то странным, оказался вдруг мурза,
Медведя видел, все одно решил остаться.
Теперь жрецам от битвы, отступать нельзя,
Не то подумает, Ярило испугался.

Князь повелел мечи и копья разобрать,
Кольчужный панцирь не снимать, ходить в шеломах,
Минуту каждую, нападки надо ждать,
Людей лесных, отважных духом, и суровых.
Но шли недели, а нападок не видать,
А вот охотники, частенько заходили,
Чтоб дичь и шкуры, на железо поменять,
И в кузни тайные, добычу уносили.
Видать, ковали там и копья и мечи,
Жрецы на битву, свои кланы собирали.
Как видно, разум стариков, давно почил,
Против дружины, устоят они едва ли.
А в старом капище, жрецы совет ведут,
Что делать им с мурзою смелым, с Ярославом?
Ведь вслед за ним, другие русы приплывут,
И верно, город свой, на их земле поставят.
Но нет, не гоже без причины воевать,
Вот помолясь, решили старцы однодушно:
Тяжелый спор, богам доверили решать,
И волю идолов, должны принять послушно.
Своим же богом, похвалялся князь – мурза,
Пусть этот бог, за князя ныне заступится,
А доле, этот спор, откладывать нельзя.
Пусть с богом мест лесных мурза теперь сразится!
Не зря медведь так долго в капище прожил,
Был зол зверюга, сил его, никто не ведал!
Всегда для капища, защитою служил.
Все станет так, чтоб силу ту мурза изведал.
Так день за днем, они готовились к борьбе,
Из леса пристально, за днями дни следили,
Чтоб случай правильно подать слепой судьбе,
Чтоб в битве с князем Ярославом, победили!
Вот все готово, зол медведь, как никогда!
И осторожку, понемногу князь утратил,
Один ходил, шагами мерил берега,
Теперь за дерзостность, сполна мурза заплатит!

Веселым утром, князь по берегу гулял,
Опаски не было, и страх ему неведом,
Он без кольчуги и меча легко шагал,
Когда у леса, с грозным встренулся медведем!
Не из пужливых Ярослав, он плащ долой,
Смотав на руку, как щитом он прикрывался,
Свой засапожный нож, железной сжал рукой.
Так от медведя Ярослав оборонялся.
Ревел озлоблено могучий исполин,
От его поступи, деревья задрожали,
Супротив зверя, человек стоял. Один.
А сквозь кусты, за битвой старцы наблюдали.
Один шепнул:
                - Коли погибнет князь – мурза,
То мы изгоним пришлых, али в реку бросим!
А победит медведя, ратовать нельзя.
Тогда у Идола, иной совет попросим.
А у реки ужо сражение идет,
Уж третий раз, клинок медведя поражает!
От боли яростно опять медведь ревет,
Хоть кровью он немилосердно истекает.
Медведь взбешен от боли, сильной лапой бьет,
Но ловок князь, медведь его не попадает.
Он, тио плащом, удар медвежий отведет,
То увернув, за спину зверю заступает.
Такого боя, не знавалося жрецам.
Пора с мурзой покончить, яростному зверю.
Видать премного сил могучих дал рукам,
Господь Христос! И знать силен он своей верой!
А Ярослав, в бою и ловок и умен,
Удар, отскок, уклон, и снова нападает,
То в бок, то в сердце. Княже бьет со всех сторон,
А сам, плащом удары лапы отражает!
Медведь звереет! На дыбы он привстает,
И князя, хваткою железной обнимает.
А князь, найдя, где сердце мишки грозно бьет,
В него клинок, по рукоятку, загоняет!
Медведь взревел в последний раз, когтем рванул
Рубаху шитую, порвал до изголовья,
Осел на лапы. Тушу князь слегка толкнул..
И рухнул мишка, истекая алой кровью.
А князь, о шкуру вытер верный свой кинжал,
Рукою не дрогнувшей, загнал за голенище.
Без тени боли на лице, ладонь прижал,
К порезу когтем на плече.
                И взором ищет,
Волхвов, что разом подались в дремучий лес,
Увидев смерть медведя, от руки могучей,
Дух противления, в сердцах у них исчез,
И шли волхвы назад, мрачнее черной тучи.
- Наш бог лесов, Христу сраженье проиграл,
А значит нам, не след мурзе сопротивляться.
Медведь, спасая наши жизни, кровь отдал!
Он не велит с руссийским князем нам сражаться.
Пусть строит город, как хотел, у нас в краях.
Пусть бога славит, полный мужества воитель.
Пусть строит капище Иисусу на холмах.
А нам, убогим, надо ноги уносити.
Но мы, богов своих, не станем предавать,
Теперь в глухих местах, богов своих схороним.
В чащобах темных, будем мы к богам взывать
Мы в непролазных дебрях, капище построим!
Медведя нового в дому своем взрастим,
Ему немереную силу в лапы вложим!
Победой славной, землю предков возвратим,
И люд лесной, спасти от новой веры сможем!
Волхвы исчезли, что бы замысел вершить,
И боле старцев тех, в краях никто не встретил.
А Ярослав, продолжил город свой рубить,
Построить храм святой, он к Рождеству наметил!
Все было ладом, но о битве у реки
С медведем грозным, мужики не забывали.
Как талисман, в домах хранят они клыки
Медведей тех, которых в чащах убивали.
Их почитали, и за силу, и за дух,
Хотя в лесу, от них старались сторониться.
Порой на села, наводил медведь испуг,
Когда телят давил, и крал в сараях птицу.

Года тянулись, и по Волге шли челны,
Рос частокол, и храм вознесся над рекою,
Ряды торговые, дома, колодцы, рвы…
Все предначертанное княжеской рукою!
Валили лес, пахали землю, скот пасли,
Мечи, плуги, серпы и косы – все ковали!
А люд лесной, на торг меха и дичь несли,
И очень выгодно, с купцами торговали.

Года умчались,  много Волга унесла
Воды, челнов, людей и судеб в Каспий – море.
Но города росли, и с ними Русь росла!
Изведав радость, и познав лихое горе.
Порою, новые рождались города,
Порой, селения безлюдели, сгорали,
Иные, боле не поднялись никогда,
Иные, сотни раз, из пепла восставали!
А в городище том, и ныне жизнь кипит,
Познал сей град, и покорение и славу!
А на гербе его златом, Медведь расшит,
И город гордо носит имя Ярослава!
Об этом городе, не сможет Русь забыть!
Как не забыть, о битве княжеской с медведем.
На век, смогли мы Ярославль полюбить,
И мы, Любовь свою, должны оставить детям!


                КОНЕЦ