Похмелье

О, мне ль не знать, что дневников я не имею!
Но вот заря однажды встала чуть бледнее
Своих сестёр вчерашних, руку мне подала,
Чуть оттенив мою на фоне покрывала.
А в голове больной от прошлого похмелья
Металась мысль то жужжа, а то немея.
О чем залить её?! Я встал, пронёсся взором
По на пол брошенной одежде, на которой
Валялись туфли; по пустым углам, по креслам
И по застолью – без причины, если честно… -
Но что-то здесь не то – напряжено вниманье:
Бутылки, рюмки, банки… но вот угол дальний…
Там что-то, кажется, лежит… ни как тетрадка!
И ручка рядом? Вот уж чёрт те за загадка!
Прочёл страницу, две… Да что за чертовщина!
Ни как не вникну в смысл этой мешанины:
«Четыре года – Ира…», «Семь – моя Лариса…»
«Шестнадцать – Первая, но испугался риска…»
Какого риска? – не понять под слоем пасты.
«Меня испортила ты, кажется, напрасно…»
«Мне восемнадцать – в первый раз за пластелином,
Потом ещё – напрасно, вывозились в глине…»
«Мне восемнадцать – настоящая, зачем Ты?
А без Тебя, любимая, я стал бы кем бы?..»
Как жарко, душно… от того ль, что всё мне ясно?
Здесь то, чем жил, любил, что видел ежечасно.
Но как? откуда? И неужели я в бреду
Себя спровадил в рабство этому труду?
Не помню этого! Но помню по ночам
Мы с музой часто говорили по душам.