Вальс теней

Вальс теней
 
Под тихий звон капели просыпалось всё вокруг. Журчал ручей, несущий талые воды вниз, к реке, нежные весенние  цветы робко выглядывали из-под снега, на реке появились первые проталины, готовые в любой момент дать жизнь водоёму, что так отчаянно сопротивлялся наступлению холодного времени года. Серая пелена, скрывавшая небо во время зимы, ушла, оставив за собой лишь яркую синеву. Зелёные клейкие листья деревьев неохотно покинули своё зимнее убежище, пытаясь как можно дольше пребывать в таком сладком забытье. Солнечные лучи, проходя сквозь яркие витражи замка, окрашивали пространство комнаты в яркие цвета.
Во дворце Румянцевых – Паскевичей я была уже не первый раз. Но только сейчас мне довелось пройти его вдоль и поперёк, изучая каждую комнату, каждый подозрительный закоулок. Меня то и дело провожали неодобрительным взглядом, наверное, боялись, как бы подозрительная посетительница ничего не испортила ненароком. Вид я имела безобидный, поэтому вскоре преследователи отстали, оставив мне немного свободы.
 Первый зал оказался полностью в бежевых и золотистых тонах. Тяжёлые мраморные колонны, поддерживающие своды комнаты, мягкие пуфики, обитые красным бархатом, девушки-статуи, олицетворяющие времена года, – всё это наводило на определённые мысли. «Здесь проводились балы!» - с восхищением подумала я. Перед глазами появились  танцующие пары, медленно кружащиеся в незамысловатом танце. В дверном проёме показалась девушка, поражающая своей красотой. Темные, словно вишни, глаза, волосы цвета шоколада, уложенные в высокую причёску, тонкий стан и покатые плечи – всё словно говорило о родовитости девушки, несмотря на юный возраст. Её приход вызвал оживление в рядах гостей, попытавшись первым добраться до такой именитой персоны, стоявший рядом юноша задел меня плечом. Миг, и видение растаяло. В зале я была совершенно одна. Вздохнув, я попыталась отогнать нелепые мысли и двинулась в направлении следующего зала.
Он оказался не таким большим как предыдущий. Весь выдержанный в зелёном цвете, он поражал своим внутренним убранством. Большую часть пространства занимала сцена и стоящий на ней рояль, остальное же было занято под зрительные места. Через мгновение вид комнаты стал иным: по углам гостиной появились гигантских размеров канделябры из цветного стекла, на пьедестале, в центре, стояла большая керамическая ваза. А на сцене замерла уже знакомая мне девушка, её голос то понижался, то стремительно летел вверх, пытаясь вовлечь невидимых зрителей в дискуссию. Её руки порхали, словно в невидимом танце, мимика позволяла уловить любую эмоцию, показанную главной героиней спектакля. Да, именно, спектакля! Её метания и слова уже не казались мне столь хаотичными. Ирина вдруг отчётливо произнесла:
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе! *

Услышав шорох, она обернулась и увидела мужскую тень в проходе. На свет вышел юноша, одетый по-дорожному. Его глаза смеялись, он был безумно счастлив снова оказаться в месте, где его ждали всей душой. Радостно взвизгнув, Ирина бросилась навстречу супругу. А я… я прошла в следующий зал с намереньем разгадать тайну, что невольно попала мне в руки. Мне пришлось подняться  по небольшой лесенке, чтобы добраться до второго уровня дворца. Больше всего поразили огромные балконы, находящиеся над колонным залом так, что с них можно было наблюдать за людьми, неспешно проходящими под тобой.

Влюблённые тоже были поблизости, они облюбовали небольшой диван на противоположном балконе, точно так же, как и я, наблюдая за гостями. Только вот людей мы видели разных: я - гуляющих по опустевшему музею туристов, а они – приглашённых на встречу друзей и знакомых. Фёдор то и дело с нежностью поглядывал на девушку, сидящую рядом с ним, лишь иногда отвлекаясь на подглядывание за гостями. Ирина, положила свою голову ему на плечо, стараясь не быть навязчивой, но, всё  же,  желая быть как можно ближе к любимому человеку. Её глаза светились счастьем и заботой, все охватившие девушку чувства легко можно было прочитать во взгляде направленном на любимого. Но следующий зал уже ждал моего посещения, и я предоставила влюблённых друг другу.
Судя по табличке, поставленной около двери, следующая комната называлась «Красной гостиной» и была одним из любимых мест графини. Нет, уже не девушка, но молодая женщина встретила меня у порога. Её черты остались всё такими же мягкими, несмотря на то, что она утратила свою детскую «свежесть». Нечто новое появилось в её облике: пропала из глаз та детская наивность, что делала её похожей на запуганную лань. Но всё же не меня она встречала у порога, а горожанку, стоящую за моей спиной. Девушка пыталась что-то сказать графине, но вместо членораздельной речи получались лишь жалостливые всхлипы. Ирина поманила её за собой и усадила в одно из мягких кресел. Судя по обрывкам разговора, девушка оказалась бесприданницей, и свою последнюю надежду она возлагала на графиню. Та молча поднялась и села за письменный стол .Она черкнула несколько строк управляющему и протянула листок будущей невесте. Быстро пробежав глазами записку, девушка счастливо улыбнулась и со слезами на глазах бросилась благодарить благодетельницу, а потом убежала, оставив за собой лишь довольную улыбку графини Ирины. С тех пор каждая бесприданница, отправившая прошение графине, могла надеяться на то, что ей помогут. Я же направилась в сторону следующего зала.
Таблички возле него не было, но сама я прозвала зал солнечным за его тёплый жёлтый цвет. В центре комнаты находился макет всего дворцово-паркового ансамбля, включая даже старую часть города Гомеля. Над ним склонилась чета Паскевичей, споря при этом по каждому вопросу. Граф активно жестикулировал, показывая при этом какие-то бумаги Ирине. Женщина ещё какое-то время сопротивлялась, вяло отвечая на нападки супруга, но ему уже давно было понятно, кто выйдет победителем из спора. Она со вздохом передвинула несколько зданий в другое место и предложила решить оставшиеся вопросы завтра. Граф послушно кивнул и направился в сторону выхода. Женщина же не спешила уходить, бросив хитрый взгляд на удаляющуюся фигуру Фёдора, она суматошно переставила все фигурки так, как они стояли раньше. Как ни в чём не бывало, она догнала хмурящегося мужчину и взяла его руку в свою, ослепительно при этом улыбнувшись. Что ему оставалось делать? Только лишь улыбнуться в ответ.
Площадка, с которой открывался  вид на реку Сож, была недоступна для посещения. Но не для меня. Словно кто-то специально провёл меня туда, минуя все преграды и наблюдателей. Летом это уединённое место скрывала густая зелень, зимой же её полностью покрывало снегом. И это не считая того, что сама она располагалась позади замка, спрятанная от чужих глаз. Полностью отделанная стеклом по бокам, она была защищена небольшим куполом. Сама комната была круглой, но из-за стёкол и витражей, казалось, состояла из множества углов. Лучи проникающие сквозь окна, отражались и растекались по комнате, образуя сотни солнечных зайчиков. Их расположение менялось каждую секунду, солнечные картины можно было бы рассматривать всю жизнь.
 Но вид из окна поразил меня ещё больше: передо мной простиралась река и виднеющийся за ней лес. Весна за окном сменилась летом, однако за сегодняшний день я перестала удивляться чудесам. Тяжелые ивовые ветви достигали самой земли, сквозь них иногда пробивались солнечные лучи, разгоняя мрак. Кое-где в пруду виднелись белые точки, но стоило лишь слегка приглядеться, чтобы понять, что это лебеди изгибают свои величественные шеи. Множество цветов украшало территорию, прилежащую к дворцу, иногда они складывались в животных, а чаще просто цвели на радость глазу. Но привлекло меня не это, а беседка, стоящая в тени вековых деревьев на самом краю обрыва. Её посетители казались единым целым, слившись в страстном поцелуе. Для них не существовало больше никого на свете: только он и она.
Чтобы  добраться до самого верха, пришлось долго подниматься по крутой и скользкой лестнице, на то это и часовня. Её обустроили под библиотеку, хотя именно это место стало настоящим домом Ирины. Большую часть времени она проводила именно здесь: среди книг и пыльных фолиантов. Тяжёлые книжные стеллажи достигали потолка, иногда даже приходилось использовать маленькую лесенку, чтобы добраться до интересующей книги. На столе лежало множество исписанной бумаги и том «Войны и мира». Женщина уже поджидала меня, она села за стол и продолжила свою кропотливую работу. Графиня тихо бормотала что-то себе под нос, а потом, словно вспомнив нечто важное, вскрикнула: «Je vois que je vous fais peur **». Её работа казалась скучной и монотонной, но она делала это с таким упоением и отдачей, что я невольно восхитилась её способностями.
«Ну что ж, пора спускаться», - подумала я. Прогуливаясь неспешным шагом по коридорам, я вдруг поняла, что ни разу за время моей экскурсии я не видела детей. Ни детских, ни игрушек, ни смешного лопотания не было тут. Вдруг стал ясен иногда грустный взгляд уже не молодой женщины. Стало понятно, почему во взгляде читалось искреннее сожаление и вина. Любовь этой женщины не смогла дать жизнь никому. 
Уже выходя из замка, я случайно налетела на старушку, загораживающую выход. Быстро извинившись, я торопливо выскочила на улицу, так и не заметив, как печальные карие глаза провожают мою удаляющуюся фигуру.

*    Стихотворение из романа Л.Н.Толстого "Война и мир" Автор Д. А. Кавелин
** Я вижу, что я вас пугаю(Фр.)