Ожидание чуда

ОЖИДАНИЕ ЧУДА
        (новые стихи)


                *    *    *
Запах «Красной Москвы» –
                середина двадцатого века.
Время – «после войны».
                Время движется только вперёд.
На углу возле рынка –
                С весёлым баяном калека.
Он танцует без ног,
                он без голоса песни поёт…

Это – в памяти всё у меня,
                У всего поколенья.
Мы друг друга в толпе
                Мимоходом легко узнаём.
По глазам, в коих время
                мелькает незваною тенью,
И по запаху «Красной Москвы»
                В подсознаньи своём…



             *    *    *
Свет не меркнет, не гаснет –
                а просто мерцает незримо.
В небесах над печалью –
                мечты, словно голуби, кру;жат.
Невесёлые мысли бредут
                вдоль дороги под ними,
А весёлым надеждам –
                лишь воздух мерцающий нужен.

Этот свет, этот воздух,
                который так сладок в гортани,
Каждый миг, каждый день,
                он не меркнет, мерцая, сгорая…
На мечты уповая,
                шагаю за светом, что манит,
И пространство любви в нём мерцает
                от края до края.



                *   *   *
Выжить…
                Отдать,
                Получить,
                Накормить.
Сделать…
                Успеть,
                Дотерпеть,
                Не сорваться.
Жизни вибрирует тонкая нить,
Бьётся, как жилка на горле паяца.

Выжить,
               Найти,
                Не забыть,
                Не предать…
Не заклинанье, не просьба, не мантра.
Завтра всё снова начнётся опять.
Это – всего лишь заданье на завтра. 



                *     *     *
В раю не все блаженствуют, однако.
Есть обитатели случайные.
Речь не о том, что в небе много брака,
И не о том, что ангелы печальные

Никак не сварят манну по потребности
И шалаши с комфортом всем не розданы…
Но что-то есть ещё, помимо бедности,
В чём чувство рая близко чувству Родины.

                *   *   *
Сединой в бороде
                Серебрится прошедшее время.
Чьи-то лики сквозь блики
                и вспышки на солнце мелькают.
Бесы рёбра щекочут
                И что-то внушают по теме,
Отправляя не время,
                А то, что во времени, – в аут.

Что-то ангелы тихо поют
                О добре, но не веско.
И пространство души
                Наполняется гулом сраженья.
«Про любовь» - это песня,
                А, может быть, лишь «эсэмэска»,
Где шрапнелью взрывается
                Точка в конце предложенья.

             *   *    *
Под прицелом – целая эпоха,
Где в осколках затаился страх.
Жизнь идёт от выдоха до вдоха,
Отражаясь в снайперских зрачках.

Горечь правды, суета обмана,
25-й кадр большой любви –
Под прицелом. Поздно или рано –
Выстрел, – словно выбор на крови.


               *   *   *
Добро опять проигрывает матч.
Счёт минимальный ничего не значит.
Закономерность новых неудач
Почти равна случайности удачи,
Чья вероятность близится к нулю,
Как вероятность гола без штрафного.
Добро, проигрывая, шепчет: «Я люблю»,
И, побеждая, шепчет то же слово…


                *    *    *
Среди кривых зеркал, где лишь оскал стабилен,
Где отраженье дня неравносильно дню,
Всесильный бог любви не так уж и всесилен,
Вскрывая, словно ложь, зеркальную броню.

И впрямь прямая речь там ничего не значит.
Но кровь и там, и здесь – красна и солона.
Пульсирует она, как в зеркалах удача,
Чья тень хоть иногда и там, и здесь видна.


                *   *   *
Упасть намного легче, чем подняться.
Пропасть намного проще, чем найтись.
Потери и находки в ритме танца,
И блюз паденья – это тоже жизнь.

Но простота тождественна печали,
Как красота – любви, как ни крути…
И коль паденье суждено в начале,
Подъём завещан таинством пути.


                *    *   *
Было и прошло. Но не бесследно.
Память, словно первая любовь,
Избирательно немилосердна,
Окунаясь в детство вновь и вновь,

Падая в случайные мгновенья,
Где добром отсверкивает зло…
Счастьем было просто ощущенье,
Что осталось больше, чем прошло.


               *   *   *
Простодушие первого класса,
Озабоченность выпускного…
И взрастает критической массой
То ли жизнь, то ли вещее слово.

Снова прошлого слышится эхо –
Это в будущем тает дыханье
Расстояньем от плача до смеха
Сквозь молчанье, прозренье, прощанье…


             *   *   *
– «Хотеть» и «делать» – это близко?
– Как «знать» и «не уметь», пожалуй.
Желанья – та же зона риска,
Где неумелый, как бывалый,
Перемешав слова с делами,
И будни с праздниками тоже,
То гасит, то спасает пламя
Любви, на мир с войной похожей…


            *   *    *
Окунаясь в общее дыханье
До конца не понятого дня,
Повторяю, словно заклинанье:
«Подожди, не оставляй меня».

– Подожди, – прошу, – ещё немного,
Подыши, порадуйся со мной…
Боже, как заманчиво дорога
Вьётся впереди и за спиной.

                *    *    *
Ветерок озвучен птичьим граем,
Голоса людские – вдалеке.
Жизнь – почти всегда сравненье с раем,
Журавля – с синицею в руке.

От рождения и до погоста
В идеале – хочется парить.
Но и среди птиц не всё так просто.
Там ведь тоже: «Быть или не быть».

                *    *    *
Всё временно. И даже то, что вечно.
Оно меняет форму, стиль и суть,
Как жизнь, что кажется наивной и беспечной.
Но в ней со встречных курсов не свернуть.

Оригинальным будь, или банальным –
Исчезнет всё, не повторяясь, в срок,
Как чья-то тень на полотне батальном,
Как в старых письмах слёзы между строк. 

           *    *    *
Зависимость от зависти, как грипп,
Заразна. И опасна, как проказа.
Но мир стоит, как прежде, не погиб,
Хоть завистью от рук до ног повязан.

А завязь зависти даёт плоды.
Они горьки, как ядохимикаты.
В душе, как наяву, – цветы беды.
Кто виноват? Да мы и виноваты.

        *   *   *
Как быстро всё –
                глядя со стороны.
Вновь листья вернулись
                из прошлой весны.
Представь, лишь вчера –
                ни цветка, ни листа.
А нынче спасает весну красота,
И вновь торжествует её волшебство…
Из прошлой судьбы только нет никого.


         *   *    *
Вдоль шоссе развалины завода –
Символом разваленной страны.
И, как будто, фронтовые годы
В окнах заколоченных видны.

Узнаваем и неузнаваем
Времени текучий колорит.
Времени, что, замерев над краем,
В окнах заколоченных сквозит.

            *   *    *      
Светом Вознесения согрета,
И весна восходит к небесам,
Превращаясь по дороге в лето,
Приближая будни к чудесам.

И напоминая о печали,
Коею вершится благодать…
Слово и любовь – всегда в начале,
И всегда есть страх всё потерять.
 
            *   *   *
Остановка на полпути,
Как «сейчас» между «поздно» и «рано».
Всё легко – потерять, найти,
И обыденно всё, хоть и странно.

Проверяются тормоза,
И нарушенный график движенья,
Отражаясь в твоих глазах,
Не влияет на выбор решенья.

                *    *     *
«Неделовым» прописаны дела,
А «деловым» – как водится, успех.
«Неделовые» пишут: «Даль светла»,
А «деловые» знают: «Не для всех».

Но где-то там, за финишной прямой,
Где нет уже ни зависти, ни зла, –
Там только мгла и память за спиной,
Но память – лишь о том, что «даль светла».

              *   *   *
Вот и пух отлетел.
И длиннее становятся ночи.
Время, как чистотел, –
Тоже лечит и даже пророчит,

Будто знает секрет
Торопливо-горячего лета,
Что скрывает ответ
На вопрос без прямого ответа.

           *    *    *
На наши «да» и «нет» –
Каким будет ответ,
И кто его услышит?
Текут, словно вода
Все наши «нет» и «да».
И голос их всё тише.

Мгновенье – и забыт
Забот мешок и быт,
И с ними – ты в придачу.
Спешат за нами вслед
Все наши «да» и «нет».
И ничего не значат.

   
          *    *    *

Все думают – она длинней
(Кто праведен, кто грешен)…
А жизнь – лишь триста тысяч дней
(и зачастую – меньше).

Дни продавая за гроши,
Судьбу тряся, как грушу,
Зачем-то гадят от души
В карман, а чаще в душу.


         *   *   *
Кто ведает, что ненароком случится?
Погаснет ли всё, воссияет ли частью?
Обрубок мечтаний торчит, как ключица,
И кружится птица – к ненастью ли, к счастью?

Как новое время стесняет дыханье!
Как завтрашний ветер рокочет солидно!
Вчерашняя песня звучит, как прощанье… 
А чем всё окончится? Что ж, будет видно.

      
             *   *   *
И все мы есть не Бог весть кто –
Ловцы то счастья, то несчастья.
Покой – под каменной плитой.
Над ней под небом – жажда страсти.

И всё – не внове, не впервой,
Но вдруг сверкнёт звезда, сгорая…
И, кажется, – до нас с тобой
Ни ада не было, ни рая.

И, кажется, – важнее нет
Того, что обжигает душу
Вот в этот миг. И этот свет -
Светлей на миг. И даже лучше,

А, может быть, на миг темней,
Сгущая тьму и разговоры…
И мы с тобой в мерцанье дней
Сквозь гул сердец – почти сапёры.


             *   *   *
На счёт «раз – два – три»» –
                музыкальный момент.
Он длится недолго –
                от жизни до смерти.
Дрожащий мотив,
                отразившись от стен,
В душе замирает,
                как слово в конверте.


На счёт «раз – два – три»» –
                от весны до сосны,
От детской гирлянды
                до бархата крышки.
 И звуки видны,
                и движенья слышны,
И счастье с несчастьем –
                вприпрыжку, вприпрыжку…

               
        *    *    *
Забытость вчерашних снов
Сегодняшним – не помеха.
Наивные, как любовь,
Прозрачные, словно эхо,

Они отражают миг,
Как миф сквозь мирские тайны…
И я отражаюсь в них,
Встречая себя случайно

В тех снах, где добро и зло,
И память, и ясность зренья,
Где всё, что уже прошло,
Как смута, и как смиренье,

Мерцает, рождаясь вновь,
Сквозя, словно дым летучий…
Но даже во сне любовь –
Всегда, как счастливый случай.

         *   *   *
Проходят не зря или зря
Дни календарные,
Не рассветной зарёй горя –
Свечой бездарною?

Ответ так же сложен, как прост –
Природе следуя,
И в будни, и в праздники – в рост,
Тоски не ведая,

Как тополь – на солнечный свет,
В радости, в горести
Шагать за мечтою вслед.
До конца повести.

      *   *   *
Приходили в комнату тени
И вели беспокойные речи
О потерях-приобретеньях,
О грядущих разлуках и встречах.

И язык мне их был понятен,
И в крови стыла дрожью истома,
Словно тенью солнечных пятен
Обожгло окна отчего дома.

                *   *   *
Идти никуда не надо,
И, кажется, вот оно, рядом,
Витает над грушей, над домом,
Знакомо порой, не знакомо,
Нежданное даже отчасти,
Но вечно желанное счастье.

                *   *   *
Земля принимает всех –
И тех, кто познал успех,
И тех, кто ушёл, скорбя,
Себя одного любя…

Но что-то, сквозь тьму и свет,
Сквозь память тех, кого нет,
Пронзает и трон, и погост,
Рождая сияние звёзд.

         *   *   *
Суета, богатство, слава.
Всё – подвластно, всё – знакомо…
Вдруг, кольнуло слева, справа.
Меркнет блеск, в глазах – истома.

Сквозь мгновенье в вечность хмуро
Брошен взгляд, в котором сыро…
И судьба – как процедура,
Или как война без мира.

                *    *    *
Беззвучное эхо того, что прошло –
Обрывки вчерашних афиш.
Я помню. И помнить – моё ремесло,
Где память – как трепетный стриж,

Который, взмывая, парит в небесах,
И времени третье крыло
Уносит всё выше и дальше на взмах
От эха того, что прошло.

               *   *   *
У самых невинных –
Отчётливей чувство вины.
На гроздьях рябины
Кровавые слёзы видны.

И вовсе не слёзы,
А просто подтаявший снег.
Уходят морозы,
Вину оставляя – на всех.

                *   *   *
Неотвратимость перемен –
Основа постоянства.
Не музыкальный, но момент
Звучит, как боль пространства.

А в нём всю жизнь – сквозь «да» и «нет»,
Меняя «здесь» на «где-то», –
То мой вопрос, то твой ответ,
В котором нет ответа.

                *   *   *      
Необходима передышка.
Нестройной песни гаснет эхо.
И жизнь, внезапная, как вспышка,
Уходит в тень полууспеха.

И не длиннее телеграммы
Полуотчетливая фраза.
И вдруг: «А что б сказала мама?»
И всё яснеет. Но не сразу.

                *   *   *
В душе – мерцающий, незримый свет,
Он с лёгкостью пронзает стены.
Взгляни вокруг – преград, как будто, нет.
Но как тревожны перемены.

Небесной тверди слыша неуют,
Беспечно дышит твердь земная.
И нам с тобой – вдоль перемен маршрут,
Пока горит огонь, мерцая.

                *   *   *
От жаркого лета к холодной зиме –
Словно от смеха до слёз.
И сердце трепещет в слепой кутерьме,
Где каждый ответ – вопрос.

Где каждая мысль – о добре или зле,
Что было и будет вновь…
И мы выживаем на этой земле,
Эхом врастая в любовь.

              *   *   *
Он почувствовал интуитивно –
Всё, что было, заходит в тупик.
Как расстроенное пианино,
Стал фальшивить недлинный язык.

Он почувствовал – время, как птица, –
Пролетает и тает вдали.
Он надеялся с этим смириться.
И заплакал. Но слёзы не шли.