Дочь степей

Глаза – языческой богини! –
кинжально узятся к вискам.
Во взгляде – даль степная стынет,
и солнце всходит где-то там.
 
Полузабытое, густое,
как на плечах ее – загар,
как вестник будущего зноя
пока что дремлющих в ней чар.

От облака, как свет вечерний,
скользнула легкая вуаль,
и дым исчезнувших кочевий
вдруг затуманил эту даль.

Рука судьбы ваяла профиль –
подарок древних кипчаков,
их эволюции нелегкой,
Бог знает, от каких веков.

В улыбке – сдержанность рассвета.
Смятенье трепетных ресниц.
В певучей речи – шелест ветра
смешался с воркованьем птиц.

А какова она в работе!
Сноровистость умелых рук
и одержимость, как в полете, –
труда неукротимый дух.

Дитя земли – ее стихии, –
она умелою рукой,
умом или душой живой
творит дела свои простые.
   
В ломте поджаренного хлеба -
из тех краев, где ковыли -
она нам посылает небо
и силу древнюю земли.

Она – богиня и рабыня -
на этой, с горечью полыни,
земле, доныне полной сил,
курганов древних и могил.

В наброске – может быть, фривольном –
спешил я передать черты
владычицы степей раздольных
и полудикой красоты.