Мое 4-е жерминаля

Мое 4-е жерминаля

Враг у ворот, страна в обороне.
Ржут обреченные черные кони,
к воротам крадусь, патрули минуя, -
Иуда проклятый без рода и веса,
слуга обновления и прогресса.
Вот я с золотыми ключами,
скрипя кривым носом, зубами кривыми,
открыл ворота Кремля врагам,
врагам отечества моего - России.
Толпы потоками "доктор Пеппер"
врывались в жилища, дворцы и залы,
сбросили Путина с пьедестала.
Бойцы Неподкупного опять в бою,
рушат здания и скульптуры -
так завершается диктатура.
Легче дыхание стало и шаг.
Вокруг сновали вестготы и галлы,
гильотина в Кремле звучала в такт,
в такт мелодии "Интернационала",
назло унынию и печали.
Вот так я провел мое вчера,
мое 4-е жерминаля.

Мое 4-е термидора

Я не схожу с дистанции, я меняю маршрут.
Я незаметно сбега'ю в лес
и устремляюсь наперерез
маршруту воскресного марафона.
В нем участвуют передовики района.
Я появляюсь у финиша в виде
стайера местного, чемпиона.
Я, обманувший управу лидер,
глотаю пунш, пирожки под ноль,
съедаю праздничный хлеб-и-соль
из рук одетой в кокошник жрицы -
красавицы центрального округа столицы -
Аллы Кусковой.
Потом сбега'ю опять в леса,
за мною тянется полоса
гнева, осуждения и позора.
Вот так я провел мое вчера,
мое 4-е термидора.

Мое 4-е плювиоза

Снега дождями сменялись к ночи,
и вновь леса вдоль пустых обочин,
стояли смирно передо мной.
Я ехал в город, чтоб быть с тобой.
Из жизни прежней, из старых грез...
Я был настроен совсем всерьез
прорваться к белым предгорьям счастья,
где хаос радостный и безвластье,
где все на игрушечных автомобилях
к любимым мчатся. На легких крыльях
парит то свет, то слепая мгла.
Пусть воют псы и гудят ветра,
пусть кто-то лед превращает в грозы.
Вот так я прожил мое вчера,
мое 4-е плювиоза.

Мое 4-е флореаля

Я потерялся в бесконечной прерии,
отсчетом жизни стали силы лошади.
Я словно в центре центральной площади,
где нет ни мэрии,
ни кафедрального
собора. Строго горизонтальными
была земля и густое небо.
Искал крапиву я и сорняк,
чтобы по ним отыскать обозы,
но с юга полз вслед за грифом мрак,
ползли с востока за сойкой грозы.
Земля дышала высокими травами,
небо - закатными синими тучами.
Они в косички дождями связаны,
я шел на запад, и в этом случае
мой вывод выверен был и верен.
В вигвамах сказочных - колыбелях
индейцы сиу вповалку спали.
И их костры из промокших веток
горячий дым до небес рождали.
Я шел на запад, на их дымы,
передо мной расступались дали.
Вот так я прожил мое вчера,
мое 4-е флореаля.