2012, северный вариант

Две тысячи двенадцатый,
последний, судный год!
Прощенья просят агнцы,
жрецы трубят поход,
дельцам-барыгам поровну, –
они стяжают мзду,
а я иду по городу,
по белому иду…

Здесь как-то всё уверенней,
в морозной тишине:
по-прежнему доверие
и искренность в цене,
на людях шубы, валенки,
на улицах не пьют,
за окнами романтики
с гитарами поют.

Не видится, не слышится
мне в этой белизне,
как рать пришельцев пыжится
явиться к нам извне,
как дырки сверлят радостно
адепты в головах,
как фарисеям гадости
мерещатся в словах.

Как мир пестрит сюжетами
смертельных катастроф,
где звоны с минаретами
зовут святой покров,
где в судьбах обустроенных
сквозит забытый страх,
где злом-добром раздвоено
сочувствие в сердцах.

От этой катавасии
безумием разит,
а Север, не для жалости,
здесь глупость – паразит.
Здесь хаос для гармонии
блюдёт морозом смерть,
ни страсти, ни агонии
не помнит вечный снег.
Друзьями, домочадцами
здесь славится народ,
а пару тыщ двенадцатый, –
обычный белый год…


* среди прочих, автор упоминает
трепанёров, сверливших отверстия
в черепах для достижения нирваны
** иллюстрация – постер
фильма-катастрофы «2012», 2012