Тишина

      Закат постепенно раскрашивал долину, реки и горы, и его краска со временем иссякала, уже теряя свою власть над  этим миром. Его алое мерцание удалялось неспешно, но неотвратимо, и было видно его постепенное угасание в пропадавших из виду розовых отблесках. Лесные просторы раскидывались во все стороны от этого буйства светло-красной исчезающей стихии, и зелень высоких раскидистых дубов, шелковых кленов и нежных душистых лип, заполняла собою широколиственные дали. На фоне бредущей за заходом солнца темноты, проносились беспечные птицы,  застигнутые наступлением предшествующего этому полету в ночи величия природы. Их очертания были четко видны, но смотреть на них долго не хотелось - хотелось запомнить этот вид в последние моменты заката. Поэтому Он на время закрыл глаза, дабы дать птицам и уходящему закату беспрепятственно покинуть страницы этого рассказа, оставив где-то в области памяти этот образ.
      Вечерняя заря перестала омывать красными лучами земли, и они незаметно перешли на сторону ночи. Случайно забредший путник, пойманный пространствами порогов дубравы, корнями многолетних гигантов, в закрытых от глаз исполинскими объятиями массивов деревьев, мог бы окинув эту картину просмотреть дальше взглядом и с удивлением обнаружить неприступные стены каменной твердыни стоящей в стороне, но в то же время и в центре леса. За высокими, широкими, многолетними стволами, кустарниками и травами трудно разглядеть, что кроется за каждым шагом, и получалось, что отогнув ветки кустарника, но чуть погодя, не стремясь их сломать, путник озадаченно приходил к пониманию что перед ним, внезапно, возник огромный замок.
      Крепость из обработанного камня, с высокими сводами и неприступными стенами, представляла собой прекрасно защищённый оплот, охраняемый часовыми, время от времени окидывающими скучающими взглядами просторы вокруг замка. Создавалось нечаянное непоколебимое ощущение, что почти любой другой человек (не обремененный заботами часового) зашедший за его стены чувствовал себя защищённым от любых невзгод (часовые же просто скучали). Снизу был ров, а въезд в замок был только через одни - главные ворота, открывающиеся лишь с позволения стражников. Внутри располагались дома с жителями, крестьянами, работниками,  простолюдинами, и всеми теми, которые могли себе позволить жизнь внутри стен замка. Пространство было огромным, и замок мог выдержать многомесячную осаду при наличии излишка припасов.
      На стенах дежурила охрана в большинстве своем с арбалетами, однако в цилиндрических башнях перемежавших через каждый ровный промежуток стены находились вероятно и комплекты оружия ближнего боя, и Он это знал. Постепенно охранники начинали поджигать факелы, освещая наступающую темноту, которая будто бы хотела утвердить свои позиции сегодня, как и каждую ночь уже множество сотен лет.
      Поднялась некоторая суета, и из главных ворот начали выезжать всадники в облегченной броне, с собаками и даже рыцарь (ему это показалось по нескольким надменным репликам всадника, его осанке и тому как он себя вел). Время было хоть и несколько напряженным, но довольно мирным, да и разведчики как сегодня так и каждую ночь прочесывали окрестности в попытках выявить неприятеля. Он подумал что это довольно безрассудно, устраивать ночную прогулку в такое время и затаившись в кустах вылил на себя некоторую часть пахучего пузырька, позволяющего ему сливаться запахом с лесом, чтобы собаки не смогли его учуять. Для всадников же, как они предполагали, никаких особых невзгод не намечалось и они могли себе позволить некоторую долю развлечений, отпуская едкие шуточки, и оглашая территорию в некотором радиусе от себя своим приглушенным смехом, не боясь разбудить кого-нибудь поблизости. Однако уже в некотором отдалении следовало бы быть осторожнее, на всякий случай. Знать любила иногда устраивать ночные выезды, то ли для того чтобы побродить по тёмным лесам, то ли рассказать истории у огня или провести время в полутьме леса. Может быть там было даже несколько знатных господ.
      Они проходили и не замечали, что в кустах неподалёку прятался незнакомец, укутанный тёмными одеждами. На поясе у него висел хорошо прикрытый рукой (поблёскивающий лезвием в нужные моменты, способный ненадолго отвлечь внимание или же ослепить оппонента) лезвием в отблеске факела или любого света кинжал, но складки тёмных маскировочных одежд будто бы оттягивало что-то ещё. Лица его видно не было - оно было скрыто одеянием.
      Незнакомец убедившись что всадники ускакали с места где его можно было увидеть, почти бесшумно (подмечая про себя каждый лишний звук) пересек быстрым рывком территорию до моста, выждав удобный момент в скуке и заботе часовых, забрался под мост, и начал выжидать до следующего удобного момента. Тень никто не заметил, и тревога не была поднята. Улучив удобный момент Он перебрался через мост, и начал искать сторону стены с которой можно было бы забраться наверх. Найдя место, где часовые наиболее уставшие или же невнимательные (он несколько дней до этого высматривал караулы часовых и их смены, и пробирался в замок чтобы опоить одного из них (именно того которому предстоял дозор на выбранной стене) дурманящими винами за теплой беседой с добрым и щедрым бродягой со свертком, который знал множество интересных историй).
      Он начал забираться по еле заметным каменным выступам на стене, видным лишь опытному и зоркому глазу. В каждом движении его сквозила грация и уверенность хищника, неспешно выслеживающего свою жертву, хоть он и не планировал убивать охранников на этой стене (расхлябанные охранники еще пригодятся, это только на руку Мастеру Ордена). К тому же, в качестве прикрытия он взял Сокола - его стрелы всегда разили в цель, и он стрелял только когда был уверен в попадании. Стены были высотой метров десять, или около того. Раз он даже сделал на стене небольшой акробатический пируэт, перепрыгнув на более удобный участок помогая себе цепкими руками, для того чтобы достать до следующего небольшого уступа. По его движениям было видно упорные годы тренировок, они были быстры и точны, и всегда достигали своей цели. Он практически парил над стеной, будто взлетая с каждым взмахом рук...
      Стена закончилась и он на мгновение замер ухватившись за зубец стены так, чтобы проходящий стражник не увидел его руки, он ожидал пока пройдёт стражник, ничем  не выдавая своего присутствия. Дыхание его было еле слышным, нисколько не запыхавшимся после рывка до моста лавирования в поисках нужной стены и взлёта на ее вершину.
      Стражник прошёл мимо невидимого его глазу незнакомца, и не спеша повернулся на секунду к нему спиной, но этой секунды оказалось вполне достаточно.
      Он упал оглушенный точным ударом, а человек в черном на мгновение остановился, будто бы в задумчивости над ним. Лишь дуновение ветра слегка приподняло вылетевшее из глубины его рукава черное перо  и уронило его около тела оглушенного стражника.
      Он окинул взглядом окрестности замка, вдалеке, под окружением каменных стен, стояли несколько низких, но все равно возвышавшихся над остальными строениями башен, явно принадлежавших знатным особам. Взглянув вниз, он рассмотрел с высоты дома, некоторые обитатели которых уже спали, однако были и такие (и их было большинство после тяжелого рабочего дня), кто кутил около трактиров, или же в них. Их можно было не опасаться, так как вряд ли бы они смогли его разглядеть в этой полутьме, изредка освещаемой немногочисленными факелами.
      Потом незаметным для простого глаза движением  протянул руку по направлению к ряду башен, и из складок выскользнул крюк, силой пружины вытолкнутый и вскоре зацепившийся за далёкую башню, которая была выше двух других, и привязав веревку к зубцу на стене, неслышно проскользнул по ней, спрыгнув на один из домов, не продолжая скольжения до башни.
      Неслышно спустившись по стене он начал осторожно бродить по улицам, разыскивая дом где можно переждать тревогу, избегая случайных прохожих и незаметно огибая отряды стражников, улыбаясь своей слегка видимой улыбкой каждый раз, когда они его не замечали.
      Он оглянулся вокруг, и в его взгляде мелькнула радость находке. Стражи вскоре обнаружили своего соратника, и забили тревогу, задув в горны направив отряд к башням королевских персон, для защиты. Будто бы дожидаясь этого как условного сигнала, он слегка кивнул и продолжил свой путь.
      Он бросил взгляд зорких глаз на небо, и увидел луну. Несмотря на то что луна была ярко видна, и освящала всё вокруг, кругом сгрудились тучи, и в тот момент когда он поднял свой взгляд, первая капля попала ему в глаз.
      Он невольно стёр ее рукой, взмахнув своими длинными волосами, и жалея в этот момент, что не может выругаться. Он не любил дождь - под дождём было сложнее бороться в неподходящих условиях, всего не учтёшь.
      Его цель - один из домов, привлёк его внимание - там было темно, и он был вдалеке от трактиров, это был двухэтажный домик из дерева, но в нём как будто еще до входа в него чувствовалась атмосфера уюта и тепла, сплочённости семьи.
      Лезвие сверкнуло в лучах луны, а он склонил свою голову вправо, и опять усмехнулся лишь уголками рта, закрыв на мгновение при этом глаза.
      Он тихой, невидимой тенью, сливаясь с темневшими оттенками ночи подобрался к двери, достал что-то из складок одежд и несколькими бесшумными движениями открыл дверь.
      Он не ошибся, в этом доме жила дружная и сплоченная семья (возможно поэтому их дом и был выбран), это было заметно по обстановке. Его глаза острее реагировали на темноту, приспосабливаясь к ней, быстрее чем у обычного человека. Это был старый фокус, но испытанный временем. Перед входом в дом он закрыл глаз рукой, чтобы он приспособился к темноте, царившей в нем, раньше другого, и получалось, что когда он входит в дом он был готов противиться окутавшей его тьме.
      Исследовав дом он нашел место где можно спрятаться и застыл там. Патрули еще проходили заглядывая во все дома и спрашивая не видел ли кто-то ничего странного. Дом где он спрятался тоже не обошли стороной. через часа 4 наступила непроглядная тьма, патрули закончили обходить дома все еще настороже, некоторые из патрульных были подняты по тревоге и были не выспавшимися.
      Он вылез из укрытия, и взглянул в окно. Теперь почти весь город спал - ночь вступила в свои темные владения. Как Он и предполагал - солдату любящему собирать птичьи перья наложили штраф за пьянство на посту, а так же ему отсекли язык.Его крюк был надежно снят и спрятан, чтобы можно было выбраться и миновать стену в обратном направлении, хоть он и предполагал что это будет сложнее. Он обернулся. В кровати лежал маленький мальчик, укрытый одеялом.
      Сигнала пока не было. Он взглянул на маленькое размеренно дышащее тело и перебирал в уме разные мысли, которые могут пригодится ему. Из складок плаща легко выпал ему в руку резной инструмент изогнутый ножик, красивой работы, с непонятного назначения зазубринами поворотами лезвия, было ощущение что у него было несколько назначений. Подойдя поближе к ребёнку, всё ещё не издав ни единого звука он сел в позе лотоса в нескольких шагах от его кровати.
      Он вспоминал...
      Он вспоминал разные картины своей жизни. Вспоминал то, как лишился голоса, то, как он стал собой, боль, силу, мастерство...
      Боль, которую невозможно выразить даже словами... Но будь у него хоть одно слово, хоть одно... было бы гораздо проще.
      Он знал, что  эту жертву ему нужно принести, эту, как и любую другую, на протяжении долгих лет. Закрыв на миг глаза он подумал: годы приходят и уходят, а взгляды остаются.... или нет? Измениться что-либо после этого или все останется как прежде? Власть тирана сменит власть другого тирана? Может быть у власти оказываются только изверги и честолюбивые садисты? Единственные правители в этих землях боролись за безусловное владение этими землями, и оба они были их недостойны, жестоки, лицемерны и беспощадны.
      Его глаза наполнила печаль при воспоминании о той единственной, что могла задеть дно его теперь уже каменного сердца, доставая лезвие из-за пояса лёгким движением, и сталь ответила ему ровным почти неслышным гулом в кромешной тишине.
      Мальчик пошевелился, на секунду нахмурился, потом продолжил свой детский сон, полный ведомых лишь ему открытий.
      Некоторое время он наблюдал за размеренными колыханиями одеяла под дыханием мальчика всё ещё не выпуская ножа из руки...
      ...Потом очнулся как будто от транса, и улыбнувшись своей невидимой улыбкой достал из складок одежд деревяшку...
      ...К утру мальчик побежал благодарить родителей за фигурку деревянного орла, и предвкушая как будет хвастаться ею перед другими знатными детьми. Он не знал, что его отец, правитель этого королевства, выдержавший множество покушений, и искусно спрятавшийся в самом странном для жесткого человека месте уже мертв, как и правитель соседнего государства.
      Так, в тишине страна погрузилась в хаос, а фигура орла могла напомнить только лишь одному человеку о далёких годах когда острыми ножами летучего палача на цепи было выклевано сердце любимой молодой жены провинившегося перед королём искусного мастера по дереву, молодого сироты без имени, но с кличкой Орёл, за свой острый нос. Король любил иронию.
      И лишь спрятанное черное перо в уголке кровати возвещало об убийстве, совершенном во тьме.