Нюшка

               
                Своей покойной бабушке
                Фроловой Анне Фроловне
                п о с в я щ а ю:

                1.
Не политик и не передовица,
Баба Нюша мудрая, как жизнь,
Говорила: «Нечего клониться,
Гнёт судьба - а ты давай, держись.»

Её судьба и била, и ломала:
В семье неладно, трое деток мрут.
Стонала, выла, в косах волос рвала.
Ах, горе, горе…. Чем поможешь тут?

Вернулась к матери, сухая, как былинка.
Алёна повздыхала: «Не помочь…»
Черна, как смоль старушечья косынка,
Но не снимает с головы-то дочь.

Снова к дому повалили сваты.
Нюша лишь качает головой:
« С меня хватит. Нажилась, куда там!»
И жених ни с чем назад домой.

Потом приехал издали мужчина–
В глазах тоска, но всё ещё не стар –
И прямо к ней: «… Есть у меня кручина:
Детей - четыре, да и дом не мал.

Поехали, ребятам мамка надо.
Замаялся один, не мил мне белый свет.
Возил уж жён из Злой и из  Набата,
А дети - в слезы и за печку: «Нет!»

Поедем, коль не стерпится - вернёшься,
Как увожу, так привезу назад…»
«Баранки видно высохли на солнце. –
Ломает Нюша – Малыши съедят…»

Приехала. Увидела. И… в слёзы.
В охапку – младших, целовать взялась.
Тут старший Ванька произнёс серьёзно:
«Теперь уж точно мамка нам нашлась».

И было всё: обиды и невзгоды –
В чужой деревне и народ чужой.
Бежали дни и плюсовались в годы,
А годы вдруг… разорваны войной.

                2.
Иван – на фронте, Поля – на заводе,
А младших два, да два уже ещё
Её за юбку держат при народе.
«Земля под немцем!» - вот и весь расчёт.

Хозяина не взяли в строевую.
Им легче б было горе горевать,
Но в плен свели на сторону чужую.
Одна утеха – вместе умирать.

Погиб Иван. Прислали похоронку.
Стенала Нюша, словно над своим:
«Ах, улететь бы мне на ту сторонку…
Ах, посмотреть бы, где лежит мой сын…»

И вновь судьба, какой–то шуткой злою
Новый приготовила удар –
Пришло письмо: «Нюш,приезжай за мною,
Я не жилец, хоть всё ещё не стар…».

Случилось что-то. Занемог хозяин.
Платок на голову, на станцию бегом…
Прошло три года, как на стройку взяли,
А вот везёт теперь калекой его в дом.

Нет, не роптала. Некогда ей было:
Четыре рта, да пятый инвалид.
«Не пишет Поля, что-то нас забыла?»
А под окном уж бригадир стоит.

Заслонку - в печь.  Ведро и сено - в угол:
Не хочет младший Коленька ходить.
И с тем ушла. Ей целый день за плугом -
Свою семью теперь одной кормить.

И на себе пахала и сажала,
Тягала плуг, окучник, борону,
Серпом полоски тучной нивы жала,
Кормила хлебом и она страну.

Хозяин умер. Март сорок восьмого.
Одна осталась – не куда бежать.
Четыре рта - от мала до большого,
Их не оставишь рядом с ним лежать.

Стал старшим Миша, Маша, Шура, Коля…
Приёмный кто, родной – не разберёшь.
Теперь её все. Вот такая доля.
«И где ты, Нюша, только сил берёшь?» - 

В глаза ей так, а за глаза – со злостью.
«Мартинихе везде теперь робить!»
Она  на суп крупу делила горстью,
Чтоб до весны с ребятами дожить.
 
                3.
Так годы шли, седины прибавлялись.
Дети выросли, женились и живут:
У Миши с Полей  детки нарождались,
У Маши – дочка, только Шура тут.


Да и она нашла себе Ивана.
И дочку старшую в честь Нюши нарекли.
Бежит с ней рядом маленькая Анна,
За ней Елена, Лёшка. Вот уж – три.

У Коли двое, часто приезжают.
В пригляде старость. Что ещё? Живи!
Вот только годы памятью мешают,
Что пережито, навсегда в крови.

Бывало, вспоминает до рассвета
Войну и смерти, жатву и покос.
Как гнули спину от зори до света –
Поднимали зяби и колхоз.

И называет имена и даты,
Словно пережито всё вчера.
Белый волос чёрным был когда-то,
Голос звонко пел на вечерах.

Беда забрала красоту и силу,
Наградила мудростью взамен.
Судьба её возможно не любила,
Но тянула за собой с колен.

Умерла спокойно. На рассвете.
Как то враз заснула навсегда.
Был месяц март. Гулял в застрехе ветер,
А на часах всё тикали года.

Что так, не так – сотрёт былое время.
Собрались люди, смотрят и молчат.
А баба Нюша в зале перед всеми
Лежит спокойно, погасив свой взгляд.

«Ну вот, Мартиниха, и ты уж отстрадала,
Гостила, видишь, долго на земле. -
Соседка старая с сочувствием сказала.
Потом прибавила – Вот так уйти б и мне».

Не политик и не передовица,
Баба Нюша мудрая, как жизнь,
Говорила: «Нечего клониться,
Гнёт судьба, а ты давай держись»

Жизнь уместилась вся на три листочка,
Долгая, почти что в целый век.
За этой буквой можно ставить точку,
А там за точкой вечность… Человек…